День писателя - Анна Велес
— Зря, — коротко отреагировала писательница. — Сам сказал, сумма круглая. Это уже должно было показаться тебе странным. Ведь это был не депозит. Дальше. Паб не прибылен. Скажем так, рентабелен слегка. И тогда откуда та самая сумма?
— Напротив тебя сидит человек, кто отлично разбирается в инвестициях, — Савелий указал на Григория.
Дядя писательницы перестал осторожничать, весь прямо засветился от гордости, услышав похвалу.
— И все же ты ошибся, — ровно заметила Алина.
Она вообще изменилась. Впала в уже знакомое Савелию состояние видимого спокойствия и напускной невозмутимости. Как в день их знакомства. Только теперь следователь уже знал, что это лишь маска, защитная реакция.
— Тот счет, некий стабилизационный фонд, — пояснила девушка. — Егор открыл свой бизнес десять лет назад. Тогда это была обычная забегаловка. Что-то вроде кафе быстрого питания. Кофе, соки, булки и сендвичи. Дело шло тоже не очень хорошо. Такое заведение надо открывать где-то рядом с университетами или недалеко от средней руки офисных центров. А он снял помещение на границе одного из спальных районов. Но потом он женился на Ирке. Напомню, моя подруга из очень обеспеченной семьи. Тесть поддержал Егора, и так появился паб. Так же по негласной договоренности был открыт и этот самый фонд. Вообще, он для Ирки опять же. На случай, если Егор не сможет содержать семью, чтобы была некая подушка безопасности.
— Да там целый матрас безопасности, — заметил Савелий. — Широкий и двуспальный.
— Обеспеченные родители, — снова напомнила писательница. — Отец в Ирке души не чает. Он пополняет этот фонд регулярно, чтобы быть уверенным, что дочь и внуки всегда будут жить хорошо и ни в чем себе не отказывать. Егор тоже может пользоваться этими деньгами. Но отец Ирки контролирует фонд.
— Так… — следователь начал хмуриться. — Разваливающийся паб и крупная сумма на счету. Деньги жены…
— Некрасиво, — грустно заметил Гриня и скорбно вздохнул. — Как-то за нас с Алинкой обидно. Он же нам не чужой…
— Говорила, не покушения это, — напомнила все тем же ровным, уже совсем безэмоциональным тоном его племянница. — Только имитация. Я была тут вообще ни причем. Почти инструмент. Все дело только в Ирке. Подсыпать куда-то там жене отраву, ему легко. Как и подкинуть ей эту безумную идею про литературное рабство. А еще и подливать масла в огонь, провоцировать жену на угрозы. Он всегда был рядом, от Ирки знал обо всех моих перемещениях. Или же с тех же наших литературных встреч с друзьями. Ведь мы и встречались всегда в его пабе. Он общается со всеми, с Антоном, Ленькой и Семеном. И никто бы ничего не заподозрил.
— Выбрал тебя, потому что ты к Ирке ближе всех, — подсказал Гриня. — Да и удобно. Ключи-то те же у него свои всегда были от нашего дома. Взять лишнюю связку в ящике тоже легко додуматься.
— А уж подложить в шкаф Ирки эти глупые шмотки, совсем просто, — закончила Алина.
— Стройная версия, — согласился Савелий. — Кстати, Владик, когда я ему звонил узнавать про медкарту, тоже кое-что сообщил. Его смутило то, что одежда злоумышленника не просто лежала в шкафу Ирины. В ее ноутбуке есть фото твоей подруги в этом наряде. Владик сказал, выглядят снимки, будто постановочные. Она просто позирует в этих вещах. Перед кем-то.
Писательница только кивнула.
— Карты в доме нет, — продолжал следователь. — Как и хоть какого-то следа препарата.
— Вы нашли лишь то, что Егор хотел вам отдать, — четко резюмировала девушка.
Савелий смотрел на ее лицо. Какое-то просто до идеальности спокойное. Без тени эмоций. Даже взгляд…пустой. Да и сидела писательница свободно, спокойно, откинувшись на спинку стула. Без движения. Как приклеенная.
— Только не плачь, ладно? — попросил он.
— Нет, точно только не это! — засуетился Гриня. — Сейчас…Что-нибудь придумаем. Я придумаю…Да! Через минуту же пиццу привезут. И кофе сварю. Да? Алинка?
Он вскочил, бросился доставать кофе, ставить чайник.
— И еще, — вдруг замерев с банкой зерен в руках, совсем иначе, серьезно сказал Григорий. — Тогда отец Ирки нашел другого специалиста, кто отменил препарат и выписал Ирке нормальное лечение. Надо просто позвонить ему. Будем вам и медкарта и всякие там показания. Ну, в смысле, к делу.
— Ты эту версию готов проверять? — глядя Савелию в глаза, спросила очень серьезно Алина.
— Это твой лучший сюжет, — чуть улыбнулся он. — Только теперь нужно реально собрать всю доказательную базу.
— Это я тебе устрою, — как-то почти злорадно пообещала она. — Мне нужно позвонить. Вы оба приглашены на встречу литературного кружка.
— Круто! — не слишком искренне, больше для того, чтобы поддержать племянницу, обрадовался Григорий. Но тут же расстроился. Теперь уже по-настоящему. — А как же пицца…
Глава тринадцатая
— Вообще, дурацкая у вас была конспирация, — высказался Семен.
Они собрались в кафе «Уют», как того и следовало ожидать. Савелий с тоской посматривал в сторону кухни. Все эти писатели их «могучей кучки» заказали себе лишь по кружке пива и гренки. Гриня тоже выбрал себе лишь скромный бокал вина и какой-то теплый салат в небольшой мисочке. Следователь хотел есть. Да и выпить бы не отказался. Но он при исполнении. Пришлось брать только чай с чизкейком. Алина ограничилась чашкой кофе.
— Я прекрасно знал, что-то случилось, — продолжил Семен. — Эти ваши люди из следственного комитета говорили с моими соседями. В том числе с Витьком, кто живет в соседней квартире. Так вот он сразу после беседы ко мне и явился, предупредить, что кому-то нужно мое алиби.
— Мне тоже коллеги говорили, что их обо мне спрашивали, — заметил Леня.
— Мне даже студенты сказали, — дополнил Антон. — Вообще, Алина, это у тебя дурная привычка молчать о проблемах. Мы все равно узнаем, но нервничаем за тебя еще больше.
— Вы были подозреваемыми, — выдала девушка. —
