Энн Грэнджер - Свеча для трупа
— И попыталась бы выяснить, откуда они. От кого и по какому случаю, — пробормотала Мередит.
— Да, — сказал Маркби. — Это тоже. Отсутствие этих денег наводит на определенные размышления. Их могли выкрасть обратно из опасения, что полиция начнет задавать вопросы. Может быть, Кимберли отдала их кому-нибудь на сохранение, а этот человек их присвоил. Если бы знать.
Он поставил кружку на стол.
— Однако хватит на сегодня. Пойдем в постель?
— Я уже думала, ты никогда этого не предложишь.
На следующее утро дождя уже не было. Алан Маркби позвонил на службу и предупредил, что немного опоздает, а заодно попросил Прескотта съездить к миссис Этеридж. Смерть Дэнни не означала, что расследование по делу Кимберли будет отложено. Для него самого, однако, новое дело имело приоритет.
Голова была ясной, и только легчайшая боль напоминала о выпитом вчера. День начался хорошо — Алан позавтракал вместе с Мередит. По дороге на кладбище он представил, как это было бы — всегда завтракать с Мередит. Когда-нибудь. Когда-нибудь он склонит ее к более фундаментальным отношениям, чем нынешние.
Он оставил машину и пошел по влажной траве к сараю. Там уже стоял полицейский — чтобы в сарай не рвались зеваки. Он разговаривал с отцом Холландом.
Маркби приветствовал обоих.
— У меня это просто в голове не укладывается, — сказал священник. — Почему? Я и не думал, что Дэнни склонен к самоубийству. Я всегда считал, что он простой парень, с довольно безразличным и даже ироничным отношением к жизни и смерти. Как это ни печально, но я, по-видимому, совершил непростительную ошибку.
Отец Холланд говорил так, будто считает версию с самоубийством единственной. Маркби было жаль священника, которого снедало чувство вины, но он решил пока не разубеждать его. Нет резона все усложнять. В конце концов, смерть могильщика действительно может оказаться самоубийством. В глубине души он был уверен в обратном. Однако это был всего лишь инстинкт полицейского, обостренный долгими годами службы. Криминологическая экспертиза покажет.
Он обменялся дежурными фразами с полицейским и вошел в сарай, в дневном свете выглядевший вполне мирно. В углу стояла газонокосилка, такая древняя, что ее никто не стал бы красть. Это об нее он ударился лодыжкой. Лодыжка еще болела — сегодня даже сильнее, чем вчера. Были и другие инструменты: совковые и штыковые лопаты, мотыга, несколько садовых секаторов. Много всего. «Со всего этого надо будет снять отпечатки пальцев», — подумал Маркби. Он посмотрел на потолочную балку. После того как Дэнни сняли, веревку тоже забрали — в качестве вещественного доказательства.
Маркби выглянул наружу:
— Что сказал Гордон по поводу веревки? Это их веревка?
— Не знаю. — Отец Холланд нахмурился. — У них вообще-то есть свои веревки. С помощью их они опускают гроб в могилу. Теоретически, веревки могут порваться. На моей памяти этого еще никогда не случалось, но где-то в сарае должны быть запасные.
Маркби огляделся. Никаких веревок видно не было. В таком случае, возможно, Дэнни повесился или был повешен именно на запасной веревке для гроба. Подходящее название, ничего не скажешь…
Все четыре угла сарая были затканы паутиной. В одну из сетей попалась большая муха. Она жужжала, а за ней следил паук. Вот он начал не спеша продвигаться к своей жертве. Маркби отвернулся. Calliphora vomitoria. Мухи. Насекомые. Перед тем как захоронить, тело где-то держали. Не исключено, что в таком вот сарае. А Буллен молчит. И будет молчать, пока кто-либо из семейства Холден под подозрением. Это не значит, что кто-либо из них виновен, просто старик Буллен так считает.
Маркби был убежден, что Буллен только похоронил девушку — больше ничего. Может быть, он нашел тело на кладбище. Если бы только была возможность выяснить поточнее. Это был бы еще шажок к выяснению личности убийцы. Но Буллен ничего не скажет. Маркби надеялся со временем завоевать его доверие. Но спешить с этим нельзя. Можно спугнуть старика.
Что касается смерти Дэнни, то он пока не связывал ее с делом Кимберли. Но все же два тела на одном кладбище — точнее, два тела, которых тут быть не должно, — наводили на определенные подозрения. Он вышел из сарая.
— А где сейчас Гордон? Дома?
Отец Холланд кивнул:
— Вчера вечером он пробыл у меня где-то час. Немного успокоился и сказал, что хочет пойти домой. Он говорил что-то о кухне и о том, что у него там еда стоит на столе. Он плохо выглядел, но, похоже, уже пришел в себя. Я позволил ему уйти. Сегодня я его еще не видел. Только собираюсь к нему.
