Мария Жукова-Гладкова - Гарем чужих мужей
– Но давайте поговорим о вас, – предложила медсестра. – Вернее, о вашей проблеме. Вера мне вкратце объяснила, что вы ищете на этот раз… Но, признаться, я не совсем поняла… Вам нужно знать, есть ли у нас клиентки, считающие себя амазонками?
– Это только первый вопрос.
– Амазонок нет, – улыбнулась медсестра. – И на моей памяти никогда не было. Как-то нетипично для нашей местности… Вообще редко встречаются нетипичные случаи… Была одна царица Клеопатра, и все.
– А не было ли мужчин, встречавшихся с амазонками? Тех, которых амазонки преследовали, держали в плену, отучали от пристрастия к бутылке?
– У нас вообще мужчин очень мало, – сказала медсестра. – В клинике в основном лечатся женщины. Мне кажется, вам лучше обратиться в обычные психушки. Я дам вам пару телефонов, сошлетесь на меня. По крайней мере, они скажут, есть ли там такие. Вы же понимаете, Лана, у нас элитная публика. Лечение стоит недешево. Да и не все попадают в клиники. Сейчас же ужасная статистика: каждый сороковой житель Петербурга имеет какие-то отклонения в психике. При всем желании наши психиатрические больницы не могли бы вместить тех, кого следует подлечить. И к психоаналитикам народ не идет. И не принято, и дорого.
Как я поняла, больше мне из бывшей Веркиной коллеги ничего не вытянуть. Она просто ничего не знает по интересующему нас вопросу. Правда, оставался еще один. Поддерживает ли она контакты с кем-то из бывших коллег их с Веркой специализации? Или, может, по крайней мере знает, с кем можно связаться?
– Вера – единственная, с кем я общаюсь, да и то нечасто. Признаться, не хочется вспоминать тот период моей жизни… И не из-за занятия проституцией… Многие через это прошли… Просто тот период был самым тяжелым.
Я кивнула, поблагодарила Веркину знакомую, и мы все вместе отправились к машине, после чего тронулись в направлении Павловского парка. Оставив машину на стоянке рядом с туристическими автобусами, зашли и обосновались на травке на берегу одного из водоемов. Сашка с молодцами Афганца купались, я же просто лежала, наслаждаясь солнышком. Правда, в голове все время крутились события последних дней. Я пыталась найти разгадку, но пока ничего не получалось.
Часа в четыре мы решили, что пора трогаться в сторону Питера. Сынок заметил, что будет неплохо перекусить по дороге, в особенности раз дядя Костя не ждет нас дома с горячим обедом.
– Тебе хочется есть горячее? – удивилась я.
– Не хочется, – признался Сашка. – Но чего-нибудь бы перекусил.
– Светлана Алексеевна, Алексей Петрович вообще-то велел вас отвезти к себе, – сказал один из молодцев. – Там и обед будет, и ужин… И вас еще велено сегодня свозить к вдове мумии, то есть Сергея Ветрова, которого вы в склепе нашли.
– Ладно, тогда поехали побыстрее.
Мне тоже хотелось есть. Но по пути захотелось в дамскую комнату. Я пожалела, что не посетила в Павловске желтенький домик, но лень было к нему идти. Думала: дотерплю. Однако теперь поняла: никак.
– Мальчики, – попросила я с заднего сиденья, где сидели мы с Сашкой, – остановите у ближайшей рощицы. Или хотя бы у каких-то кустиков…
– Мама, я тоже хочу, – признался Сашка.
– Теперь ближайшие – при выезде на Пулковское шоссе, – заметил один из парней. – Там под горой сходите. Здесь же вон все поля…
Наконец машина встала у обочины, и мы с Сашкой рванули выбирать место. Я взяла с собой только свою сумочку (научена никому ее не оставлять), правда, полотенца и подстилки, если так можно выразиться, были казенными: все предоставил Алексей Петрович, вернее, его люди. Почему-то вся прислуга у Лешки была мужского пола. Или теткам не доверяет, или опасается, что присутствие женщины в его апартаментах мне не понравится, даже бальзаковского возраста, даже той, которая не может его искусить ни при каких условиях?
Я пристроилась в высокой траве, Сашка – в папоротниках. Но больше я ничего сделать не успела: на дороге рвануло. Голой попой села на какие-то сухие палочки и стебли, по всей вероятности, оставшиеся от прошлогодней зелени. Очнулась, когда меня укусила какая-то тварь, правда, не взвыла, а, быстро завершив начатый процесс, ради которого удалялась в укромное местечко, трусы натянула и высунула из высокой травы свой любопытный нос.
Машина на обочине догорала…
– Мама! – раздался шепот справа от меня.
– Сваливаем, – так же тихо ответила я.
– Куда?! – прошипел сынок. – Тут же открытая местность!
– Ты же закрыт, – ответила я. – Так что по травке, в травке и наверх – к танку.
– Выйдем раньше, – заметил Сашка.
