Ключ к нашей тайне - Татьяна Викторовна Полякова
– И что вы хотите сказать?
– Хочу сказать, что просто так не сбегают. Тем более оставив любимую женщину в опасности.
– И почему, по-вашему, он сбежал?
– Мы его обязательно найдем и послушаем его версию, а пока придется довольствоваться моей. В тот день Космос был дома. Один. Лазарева он, скорее всего, сам пустил. Думаю, ты помогла ему сочинить благовидный предлог. Павлик стал требовать ноутбук, но Космос не хотел возвращать его кому попало. Даже если Павлик утверждал, что послала за гаджетом его ты. Во-первых, вещь Космос все-таки взял хоть и забытую, но чужую, а во-вторых, куда эффектнее было бы вернуть самому.
Веста изучала стену напротив, но слушала внимательно.
– Павлик решил выбить из Космоса то ли признание, то ли место, где спрятан ноутбук. Но не рассчитал силу удара…
– Да, похоже, что паренек виском приложился по чистой случайности, – оживился Антон.
– Космос ударился головой о плиту, Лазарев увидел кровь и понял, что совершил непоправимое. С пустыми руками уходить не хотел, потому ноутбук он забрал. Хорошо хоть вместе с сумкой, ремень-то он оставил. Слишком приметный. Ведь самое главное для тебя было в сумке.
– Для Наташи, – поправила Веста.
– Может, и для Наташи. Только я почти уверена, что домашний адрес Космоса узнавала не Сухова, а ты. И хорошо, если не в деканате.
По реакции Весты было ясно, что я вновь попала в яблочко. Селиванов переводил взгляд с нее на меня, не скрывая восхищения.
– Несколько дней Лазарев выжидал. Вернуть ноутбук сразу, а тем более передать из рук в руки означало выдать себя. Причастность к убийству он всячески скрывал. Можно было бы просто от гаджета избавиться, а еще лучше оставить его там, в квартире, но он знал, как тебе важно найти пропажу.
– Наташе, – снова поправила меня Веста.
– Как легко все свалить на покойницу, – не выдержал Селиванов. – Как бы то ни было, возвращение Лазарева – в твоих интересах. Он сможет подтвердить, что наркотики не твои.
– Они не мои.
В гостиной Варвара накрыла стол и предложила нам выпить чаю. Само собой, приглашать Селиванова дважды не пришлось. Я тут же с тоской подумала, что сейчас придется долго и терпеливо вводить присутствующих в курс дела. Но он с гордостью принялся делать это сам, упиваясь собственной важностью.
Я же молча упивалась чаем, глядя куда-то в стол и прокручивая в голове разговор с Вестой. Меня не покидало ощущение, будто мы упустили что-то неуловимое, но очень-очень важное.
Селиванов уже вовсю травил байки, а я уставилась в стену напротив, пытаясь сосредоточиться. Прямо передо мной висел семейный портрет. Варвара и Ростислав стояли по бокам, а в центре сидела Веста. Я смотрела ей в глаза и мысленно просила: «Подскажи, что я упустила?» Фотография молчала.
Мысль пришла, как только я вошла в знакомый двор. Правда, она чуть было не выскользнула, едва появившись. Потому что прямо у подъезда стояла машина. В ней я без труда узнала «мерседес» с водителем Гераскина, и только тогда вспомнила об ужине, на который была приглашена.
Взглянув на часы, я поняла, что до назначенного времени остается всего десять минут, а я даже толком не помнила, куда Евгений меня пригласил.
Я вошла в квартиру и судорожно принялась наводить красоту, коря себя на чем свет стоит.
«Опять появлюсь не в лучшем виде».
Впрочем, в итоге результатом преображения я осталась довольна и, улыбнувшись себе в зеркале, спустилась к машине.
Устроившись на заднем сиденье, быстро написала сообщение Селиванову с небольшой просьбой. Не забыв, впрочем, добавить: «Срочно!»
Водитель затормозил у здания кинотеатра в самом центре города. Это был особняк начала прошлого века. Я много раз проходила мимо, но внутри ни разу не была, предпочитая смотреть кино в более современных комплексах. Впрочем, я даже не была уверена, есть ли здесь кинотеатр как таковой или просто на фасаде решили сохранить историческую вывеску.
Гэтсби в элегантном костюме серого цвета, который необыкновенно шел к его глазам, ждал меня в холле. Вокруг – ни души. Только гулкое эхо моих шагов.
– Добрый вечер, – улыбнулась я.
Гэтсби приблизился, поцеловал мою руку и потянул за собой. Мы поднялись вверх по мраморной лестнице с дутыми балясинами. Гераскин привел меня в самый настоящий кинозал.