— Тогда я с вами, — сказал Маркби. — Поговорю с ним, пока шумиха не поднялась.
Через пятнадцать минут они оказались на улочке, где стоял ветхий дом братьев Лоу, а теперь только Гордона. Дорога здесь была грунтовой, со щебнем и крупными камнями. В выщербины набралась вода. Это была самая окраина города — дальше тянулись поля. Улочка состояла из четырех домов. Перед каждым неопрятный палисадник и куча мусора: старые ванны, облезлые корпуса автомобилей, сломанные холодильники.
Они прошли мимо первого дома. Из приспособленного под конуру дощатого ящика вылез лохматый пес неопределенной породы и облаял их. К лаю присоединился человеческий голос, с ругательствами приказывавший псу замолчать.
— Вот местечко! — сказал Маркби. — Собаки на людей гавкают, хозяева на собак.
Шедший впереди отец Холланд не обратил внимания на эту натужную попытку пошутить.
— Их дом самый последний. Гордона не видно, но занавески на окнах раздернуты. Это хороший знак. Видимо, он уже встал.
Маркби взглянул на верхние узкие окна — слепые глаза под нахмуренным лбом крыши. Дом имел заброшенный вид. У Маркби возникло плохое предчувствие.
Они постучали вначале в переднюю дверь, потом обошли дом и постучали в заднюю. Они принялись колотить в дверь и звать Гордона — безрезультатно. Заглянули в немытые окна, но никого не увидели.
Отец Холланд приподнял заслонку на щели для корреспонденции и закричал:
— Гордон, это Джеймс Холланд, священник! Открой! Ты там, Гордон?
Нет ответа. Священник повернулся к Маркби. Его лицо было искажено.
— Он сделал какую-нибудь глупость! Какой я дурак, что его отпустил! Братья были очень близки. Вы видели, в каком он вчера был состоянии. Надо было оставить его у себя. Нельзя было позволять ему идти домой! Он что-нибудь с собой сделал. Алан, нам надо попасть внутрь как можно скорее! Счет может идти на минуты!
Они опять бросились к задней двери. Там под дождевым желобом стояла большая старая деревянная бочка. Из-за недавних дождей она переполнилась и вследствие этого была прикрыта крышкой. Маркби сдвинул крышку и заглянул внутрь. Мало ли в бочках трупов находили?
В этой была только дождевая вода. Он окунул в нее пальцы: мягкая, словно воздух, совсем не похожая на грубую хлорированную жидкость, текущую из водопроводных кранов. Та хоть и обеззараженная, но все равно непригодная для питья.
Он поставил крышку на место.
— Может, он уже ушел?
— Но ведь еще рано! — возразил священник.
Маркби взглянул на часы:
— Полдесятого. Вряд ли для Гордона это рано. Держу пари, летом они поднимаются часов в шесть, если не раньше.
Из соседнего дома вышла женщина с тазом настиранного белья. Остановившись посреди заросшего сорняками огорода, она стала пристально смотреть на них.
— Мы ищем Гордона Лоу! — крикнул ей Маркби. — Вы его не видели сегодня?
— Гордона? Не-а, не видела.
Женщина повернулась и направилась к протянутой между двумя столбами бельевой веревке.
— Мы теряем время! — в отчаянии воскликнул Холланд. — Я никогда себе не прощу, если и Гордон… сделал с собой то же, что Дэнни!
— Мы еще не знаем, что именно произошло с Дэнни! — резко возразил Маркби. — Так что погодите себя винить. Но я с вами согласен. Мы должны попасть в дом.
Рядом с дверью валялись пустые мешки из-под картошки. Маркби взял один и обернул им правую руку. Валявшейся неподалеку половиной кирпича разбил окно в кухне. Защищенной рукой дотянулся до защелки и открыл окно.
— Осторожнее, Алан! — машинально прошептал отец Холланд, когда Маркби подтянулся и влез внутрь. Холланд тихо спросил: — Не видно там Гордона?
Оказавшись внутри, Маркби огляделся. Никакой приготовленной Гордоном еды, о которой говорил священник. В сушилке тщательно вымытые кружки и тарелки. Он подошел к двери. Заперта, ключа в замке нет.
В разбитом окне маячила черная борода отца Холланда.
— Что там? Можете открыть дверь? Или мне тоже надо лезть через окно?
Вряд ли грузный священник справился бы с такой задачей.
— Джеймс, идите к передней двери! — крикнул Маркби.
На передней двери стоял замок с вертушкой, и Маркби удалось открыть его, хотя и с трудом. По-видимому, этой дверью почти не пользовались, рама разбухла от сырости, и язычок ходил очень туго. Маркби потянул дверь на себя. Сверху посыпались пыль и дохлые насекомые. Отец Холланд ворвался в дом.
