Эксперимент S - Джереми Бейтс
Гуру что-то быстро говорил на хинди, возможно молился.
Не обращая на него внимания, доктор Уоллис сказал:
– Все нормально, Чед. С вами все хорошо. Вам не будет больно. – Он бросил гель обратно в тележку, потому что на лбу Чеда больше не было кожи и необходимость в жидкой субстанции отпала. Он взял наголовную повязку. – Помните, дружище, больно не будет.
Наклонившись вперед, держа на вытянутых руках повязку, Уоллис опустил ее на голову Чеда, будто короновал изувеченного монарха.
С поразительной скоростью австралиец вцепился в запястья доктора Уоллиса, и в следующую секунду тот взмыл в воздух. Яростная сила швырнула его на пол, он прокатился несколько футов и замер.
Ошарашенный, он ощупал себя, убедился, что тело в рабочем состоянии, и быстро сел.
Гуру попятился от Чеда, как от немецкой овчарки, с пасти которой капает пена.
– Как… как он это сделал? – заикаясь, пробормотал он.
– Давай к двери, черт ее дери, – сказал ему Уоллис.
Поднявшись на ноги и не оборачиваясь на австралийца, он вышел следом за индусом.
* * *
– Не понимаю, как такое возможно! – воскликнул Гуру. – Чтобы вот так вас швырнуть, нужна сила пятерых!
– Представь себе, мой добрый друг, возможно, – сказал доктор Уоллис. Сейчас, в комнате для наблюдений, когда им ничто не угрожало, глаза его загорелись от возбуждения. – Это произошло.
– Но как?
– Моя рабочая гипотеза – адреналин.
– Адреналин? Ну, вообще-то…
– Адреналин, энзимы, белки, эндорфины, наши эмоции. Когда на стресс реагирует весь организм, большинство людей способны поднять в шесть или семь раз больше веса своего тела. Примеров тому множество. Молодая женщина поднимает машину, соскользнувшую на ее отца с домкрата. Мужчина вырывает дверь из разбитого автомобиля, чтобы спасти жену. Такие проявления сверхчеловеческой силы не назовешь чем-то неслыханным.
– Но мы не угрожали Чеду. Он…
– Он мог этого не знать. Ему нечем смотреть, у него больше нет глаз.
– Что же нам делать? Он явно не позволит нам подключить его к аппарату, а проводить тесты – тем более.
– В его нынешнем состоянии – нет, – согласился Уоллис. – Но у меня есть идея.
* * *
Доктор Уоллис подробно объяснил свой план Гуру, и тот, хоть и неохотно, согласился помочь. Потом он перенес Брук на кровать Шэрон в лаборатории сна – если она придет в себя в отсутствие Уоллиса, индус не позволит ей выйти.
– Если она придет в сознание, не выпускай ее отсюда, – велел доктор Уоллис, – что бы она ни говорила.
– Только побыстрее, профессор, – взмолился Гуру.
Кивнув, доктор Уоллис покинул Толман-холл. Буря, бушевавшая в районе залива вот уже целую неделю, была в самом разгаре. Косой дождь падал ледяными завесами, а ветер с воем хлестал ветви деревьев, заставляя их неистово хлопать листьями. Грянул трескучий гром, и тут же сверкнула вилка молнии.
Коллеги Уоллиса по факультету английского языка назвали бы такой эпитет антропоморфизмом. На его вкус, это не что иное, как заноза в гребаной заднице.
Втянув голову в плечи, он по Байярд-Растин-Уэй поспешил к своей машине, сел за руль и поехал – стеклоочистители так и носились по лобовому стеклу – в Национальную лабораторию Лоуренса Беркли, располагающуюся высоко на холмах над кампусом.
Добравшись до верха, он въехал в главные ворота и продолжил путь по извилистой дороге среди скопления зданий. В погожий день ему открылся бы вид на залив Сан-Франциско, но сейчас световые туннели фар с трудом пробивали темноту.
Наплевав на запрет, он припарковался прямо перед тридцать третьим корпусом и бросился сквозь дождь ко входу. Вставив в прорезь карточку-ключ, он вошел в вестибюль. Компьютер тут же включил свет.
При поддержке Министерства энергетики США и под руководством Калифорнийского университета лаборатория Беркли проводила несекретные исследования по широкому спектру научных дисциплин. Здесь изучалось все, от бесконечно малых субатомных частиц до огромных просторов Вселенной. Тридцать третий корпус, он же лаборатория общего назначения, был предназначен для ученых самых разных направлений.
Доктор Уоллис быстро поднялся по лестнице на третий этаж, миновал всевозможные лаборатории на любой вкус и наконец добрался до своей. Снова провел карточкой-ключом и вошел в небольшое помещение. Всех своих мышей он умертвил некоторое время назад, но еще не вернул виварий, где держал их, отдельный бокс биологической защиты, которым пользовался при работе, и прочее дорогостоящее исследовательское оборудование, что загромождало его рабочее место. Самое главное – не вернул аптечку с медикаментами, которую хранил в запертом шкафчике.
Он подошел к шкафчику, отпер его и сунул в карманы пиджака несколько шприцев и пузырьков с векуронием – нервно-мышечным блокатором, которым пользовался, чтобы мыши вели себя смирно во время некоторых экспериментов и операций. Векуроний также входил в состав коктейля из трех препаратов, каким потчуют смертников в Теннесси, Вирджинии и других штатах, где еще не отменили смертную казнь.
Доктор Уоллис закрыл шкафчик и уже собирался выйти из лаборатории, как вдруг услышал оклик:
– Добрый вечер?
Уоллис замер.
Оставаться на месте в надежде, что человек уйдет? Нет, не уйдет. Поэтому Рой вышел из лаборатории, закрыл дверь и тоже сказал:
– Добрый вечер?
Скрип резиновых подошв по полированному полу – из-за угла появилась женщина средних лет в спортивном костюме, похожем на его собственный. Копна ржаво-седых волос, рыхлое лицо, тучное телосложение – ее вполне можно было принять за охранницу перед выходом на пенсию. Но, как и у многих ученых, для которых ум важнее тела, в ее глазах сверкал пытливый огонек.
– Рой! – сказала она, широко раскинув короткие руки. – А я еще подумала, кого принесло в такое время!
– Я подумал то же самое, Джун. – Уоллис заставил себя улыбнуться. Джун Скарборо была коллегой-психологом, писала докторскую об особенностях поведения белок. Последние пару лет с помощниками-студентами, вооружившись орехами, секундомерами и видеокамерами, она преследовала лисьих белок в окрестностях кампуса. Доктор Уоллис часто сталкивался с ней в прошлом семестре, когда она изучала белок, живущих около Беркли-Уэй-Уэст.
– Вчера оставила здесь ноутбук, – объяснила она, хлопнув себя по лбу. – Вот дурища! Завтра с муженьком и детьми на неделю еду в Колорадо, там у деверя домик. В южной части Скалистых гор водятся кистеухие белки, заодно ими и займусь.
– Совмещаешь приятное с полезным?
– Моя работа – это и есть приятное, Рой! Я люблю этих пушистых зверушек больше всего на свете, ну разве что кроме своих детей… или почти так же. Никогда не задумывались,
