Тигровый, черный, золотой - Елена Ивановна Михалкова
И действительно отразила.
Теперь чудовища покорно приникали к земле, а женщины торжествовали победу. Они восседали на них верхом, связывали им пасть или попирали ногами. Интуиция подсказала Ренате добавить лент и веревок. Героини картин приобрели сходство с крепко перетянутыми колбасками. Продажи выросли вдвое.
Рената посмеивалась про себя. «Люди всегда будут покупать секс. Надо только дать им возможность делать это с ощущением, что они покупают идею».
Все знакомые ее мужа понимали, что приобретение картин Ренаты – это отличное вложение денег. Расположение помощника депутата стоит намного дороже.
Через пару лет Рената развелась с мужем. Ее карьере это уже не могло помешать.
С членами Имперского союза она поддерживала ровные отношения, но соблюдала дистанцию. «Художнику приличествует одиночество…» Не принимала участия в совместных торжествах. Не сошлась ни с кем, кроме верхушки союза: Ульяшина и Ясинского.
Но с этими двумя у Ренаты сразу установилась взаимная симпатия. И выпивали вместе, и сиживали, травя байки, в прекрасной квартире Адама Брониславовича… Ясинский был дельным человеком. Его записная книжка с контактами могла по толщине и полезности соперничать с записной книжкой самой Ренаты.
Их дружба становилась все теснее. До тех пор, пока Рената не отправила с Адамом две картины на выставку во Франции.
После возвращения Ясинского она оборвала с ним все связи. Кроме одной: перечисляла взносы в союз. Но злую обиду затаила надолго и ждала подходящего случая, чтобы отомстить.
* * *Сначала о частных сыщиках Бурмистрова упоминали вполголоса. Затем стали обсуждать громче. Вскоре везде только о них и говорили. «Занятная пара», «любопытные личности», «крайне странные типы»… Стоило собраться двум-трем членам союза, и непременно в разговоре всплывали эти двое. Они, кажется, успели перезнакомиться со всеми.
Рената слушала и злилась, не показывая вида.
Это она должна была знать обо всем и обо всех! Но из-за ее решения ни в чем не идти навстречу Бурмистрову и Ясинскому встречи с сыщиками не вышло. Они, что обидно, не настаивали. Вежливый юноша, разговаривавший с ней, принял отказ бесстрастно. А ведь она – один из самых ценных членов союза! О каком профессионализме этих частных детективов можно говорить, если они не сумели даже найти к ней подход!
И потом, она знала достоверно, что этим деятелям в основном приходится вынюхивать следы измен по чужим постелям.
Фу, какая гадость!
Однако во всех кружках давно уже обсуждали не кражу картин, а самих сыщиков. Юханцева оказалась на обочине сплетен. Диаметрально противоположные отклики вызвал один из детективов – тот самый, что говорил с ней по телефону. Ренату не на шутку разобрало любопытство, когда она за один день услышала от Бориса Касатого, что это мелкий глуповатый юнец, а от Голубцовой – что красавчик каких поискать.
«Так бы и затискала!» – выразилась Наталья.
Интерес Юханцевой отчасти носил профессиональный характер. Что за типаж мужчины, о котором складываются настолько разные впечатления? «Должно быть, пластичная внешность, – рассуждала она. – При его роде деятельности – это очень полезно».
Вот почему Рената сама позвонила Макару Илюшину и царственно сообщила, что готова к встрече.
В свой любимый ресторан она приехала заранее. К тому времени, когда сыщики вошли в дверь, Рената, как и подобает элегантной женщине, потягивала коктейль и, словно птичка, клевала пирожное. О том, что птичка до этого плотно пообедала бифштексом, никому знать было не обязательно.
Первые минуты Рената изумлялась всеобщей слепоте. Кого обсуждали идиоты-живописцы! Они что, не видели этого Сергея? Оо, какой рост! Какая мускулатура! Взгляд исподлобья, перебитый нос. Говорит скупо, но по делу. И что поразительно, при такой внешности, кажется, не дурак! Грамотная речь, низкий голос. Божечки-божечки, русский Вин Дизель!
По привычке избалованной женщины, ведущей себя как невоспитанный ребенок и полагающей это милым, Рената словно невзначай протянула руку:
– Ах, какой у вас чудный «ежик»! Не возражаете?..
Она провела ладонью по жесткой короткой щетине и поймала себя на том, что это ощущение будоражит. Как будто гладишь дикого медведя, который вынужден покоряться! Однако затаенная насмешка, мелькнувшая в темных глазах «медведя», заставила ее убрать руку. На миг Рената ощутила себя заигравшейся дурочкой.
Впрочем, самоуверенность быстро к ней вернулась. Рената переключилась на второго сыщика.
«Славный мальчуган» – было ее первое заключение.
Только непонятно, отчего именно он у этих двоих за старшего? Имя еще странное – Макар… Хотя у этого поколения каких только имен не встретишь.
– Почему вы передумали насчет встречи с нами? – спросил он.
Рената повела плечом:
– В свете убийства Ясинского глупо сводить старые счеты.
– А были старые счеты?
Сыщик слегка улыбался, глядя на нее. Словно говорил: понимаю, что все это не всерьез, все это игра.
«Глаза красивые», – отметила Рената. Сначала парень показался ей невыразительным. Она не любила светловолосых, в которых недоложили красок. Но при ближайшем рассмотрении обнаружилось, что радужка у парня необычного цвета – светло-серого, льдистого, с черной каймой по ободу зрачка. У Ренаты в памяти хранилась огромная картотека лиц и типажей. Но она не могла вспомнить из бездны знакомых актеров, режиссеров, политиков и светских львов ни одного с таким взглядом.
Спустя некоторое время Рената поймала себя на том, что, когда он улыбается, она отвечает ему улыбкой. Мягкое вкрадчивое обаяние действовало словно солнечные лучи, под которыми сбрасываешь с себя одежду.
«Не дождешься, милый».
– Вам все равно расскажут. Уж лучше я сделаю это сама. Ясинский украл две мои картины.
Макар вопросительно поднял брови.
– Я, как и многие, была обманута его респектабельностью. – Рената вздохнула. – К тому же Адам действительно много сделал для союза. Как-никак он его создатель.
– Что произошло?
Она невесело усмехнулась.
Выставка во Франции, вот что произошло. Куда она отдала, по просьбе этого мерзкого лжеца, две свои лучшие картины: «Бурые совы» и «Красные лисы». Все то же самое: клетки, девушки, стрельчатые окна… Но эти работы ей особенно удались. Были в них и пространство, и очарование, и свет.
И надо же было такому случиться, что оба полотна пропали по дороге обратно.
Ясинский рвал на себе волосы. Твердил, что виноват, недоглядел, однако и он, и Юханцева понимали, что это говорится лишь затем, чтобы дать ей на ком сорвать гнев. Утеря картин – не такая уж большая редкость. В аэропорту Шарля де Голля, где вечно бардак и сумбур, картины были на месте. А в пункте прибытия их не оказалось. Конечно, Ясинский подал все полагающиеся жалобы, но Рената понимала, что вряд ли еще увидит своих «Лис» и «Сов».
Однако вышло иначе.
Несколько недель спустя ей позвонила знакомая актриса. Откровенно
