Дик Фрэнсис - Игра по правилам
Я уставился в пустоту. У Ваккаро не было никаких причин стрелять в меня, даже если он знал о моем существовании. Я же не был Гревилом и не мог помешать его планам. Все, чем я располагал, в лучшем случае были записи о его темных делах, — но мог ли он об этом знать? И откуда ему было знать, что в воскресенье днем я поеду на машине из Лэмборна в Хангерфорд? К тому же этот материал вместо Гревила мог вновь собрать кто-нибудь еще, если бы он сейчас пропал.
Я решил отделаться от своих страхов и спустился во двор посмотреть, на месте ли Брэд. Он сидел в машине, читая журнал по рыболовству.
— Я не знал, что ты рыболов, — удивился я.
— Я — нет.
Вот и весь разговор.
Усмехнувшись про себя, я предложил ему проехаться, дал ему связку из трех ключей и рассказал о царившем в доме хаосе, который ему предстояло увидеть, и о том, как выглядел конверт и сами записи о Ваккаро. Затем я написал имя Эллиота Трелони и адрес суда.
— Сделаешь? — спросил я с некоторой долей сомнения.
— Да.
Похоже, его несколько обидел мой тон, поскольку он почти выхватил бумажку с адресом у меня из рук.
— Извини, — сказал я.
Он кивнул, даже не взглянув на меня, завел машину, и когда я входил в здание, Брэд уже выезжал на улицу.
Наверху Аннет сообщила мне, что только что звонили из Антверпена и она записала номер, по которому мне нужно перезвонить.
Антверпен.
Я попытался вспомнить свой международный разговор в четверг. Так что там в Антверпене?
Ван Экерен. Якоб. Его племянник Ханс.
Я дозвонился до бельгийского города, и тот же четкий ясный голос ответил мне, что ему удалось выполнить мою просьбу и поговорить со своим дядей.
— Вы очень любезны, — сказал я.
— Я не уверен, что мы очень вам поможем. Дядя говорит, что он давно знаком с вашим братом, но они не были близкими друзьями. Однако около полугода назад ваш брат обращался к моему дяде за советом. — Он сделал паузу. — Кажется, ваш брат собирался покупать бриллианты, и его интересовало мнение дяди.
— А ваш дядя не посоветовал, у кого их приобрести? — с надеждой в голосе спросил я.
— Ваш брат назвал три-четыре имени, и дядя сказал, что им всем можно доверять и он может положиться на любого из них.
Я вздохнул.
— А не помнит ли ваш дядя, кого он конкретно называл?
— Он помнит, что одним из них был Ги Серви из Антверпена, — ответил Ханс. — Мы сами часто имеем с ним дело. Остальных он не помнит и не знает, на ком остановился ваш брат и состоялась ли покупка вообще.
— Ну что ж, благодарю вас.
— Мой дядя хочет передать вам свои соболезнования.
— Очень любезно с его стороны.
Он вежливо попрощался, продиктовав мне имя, адрес и телефон того самого Ги Серви, упомянутого Гревилом в разговоре с дядей.
Я тут же набрал этот номер, и мне вновь пришлось прослушать множество голосов, пока наконец не ответили что-то вразумительное по-английски.
Покойный мистер Гревил Саксони Фрэнклин был моим братом? Они справятся по своей картотеке и перезвонят.
Я стал ждать, пока они наведут обо мне справки в соответствии со всеми, на их взгляд, необходимыми мерами предосторожности, и в конце концов час спустя они мне перезвонили, поинтересовавшись, какие у меня возникли проблемы.
— Проблема в том, что нашу компанию пытались ограбить и в результате пропало много бумаг. После смерти Гревила я занимаюсь его делами и пытаюсь в них разобраться. Скажите, не через вашу ли фирму он приобрел бриллианты?
— Да, — обыденным тоном ответили мне, — через нашу.
Затаив дыхание, я пытался скрыть свое волнение.
— Не могли бы вы рассказать мне подробнее.
— Разумеется. Мы закупили партию бриллиантов цвета "Н" весом в среднем по 3, 2 карата каждый в Лондонском центральном торговом объединении в июле и доставили сто камней общим весом 320 карат вашему брату.
— Он... э... предварительно заплатил за них?
— Конечно. Полтора миллиона американских долларов наличными. На этот счет можете не волноваться.
— Благодарю вас, — ответил я, подавляя горькую усмешку. — А при отправлении вы не посылали никакой сопроводительной бумаги?
Похоже, он был слегка шокирован, услышав о какой-то «сопроводительной бумаге».
— Мы отправили бриллианты с нашим посыльным, — сдержанно заметил он. — Наш человек доставил их вашему брату домой, в Лондон. В соответствии с нашими правилами ваш брат осмотрел товар в присутствии посыльного, взвесил и, убедившись, что все в порядке, расписался в получении. У него должна была остаться копия этой расписки. И... э... никаких «сопроводительных бумаг».
