Виталий Гладкий - Змея за пазухой
— Вот видите! Значит, ваша версия насчет «чужого» несостоятельна.
— Отнюдь. Олег сам впустил его и в дом, и в свою квартиру.
— Сам?
— Не удивляйтесь. Убийца был хорошо знаком с Олегом, мало того, пользовался его доверием. Что, в общем, несколько странно.
— Почему странно?
— Олег был очень недоверчив. Это у него с младых ногтей. Наверное, гены — его родители, если вам это неизвестно, были разведчиками. Они погибли на задании. Так что осторожность в выборе друзей-приятелей у Олега замечалась еще в юности.
— Вон оно как… — Старик задумчиво огладил свою бороду. — Что ж, давайте посмотрим…
Иван Николаевич оказался близорук, что для его возраста было немного странно, — обычно в такие годы развивается дальнозоркость, — поэтому он едва не влез в монитор, просматривая видеозапись. Когда наконец «сеанс» закончился и он сел ровно, его лицо было бледным.
— Что с вами?! — обеспокоился Никита.
— Ничего, все нормально, — глухо ответил старик. — Запись можно остановить тогда, когда я скажу?
— Конечно. Нет проблем.
— Тогда нужно повторить все сначала.
Никита понял, что старик сильно взволнован. С чего бы? Волнение Ивана Николаевича передалось и ему, и он какими-то чужими руками включил воспроизведение.
Выждав какое-то время, старик сказал:
— Видите, это я выхожу из подъезда. Узнаете? Вы замечаете, что я прихрамываю?
— Есть маленько.
— А теперь найдите момент, когда я возвращаюсь.
Никита исполнил желание старика, и тот воскликнул:
— Смотрите внимательно! На этих кадрах моя хромота исчезла.
— Верно, исчезла… — Никита прикипел взглядом к монитору.
Действительно, старик не хромал! Но это был точно он — такая же одежда, походка, бородища…
— Должен вам доложить, Никита, что в тот день я выходил из дому только раз и домой не возвращался, — каким-то загробным голосом сказал Иван Николаевич.
— То есть… как это?
— Очень просто. Я уехал на дачу к сыну, где и пробыл два дня в обществе внуков. Мы ловили рыбу, собирали грибы…
— Не может такого быть! Ведь это вы, не так ли? — Никита ткнул пальцем в экран.
— Да, это я. Но позвольте вам доложить, что я пока на память не жалуюсь. Мало того, мы можем прямо сейчас позвонить Виктору — это мой сын, и он подтвердит, что именно в тот злосчастный день мы отдыхали на даче.
— С ума сойти… Это невероятно… невозможно!
— Может, запись смонтирована? Я знаю, что сейчас благодаря новой технике можно и не такие чудеса делать.
— Насчет монтажа я очень сомневаюсь. Диск был изъят в день смерти Олега, поэтому в записи вряд ли кто успел поковыряться. И потом, версия «самоубийство» была принята сразу и безоговорочно. Так что никто и не думал заниматься расследованием этого дела.
— Я согласен, вы правы. Насчет смонтированной записи это я сдуру ляпнул. Монтажа и впрямь не было. В этом я уверен на все сто процентов. Мелкие детали в кадре это подтверждают. Все происходило именно в день смерти Олега Григорьевича.
— Откуда у вас такая уверенность?
Старик приосанился, будто приготовился держать речь на трибуне перед большой аудиторией, и ответил:
— А потому, что я не мог так быстро излечиться от хромоты.
— Но ведь сейчас вы не хромаете!
— Сейчас — нет. В тот день — хромал. Потому как третьего дня подвернул ногу. Даже думал, что сломал. Пришлось ехать в травмпункт, где мне сделали снимок и успокоили — всего лишь вывих. Но неделю похромать пришлось. А уж сколько мне лекарств прописали… Половину пенсии пришлось бы потратить. Но я привык лечиться народными средствами и, как видите, пока бегаю.
— Так кто же тогда на видеозаписи?! Может, у вас есть брат-близнец?
— Вот чего нет, того нет. До сих пор жалею. В роду одни девки. Пять штук. Я шестой, самый младший. А с женщинами разве может быть разговор по душам? Все деньги да тряпки у них на уме. Вот был бы братишка — это другое дело…
— А давайте-ка посмотрим поближе на вашего двойника… — Никита увеличил изображение, насколько это было возможно, и поразился, до какой степени неизвестный был похож на Ивана Николаевича.
Да и старик испуганно шарахнулся от монитора, словно увидел привидение.
— Это ведь я! — воскликнул он. — Точно я! — Он присмотрелся. — Нет, все-таки нет… — молвил Иван Николаевич спустя минуту и облегченно перевел дух. — Все очень похоже, кроме бейсболки.