– Значит, раньше и будем ловить машину.
– Ты в своем уме?! – опять зашипел сынок. – А если в машине?..
– Не думаю, что с нашей семьей хотят поквитаться все жители города, хотя таких, наверное, немало. Садиться будем только к мужчинам. И еще можно вызвать дядю Лешу.
– Это твоя самая разумная мысль за последние минуты, – порадовал сынок своим мнением обо мне.
Но перед тем как в самом деле звонить Лешке (трубка лежала в сумке, болтавшейся у меня на плече), я опять выглянула на шоссе. Рядом с взорванной машиной никто даже не остановился.
Я набрала Лешкин номер, вкратце описала ситуацию. Афганец выматерился, спросил, как ребята.
– Боюсь, что… Леша, я не буду спускаться к машине.
– Но и тачку тоже не ловите! – крикнул Лешка в трубку. – Знаете что? Там автобус где-нибудь ходит?
– А я откуда знаю?
– Так иди и ищи. Должен ходить. Люди же ездят и в Пушкин, и в Пулковскую обсерваторию… Давайте-ка на автобусе для перестраховки. До Московского доберетесь, на метро проедетесь, ты молодость вспомнишь, а до моего дома прогуляетесь. Или я ребят пошлю вас у метро встретить. Точно пошлю. Будут стоять при выходе с эскалатора. И осторожнее, Лана! Кстати, оружие у вас с собой хоть какое-то есть?
– Одна граната, – вздохнула я. – «Ручка» и «пачка сигарет».
– Ну это уже кое-что, – ответил Афганец и отключил связь.
– Еще у меня пистолет, – прошептал сынок и его продемонстрировал, достав из глубокого кармана длинных шорт.
Я закатила глазки, но потом поняла: гены. И дурной пример заразителен, в особенности собственных родителей.
– Куда будем пробираться? – спросила я сына. – В какую сторону?
В это мгновение в сторону Пушкина из города как раз прошел двухдверный небольшой автобус. Я даже вспомнила, как в юные годы ездила на автобусе в Пушкин. А Афганец вообще негодяй: как можно говорить женщине «вспомнишь молодость»? На свою бы физиономию в зеркало посмотрел. Я выгляжу на десять лет моложе, если не на пятнадцать, хотя на самом деле у нас всего год разницы.
– Мы дома какие-то проезжали, перед полями, – тем временем заметил Сашка, кивая в сторону Пушкина. – Что там? Деревня?
– Да, вроде бы… – медленно произнесла я, вспоминая. – Домов-то немного было… Нет, пожалуй, не деревня. Может, это считается частью Пушкина?
– Нас не интересует, что там на самом деле и чем оно считается, – разумно заметил сын. – Главное, что там хоть какие-то люди есть. Я сам видел, когда мы ехали. А если мы тут из папоротников вылезем, будет подозрительно.
Бросив последний взгляд на то, что осталось от машины, мы направились в ту сторону, с которой приехали. Затем, когда остановились перед открытым полем, где мы были как на ладони, Сашка предложил вернуться. Я с ним согласилась, и мы тем же путем пошли назад, затем стали подниматься в гору, чтобы выбраться на асфальтовую дорогу где-то неподалеку от входа в Пулковскую обсерваторию. Там должна быть остановка автобуса.
Но вначале нам еще следовало обогнуть дома.
– Мама, смотри! – внезапно прошептал Сашка, хватая меня за руку.
У одного из домов в «шестерку» садились две девушки лет двадцати пяти. Они были в шортах и рубашках с короткими рукавами цвета хаки. Девушки имели спортивный вид. Хотя мало ли у нас спортсменок…
– Машины у нас все равно нет, – прошептала я сыну.
– Сообщи дяде Леше их номер. На всякий случай.
Оставаясь за углом дома, пока девушки не отъехали, я опять позвонила Афганцу и сказала, кого мы только что видели. Конечно, мы могли ошибиться, но проверить девиц все равно следовало.
Затем мы с сыном короткими перебежками проследовали к остановке автобуса. Удача была на нашей стороне: он подошел сразу же.
– Саша, сколько стоит проезд? – спросила я сына шепотом.
– Сейчас кондуктор подойдет и все тебе расскажет, – ответил сынок.
Проезжая мимо поворота на Пушкин, когда автобус спустился с горы, мы с сыном вытянули шеи, чтобы посмотреть, не остановился ли хоть кто-нибудь рядом с взорванной машиной.
Интуиция не подвела нас. Рядом с ней стояла «шестерка», девицы обходили остатки машины кругом, одна из них куда-то звонила по мобильному.
Глава 19
Санкт-Петербург, 7 августа, суббота
В Лешкиной квартире нас накормили, хотя, признаться, есть не особо хотелось. Затем позвонил сам Афганец и довольно сообщил, что девицы у них, ампулы из зубов извлечены. Лешка не собирался ограничивать себя в методах убеждения и принуждения. В данном случае я была с ним абсолютно согласна.
