Татьяна Полякова - Она в моем сердце
– Но…
– Ладно. Сиди здесь.
Алекс отправился в сарай и вскоре вернулся со здоровенной железкой, кажется, называется это гвоздодер.
– Что ты собираешься делать? – испугалась я.
– Снять линолеум, естественно.
– А если услышат?
– Постараюсь не шуметь.
Плинтус, удерживающий линолеум, был приколочен гвоздями, справился с работой Алекс на удивление быстро.
– Давай его в рулончик скатаем, – сказал он.
Оказалось, это не так просто. Одно хорошо, в той части кухни, что ближе к порогу, никакой мебели. Не пришлось ее передвигать. Под линолеумом был деревянный пол, такой же, как во всем доме. Мы добрались примерно до середины, когда заметили люк в подпол. Люк заколочен, кольцо, использовавшееся вместо ручки, срезано. Видимо, подполом давно не пользовались. Алекс, к моему удивлению, стал рассматривать люк очень внимательно.
– Взгляни, – сказал он. – Гвозди кто-то вытаскивал, а потом заколотил вновь, следы остались.
Присмотревшись, я с ним согласилась.
– Что там, по-твоему? – вновь переходя на шепот, спросила я.
– Сейчас увидим.
Один за другим Алекс вытащил здоровенные, длиной в мою ладонь, гвозди. Сердце вдруг испуганно забилось. Непонятный страх обволакивал, словно сам воздух в кухне был пропитан им. А между тем Алекс уже поднял крышку. Снизу потянуло сыростью. Под ногами глубокая яма, никак не меньше двух с половиной метров. «Могила», – бог знает с какой стати подумала я.
– Где-то должен включаться свет…
– У меня есть фонарик.
Алекс достал фонарь из рюкзака и осветил подвал. Одна стена кирпичная, три земляные, но земля оказалась твердой, точно камень. Слева углубление в стене, обшитое деревянными рейками, там, наверное, картошку хранили. Одна странность, сверху зачем-то положили доски. Получилось что-то вроде нар. Справа стол на трех ножках, а может, полка для банок.
– Фундамент здесь ленточный, – заговорил Алекс о вещах, недоступных моему пониманию.
– Что это значит?
– Когда дом строили, обошлись без котлована, то есть подпола изначально не было. Но он понадобился, и вырыли эту яму. Чтобы не осыпалась, сделали каменную кладку, но почему-то только с одной стороны, хотя, чего мудрить, и так держится.
Он продолжал говорить, а я таращила глаза, чувствуя, как сдавило сердце. Что-то было не так, но что именно, я не понимала. И тут точно озарение. Картина Виолы: мрачная яма, слева нары, справа стол…
– Что с тобой? – хватая меня за плечи, спросил Алекс.
– Это… это место, где ее держали, – срывающимся голосом пробормотала я.
Он нахмурился, не сразу поняв, о чем я, и тут же выругался:
– Черт…
Лестницы в подпол не было, но Алекс легко спрыгнул вниз, прихватив фонарик. Теперь, когда он стоял там, видно было, что подпол совсем маленький. Метра два в ширину и чуть больше в длину. Могила. Он осветил стену над нарами.
– Ничего нет. Но стена в этом месте неровная, надпись могли сбить.
Луч света упал на каменную кладку, я увидела металлическую скобу, торчавшую из стены. На картине здесь была цепь.
– Уходи оттуда, – заикаясь, попросила я и резко обернулась. Мне показалось, за спиной кто-то стоит. Кухня была пуста, но это не успокоило. – Уходи оттуда! – почти закричала я. Алекс, взгромоздившись на стол, быстро выбрался из ямы. Захлопнул люк.
– Яна, посмотри на меня, – голос его звучал точно издалека. – Она не могла быть здесь. Ты понимаешь? Не могла. Это невозможно.
Алекс прав, Виолу не могли держать в этом подполе. Поднявшись по лестнице, она оказалась в лесу. В лесу, а не в доме. В каком бы состоянии Виола ни находилась, но одно несомненно: спастись ей удалось только потому, что, вырвавшись из ямы, она оказалась на свободе. Никаких дверей и замков. Будь иначе, он настиг бы ее…
Не помню, как мы покинули дом, в себя я пришла возле озера. Дети плескались в воде, оглашая криками всю округу, и это вернуло к действительности.
– Надо звонить в полицию, – пробормотала я, понимая всю нелепость подобного решения.
– И что мы им расскажем? Вломились в дом к старушке и нашли у нее подпол?
– Картина Виолы… она видела именно это место… с этим ты спорить не будешь.
– Не буду, – кивнул он. – Это или очень похожее.
– Но как это возможно?
– Пока не знаю. Где в настоящий момент находится наша старушка?
– Санаторий «Гудок».
– Заглянем в Интернет и выясним адрес.
