Белая сирень - Маша Ловыгина
– Чур, я с этого края.
Оля, ничего не понимая, смотрела на белую простыню, на которой отчётливо было видно небольшое пятно крови.
Какого чёрта?!
Артём затащил её в кровать. Прижав как можно ближе к себе, закинул свою ногу на её бедро и быстро засопел в затылок, согревая в кольце рук.
Но Оля же ещё долго лежала, не шевелясь, чувствуя, как беспокойно ворочаются мысли в её голове, в попытках найти хоть какую-то логику и объяснение происходящему.
23
Вместе со всеми Герман вышел с территории фабрики, но остановился у своего автомобиля. Нетерпеливо вытащил из кармана телефон, набрал нужный номер. Слушая длинные гудки, не заметил, как Маржанская отделилась от группы и встала за его спиной.
– Герман Анатольевич?
Тищенко дёрнулся и обернулся, растянув губы в фальшивой улыбке. Глаза Регины из-за очков смотрели на него изучающе и немного насмешливо.
– Вы ведь не заставите себя долго ждать?
– Разумеется, – Герман бросил взгляд на ворота фабрики.
Маржанская, покрутив конец кружева, резко дёрнула его. Белоснежный воздушный комок оказался у неё в кулаке. Регина, скомкав тряпицу, положила её в карман пиджака.
– До встречи, Герман Анатольевич. Жду вас у себя.
Герман нахмурился, провожая Регину взглядом. Такой вариант совсем не входил в его планы. Мягко говоря, он и не воспринял приказ Маржанской серьёзно. Главное, чтобы Ольга Валеева под весомым предлогом села в его машину.
Гуциев перезвонил минут через пять.
– Гриша, тут такая ситуация… – Герман кратко описал события последнего часа. – Но ты же понимаешь? Хорошо, сделаю как ты говоришь, но как потом… Да, конечно, я понял. Скоро буду.
***
Оля догнала Бульку в коридоре и схватила её за рукав, разворачивая к себе.
– Ну, Валеева, далеко пойдёшь! – Таня выдернула руку, с сожалением глядя на удалявшуюся процессию. – И не сделала ничего, а сразу в дамки! Беги давай, ждут тебя!
– Танечка, пожалуйста, – у Оли дрожал голос, – я могу ненадолго зайти к тебе в кабинет? Мне нужно кое-что поправить из одежды и сумку забрать.
Булька сунула Оле в руку ключи.
– Пять минут. Мухой!
Ольга кивнула и бросилась в крыло администрации.
Если её догадки верны, то всё гораздо хуже, чем она предполагала. Вне всяких сомнений, в её руках оказался поистине клад. В прямом и переносном смысле. Подумать только, сколько времени флешка с информацией пролежала в квартире Лаврика! И, Господи, какие же ужасы творились и продолжают происходить в Чудове!
Оля дрожащими руками открыла дверь бухгалтерии. Ей нужна страховка. Да, необходимо было заручиться поддержкой знающего и весомого человека. И сделать это как можно быстрее, пока представился случай.
Герман облокотился на капот автомобиля и, задрав голову, разглядывал здание. Не комбинат, а чёрная дыра какая-то. Они с Гуциевым вложили в него прорву денег, а требовалось ещё раз в десять больше.
Со стороны центрального входа за высоким забором не было видно второго корпуса, построенного с советским размахом, до которого у них ещё не дошли руки. Не бросался в глаза и старый забор из полуразрушенных бетонных плит с выпирающей ржавой арматурой и колючей проволокой, намертво вросшей в него. Учитывая подвальные складские помещения, лабиринтом опоясывающие весь периметр, то по большому счёту следовало заняться всем этим хозяйством вплотную как можно скорее, чтобы вся эта конструкция не рухнула к чертям собачьим.
Тищенко сплюнул: «Не было у бабы забот…». Ресторан, конечно, не принесёт ощутимой прибыли, но покроет хоть какую-то часть их вложений в производство. Опять же, откаты, куда же без них!
Герман тяжело вздохнул. Гриша – хороший хозяйственник, просто отличный, но и ему никак не удавалось уменьшить процент отчислений тем, кто сидел гораздо выше Тищенко и Гуциева. Каждый раз, переводя оговоренные суммы на предоставленные счета, между ними происходил один и тот же разговор. Герман сетовал на непомерные расходы, а Гриша успокаивал, по кирпичику выкладывая толстую стену их благополучия. Тищенко даже завидовал дальнозоркости и уверенности Гуциева, ненавидя собственное плебейское отношение к деньгам.
Очнувшись от раздумий, Герман взглянул на часы. Девица явно задерживалась, и её можно было понять. По щеке Германа пробежала нервная судорога. Мысль о том, что должно произойти с Ольгой в скором времени, неприятно холодила. Но, в конце концов, она была виновата во всём сама. Был шанс исчезнуть и не попадаться им на глаза, но она им не воспользовалась. И теперь, словно специально, маячит перед ними в самых неожиданных местах.
В двух метрах от Германа притормозил БМВ Гуциева. Тищенко не скрыл удивления, Гриша ни словом не обмолвился о том, что приедет. Гуциев вылез с водительского сидения и, чуть горбясь, не спеша подошёл к Герману.
– Ты всё ещё здесь? – он с подозрением заглянул в салон автомобиля Германа.
В ответ Тищенко раздражённо пожал плечами.
– Жду. А ты зачем приехал? Контролируешь?
– Не язви, дело серьёзное.
– Что прикажешь делать? – щёки Германа покраснели.
Гуциев облизал бледные, с отметинами герпеса, губы и, прихватив Тищенко за локоть, приблизил лицо к его уху.
– Иди и приведи её сюда.
Герман сглотнул.
– А если она не захочет?
– Сделай так, чтобы захотела. Ты же умеешь быть ласковым? – подумав, добавил, – Как она вообще попала на комбинат? И что здесь делает, ты в курсе? – Гуциев нетерпеливо ткнул Германа в плечо и стал смотреть, поджав губы, пока тот не скрылся за воротами комбината.
Тищенко прошёл КПП перед вскочившим охранником, чувствуя, как влажная рубашка прилипла к спине и неприятно чешется поясница. В воздухе витал сладковатый запах текстильной краски и закрепителя, нос щекотала пыль. Герман пару раз останавливался, намереваясь чихнуть, но каждый раз кто-то из работников оказывался на его пути, и желание пропадало.
Вбежав в цех, где недавно Маржанская светила лицом перед фотокамерами, Герман застыл, вглядываясь в лица швей. Те в ответ подняли головы и с нескрываемым интересом стали разглядывать Тищенко. Ольги среди них не было. Тогда Герман направился в сторону администрации, с ходу открывая двери во все кабинеты и заглядывая во все углы, не брезгуя туалетами.
– Вот и не знаю, что делать, Людмила Ивановна, он совсем на меня внимания не обращает! Прям звереет, когда меня видит. А я и так, и сяк, одеваюсь сексуально…
Бухгалтерия встретила Германа душным запахом дешёвых духов и подогретых в микроволновке котлет. Герман оттянул галстук, борясь с подступившим удушьем.
– Ой! – женщины суетливо завозились за столами. Плотная девица в яркой блузке быстро накрыла блюдо с жирными мясными комками листком бумаги.
– Где?! – хрипло произнёс Герман, понимая, что это был