— К сожалению, я не могу найти эту копию.
— Уверяю вас, сэр...
— Нет-нет, я не сомневаюсь, — поспешил заверить я. — Просто налоговые инспекторы обожают всякие документы.
— Ах да, — обида в его голосе исчезла. — Да-да, конечно.
Немного подумав, я спросил:
— Доставленные ему камни были необработанные или ограненные?
— Разумеется, необработанные. Насколько я понимаю, он сам через несколько месяцев собирался заняться их огранкой и шлифовкой по мере надобности, но нам было удобнее, чтобы он приобрел сразу всю партию. Да и ему тоже.
— Вы случайно не знаете, кому он собирался отдать их на шлифовку?
— Насколько мне известно, они предназначались для одного из его клиентов, у которого были свои определенные требования, но он не говорил, кто будет их шлифовать.
— Ну что ж, благодарю вас, — со вздохом сказал я.
— Мы готовы выслать вам копии всех документов, если они понадобятся.
— Да, пожалуйста, — ответил я. — Буду вам очень признателен.
— Мы отправим их по почте сегодня же днем.
Я медленно положил трубку. Теперь, кажется, я знал, откуда взялись бриллианты, но это никоим образом не помогло мне узнать, куда они делись. У меня появилась надежда, что они сейчас благополучно находятся где-то на обработке и мне вскоре сообщат, что они готовы. Ну что ж, вполне реально. Но если Гревил отправил их шлифовать, то почему об этом не было никаких сведений?
А может быть, и были, но их украли. Однако, если бы их украли, вор бы знал, что бриллианты на шлифовке и нет смысла искать их у Гревила дома. Бесплодные мысли, безрезультатные догадки.
Я выпрямился и расслабил некоторые мышцы, побаливавшие после аварии.
Вошла Джун.
— У вас откровенно затраханный вид, — сказала она и тут же в ужасе прикрыла рот ладонью. — Я никогда не позволяла себе говорить такое мистеру Фрэнклину.
— Я же не он.
— Да, но... все-таки вы — шеф. — Тогда подумайте, где бы взять список людей, занимающихся огранкой и шлифовкой бриллиантов, в особенности неординарными заказами, начиная с Антверпена. Нам нужно нечто вроде «желтых листов» справочника. За Антверпеном следует Нью-Йорк, Тель-Авив и Бомбей, правильно? Кажется, это четыре основных центра? Я читал его книги.
— Но мы не имеем дела с...
— Не надо, — перебил я. — Имеем. Гревил купил алмазы для Просперо Дженкса, и тот хотел, чтобы их особым образом обработали для его изделий, или фантазий, уж не знаю, как они называются.
Непонимание в ее взгляде сменилось заинтересованностью.
— Да, хорошо. Я смогу это сделать. Вы хотите, чтобы я занялась этим прямо сейчас?
— Да, будьте добры.
Дойдя до двери, Джун с улыбкой оглянулась.
— И все-таки вид у вас откровенно...
— Гм. Идите и постарайтесь это как-нибудь пережить.
Я посмотрел, как она скрылась за дверью. Серая юбка, белая блузка. Убранные назад светлые волосы. Длинные ноги. Туфли на низком каблуке. Джун скрывается за кулисами.
День тянулся медленно. Самолично укомплектовав три заказа, я дал Аннет проверить, и, кажется, все было в порядке. Я неторопливо обошел весь офис, посмотрев, как Элфи занимается упаковкой, как похожая на тихую гувернантку Лили, курсируя от ящика к ящику, собирает заказы, как Джейсон ворочает тяжелые коробки с новыми поступлениями, как крепкая на вид Тина, знакомая мне меньше всех, сверяет их по описи и раскладывает по лоткам.
Никто из них особо не обращал на меня внимания. Я для них стал уже чем-то привычным. Элфи уже не делал выпадов против Дазн Роузез, Джейсон хоть и бросал на меня косые взгляды, но держал свои реплики при себе. Аннет выглядела озабоченной, Джун была занята. Я вернулся в кабинет Гревила и в очередной раз попытался взяться за письма.
К четырем часам, помимо обычной информации о наличии товара, Джун уже получила результаты своей, как она выразилась, «разведки» в виде длинного списка специалистов по огранке в Антверпене и списка покороче — в Нью-Йорке. На подходе был Тель-Авив, испытывавший языковые трудности, а Бомбей молчал, и она сомневалась в том, что мистер Фрэнклин решил бы иметь дело с Бомбеем, так как Антверпен был гораздо ближе. Положив списки, она удалилась.
«Учитывая, с какой скоростью работают эти осторожные ювелиры, — подумал я, просматривая результаты „переклички“, — не меньше недели уйдет лишь на то, чтобы получить лаконичные „да“ или „нет“ по списку из Антверпена. Возможно, и стоило бы попробовать». Я был готов ухватиться за любую соломинку. Одно из писем было из банка, в нем напоминалось о том, что пришел срок уплаты процентов по займу.