Мы направились к дому Алекса. По дороге я смогла успокоиться, однако путаница в мыслях все еще присутствовала. Виолу после похищения держали где-то в лесу, но на картине она изобразила подпол Татьяны. Мало того, описание, данное ею в полиции, полностью совпадает с изображением на картине. Не хватает лишь нацарапанных имен и железной цепи. Зато есть скоба, на которую эту цепь, возможно, крепили. У меня было лишь одно объяснение: Татьяна все эти годы покрывает маньяка. Держать девушек в такой близости к людям он счел опасным и вырыл похожую яму в лесу… Но почему Татьяна ему помогала? Кто он ей? Сын погиб в тюрьме, других родственников нет. Боялась за свою жизнь? Но где гарантия, что он не разделается с ней в любой момент? Нет, ее молчание может быть лишь добровольным.
Когда мы оказались в доме, я рассказала Алексу о своих сомнениях.
– Думаю, ты права. Виола водила с Татьяной дружбу, а ее любопытство мне хорошо известно. Допустим, она обратила внимание на подпол…
– И решила в него заглянуть? С какой стати?
– Что-то в поведении старухи ее насторожило.
– Надо бы узнать, что делала Татьяна в то утро, когда Виола исчезла.
– Предположим, дома Татьяны не было, и Виола этим воспользовалась. Сделала вид, что уезжает в Киреевск, чтоб усыпить бдительность старухи, а сама вернулась сюда. Оставила машину в лесу, проникла в дом и заглянула в подвал. У нее возник тот же вопрос, что и у нас: почему два места так похожи?
– Но тут явилась Татьяна и ее убила? – нахмурилась я.
– Или этот тип был в доме… Они могли устроить ей западню. Ему была нужна Виола, и он ее получил. Давай тряхнем старушенцию. Заставим разговориться.
Я понятия не имела, как это сделать, но согласно кивнула. В этот момент раздался сигнал мобильного. Голос Лебедева звучал тревожно:
– Весь день не могу до тебя дозвониться…
«Вот кто нам поможет», – обрадовалась я, но Алекс, подскочив, сделал мне знак молчать.
– Я все еще в городе, – промямлила я. – Вчера легла поздно, сегодня отсыпалась. Извини, мобильный лежал в сумке, и звонков я не слышала.
– У тебя все в порядке? Я вчера отправил тебе эсэмэс. Этот тип в Лебяжьем, слышишь? Верховцев купил дом, в котором когда-то жил его отец. Виола что-то заподозрила, и он убил ее…
– Он купил дом уже после ее смерти. Я узнавала у риелтора.
– Скажи, это тот самый Алекс, который заходил к тебе?
– Тот самый. Думаю, мы подозреваем его напрасно.
– Напрасно? – хмыкнул Лебедев.
– Ты же понимаешь, все, что мы навыдумывали, совершенно бездоказательно.
– А может, ты просто не хочешь верить в его вину?
– Давай встретимся завтра и все обсудим. Возможно, и у меня появятся новости… Почему ты не хотел, чтобы я рассказала ему о подполе? – с подозрением спросила я Алекса, откладывая мобильный в сторону.
– Яночка, солнышко, ты собиралась сообщить менту, что мы влезли в дом к старушке и испортили ее линолеум?
Возразить на это было нечего. Алекс включил ноутбук, и через пару минут у нас был адрес санатория.
– Это совсем рядом, – порадовал Алекс. – Будем там к ужину. В шкафу должен быть скотч.
– Зачем тебе скотч? – насторожилась я.
Договорить я не успела, Алекс взглянул исподлобья и заявил:
– По всему выходит, что старуха покрывает опасного психа. Я не собираюсь с ней церемониться.
– Да ты с ума сошел! – всплеснула я руками. – А если она ни в чем не виновата?
– Ты сама-то в это веришь?
Ох, как скверно было на душе: мало того, что мы вломились в чужой дом, теперь еще собираемся допрашивать старуху. А если мы ее до инфаркта доведем? С другой стороны, обращаться в полицию не с чем, тут Алекс прав, а в этой истории уже пора ставить точку. Придется идти до конца. Я вдруг вспомнила слова Алекса о том, как он понимает справедливость, и нашла в них слабое утешение.
Санаторий «Гудок» находился в сосновом бору, место тихое и живописное. От железнодорожного переезда к нему вела асфальтовая дорога. Территория санатория небольшая, огорожена забором. Путь нам преграждал шлагбаум. Мы подъехали, посигналили, и нас пропустили внутрь, не поинтересовавшись, к кому и зачем мы едем.
На территории оказалось три здания. Большой спальный корпус, соединенный застекленным переходом с лечебным корпусом, и современная пятиэтажка из стекла и бетона, где, судя по вывеске, находились ресторан, бассейн и клуб. Чистенькие дорожки, скамеечки, в общем, рай для пенсионеров. Оставив машину на парковке, мы направились к ресторану. Алекс оказался прав, приехали мы как раз к ужину, отдыхающие дружно подтягивались сюда со всех сторон.