Потолок украшала лепнина, на стенах сверкали хрусталем изящные бра.
– Выбирайте любой ряд, – предложил Гэтсби.
– Пусть будет пятый, – приняла я спонтанное решение.
– Пусть, – согласился он, взял меня за руку, и мы устроились в двух креслах в самом центре.
– Что нас ждет? – спросила я.
– Немое кино.
– Неожиданно.
– Просто еще ни с кем и никогда мне не было так приятно проводить время в тишине. Надеюсь, вам тоже.
В этот момент свет в зале погас, зашумел мотор, на экране вспыхнул свет и появилась надпись «Артист».
Остаток вечера мы провели за столом, сервированным тут же, в холле второго этажа. Судя по всему, здесь находился буфет, но по сегодняшнему случаю все столы, кроме нашего, убрали.
Мне было очень хорошо, и я смогла по-настоящему отвлечься от мыслей о работе, за что была Евгению бесконечно благодарна.
К моему облегчению, Гэтсби ни разу не затронул тему моего побега после прекрасной ночи в его доме. В конце концов, ему ли не знать о ветрености женщин. Подумаешь, встала не с той ноги!
Прощались мы долго. Гераскин настойчиво предлагал прогуляться по набережной, но я была непреклонна.
– Завтра выходной, – напомнил он.
– Тяжелая выдалась неделя, – развела я руками. – Испытываю острую необходимость выспаться.
Это мне почти удалось. Пробудилась я около полудня. Вероятно, могла бы проспать и дольше: погода располагала – за окном лил дождь. Однако рука затекла и пришлось разлепить глаза, чтобы реанимировать конечность.
Телефон я предусмотрительно отключила. Немного поколебавшись, нажала кнопку, экран вспыхнул, и я тут же увидела пропущенный звонок от Селиванова.
– Ты где? – спросил он, когда я перезвонила.
– В постели.
– Одна?
– К чему детали? – удивилась я.
– Ну да, – согласился Селиванов. – А где я, не спросишь?
– Спрошу. Где ты, Антон?
– В космосе, – радостно ответил он.
– Ты пьяный, что ли? – сообразила я.
– Нет. С утра соседей Космоса опрашиваем. Одна старушка уверена, что видела здесь Лазарева в интересующий нас промежуток времени.
– Отлично. Осталось его найти.
– Скоро привезут.
– Вот как? – удивилась я. – Оперативно.
Ведь могут, когда очень премию хотят. Думаю, Селиванов мысленно уже перебирал банкноты.
– Ага. Телефончик-то выключил, а дома оставить не догадался. Отследили парня. Далеко уехать не успел. Сидел в мотеле на выезде из города. Интересно, он в курсе, что заведение Витязеву принадлежит?
Совпадением это было или нет, теперь казалось не столь важным.
– А где Виктория? С ним? – с надеждой спросила я.
– Это кто?
– Бариста из кофейни, которая тоже на связь с владелицей заведения не вышла.
– Так ты же сказала, что он ее не любит.
– Кому сказала?
– Весте.
Я мысленно чертыхнулась, подбирая для Антона слова, в полной мере способные описать мое отношение к его когнитивным функциям.
– Проверим, – поник Селиванов.
Похоже, все-таки собрался реабилитироваться.
– Эх, не видать тебе премии как собственных ушей!
– Сплюнь.
– Не могу, я же в постели. Не плюй в подушку. Пригодится выспаться.
Я хотела было отключиться, но услышала, как Селиванов позвал:
– Тань, я просьбу твою выполнил.
– Не все потеряно, значит.
– Ты о чем?
– О премии.
– В общем-то это было несложно. На Посадской только одно похожее убийство было. Девчушка двенадцати лет. Щукина Маргарита Егоровна. Какой-то подонок надругался над ней, а потом задушил.
– Чем?
– Надругался?
– Чем надругался, я догадываюсь. Задушил чем?
– А-а, – протянул Селиванов, а я вновь усомнилась в его трезвости.
– Тонким струновидным предметом, – зачитал он. – Во дают! Струновидным предметом! Какие затейники там работали. Надо же такое описание сочинить.
– Может, до сих пор работают. Десять лет всего прошло, – напомнила я. – Найди их и выясни остальные обстоятельства.
– Уже сделано. У меня тут все подробно. Прислать фото распечаток?
Антонов сбросил файлы, а я взяла с тумбочки планшет и принялась читать. Никаких перлов, кроме озвученного Селивановым, мне в документах не попадалось. Все действительно было описано довольно подробно и обстоятельно. Убийцу так и не нашли, подозревали четверых, но в итоге все они оказались ни при чем.
Я снова пробежалась