Двойник (как и сам Иван Николаевич на видеозаписи) был в бейсболке с длинным козырьком, из-за чего нельзя было разглядеть как следует его лицо. Хорошо просматривались лишь знаменитые усы и борода. К тому же человек, выдающий себя за Ивана Николаевича, намеренно шел опустив голову, чтобы его трудно было опознать. «Хитер, сукин сын!» — подумал Никита. Теперь он уже и сам наконец рассмотрел, что фигура неизвестного несколько отличалась от фигуры Ивана Николаевича — все-таки, годы накладывают на человека определенный отпечаток. А двойник старика явно был моложе.
— А что там с бейсболкой? — спросил Никита.
— Дело в том, что такой бейсболки в городе — да и в области — не найти днем с огнем, — не без некоторой гордости ответил Иван Николаевич. — Мне сын ее подарил. Он привез бейсболку из Англии. Спереди на ней шитый золотом герб Виндзоров, а у этого паршивца оттиснуто краской невесть что.
— Уфф… — Никита выдохнул с таким видом, словно только что поднимал тяжеленный груз. — Вот и нашелся ключик к хитрому замочку.
— Вы это о чем? — поинтересовался старик.
— Просто горжусь собой. Я нашел первый след! Теперь есть за что зацепиться.
— Вы думаете, что сможете отыскать убийцу?
— Уверен в этом! — не без пафоса заявил возбужденный Никита.
И тут же сам себя мысленно одернул: «Цыплят по осени считают. Не хвались, на рать идучи…»
— Но ведь на этой картинке, — старик показал на экран монитора, — не видно его лица, лишь борода да усы.
— А походка? Ее трудно изменить. Он хоть и притворяется старым человеком, старается идти медленнее, чем обычно, тем не менее некоторые особенности его походки заметны даже без детального анализа. Наконец, рост. Его легко определить. Так… Смотрим дальше… — Никита убрал паузу, и лжестарик продолжил движение к дому.
Он подошел к двери, набрал код на цифровом замке и, воспользовавшись электронным ключом, зашел внутрь подъезда. Иван Николаевич ахнул.
— Это что же такое?! — От возмущения старик заговорил дискантом. — Представители фирмы, где мы заказывали дверь, уверяли нас, что подделать электронный ключ невозможно!
— Ключ у вашего двойника не поддельный, а самый настоящий, фирменный.
— Как это возможно?! Они что, торгуют своими секретами направо и налево?
— Ну, не без этого… Сами знаете, в какие времена живем. Но здесь другой случай. Я думаю, что вашему двойнику сообщили код замка и вручили ключ совершенно добровольно.
— Вы хотите сказать…
— Именно так. По моему мнению, есть три варианта решения этой задачи: убийца получил электронный ключ от сотрудника фирмы, которая ставила дверь (естественно, за приличную мзду), ключ ему дали родственники Колоскова, и наконец, последнее — Олег это сделал сам. Лично.
— Этого не может быть!
— Как знать, как знать… — задумчиво ответил Никита. — Судя по этому кадру, ваш двойник невысокого роста. Точнее можно сказать, определив место крепления металлической пластины на двери с правилами пользования замками. Его макушка находится как раз вровень с верхним обрезом этой таблички…
Он говорил механически, а в мыслях был уже далеко и от своей квартиры, и от Ивана Николаевича, который продолжал что-то бубнить, но его слова пролетали мимо сознания Никиты. Наконец старик, видимо, сообразил, что его собеседнику нужно уединиться, чтобы поразмыслить, откланялся, и Никита остался один. Какое-то время он тупо смотрел на картинку, высветившуюся на мониторе, — двойник старика заходит в подъезд, — а затем запустил видеозапись с самого начала и надолго отключился от окружающей действительности. Никита пытался влезть в шкуру убийцы (а что это был он, у него уже не возникало никаких сомнений), чтобы понять образ его мыслей, старался в деталях запомнить особенности походки двойника Ивана Николаевича и при этом не переставал удивляться перевоплощению молодого человека в старика — грим был безупречен.
«Уж не тот ли это бомж, который хотел поднять на воздух машину Полины возле «Монмартра»? — думал Никита. — Похоже… Но если это так, то он страшнее гремучей змеи в постели. Такие способности для профессии наемного убийцы — большое подспорье. Слиться с толпой, притвориться, к примеру, несчастным калекой, а затем, сделав свое черное дело, преспокойно удалиться с места событий, не вызвав ни малейшего подозрения. Это класс! Высокий класс. Но кто этот человек? Знаком ли он мне? И если уж быть совершенно точным, то вопрос должен звучать так: знает ли он, что я иду по его следу? А если знает, то откуда и когда мне ждать ответного удара?»
