Наталья Борохова - Досье на адвоката
— Недобитой! — подсказал Андрей. — Восхитительно! Прекрасные стихи.
— Угу, — согласилась Лиза. — Мне особенно понравилось про обломки.
— Я рад, что вы рады, — следователь ответил любезностью на любезность. — Но на этом приветственная часть моего визита заканчивается, и мы приступаем к неизбежной в нашей работе рутине. Извольте, Елизавета Германовна, рассказать мне все по порядку, ничего не утаивая и не привирая.
Лиза вздохнула. Рассказ обещал быть долгим и не совсем приятным для нее. Как ни верти, это она выпустила на свободу маньяка, и теперь противный Вострецов может извлечь массу удовольствия из своего «я предупреждал вас, что…».
Вострецов слушал внимательно, не перебивая и не переспрашивая. Временами он черкал что-то себе в блокнот. Андрей находился тут же. На него повествование Елизаветы производило куда большее впечатление, чем на профессионально бездушного Вострецова. Представляя, насколько опасными были приключения Дубровской, он начинал уже обдумывать аргументы, чтобы убедить ее бросить такую малоподходящую для женщин работу. Лиза же старалась не увлекаться эмоциями, а говорить скупо, но по делу. Сведения, полученные от Климова, были разрозненными, противоречивыми и никак не хотели стыковаться с имеющимися фактами.
— Он рассказал мне про свое детство, юность, зрелые годы. Но Климов ни слова не упомянул мне о своей семейной жизни, будто ее и не было вовсе, — удивлялась Дубровская. — Между тем в самом начале нашего с ним знакомства он поведал мне трогательную историю любви. Признаюсь, именно тогда я впервые прониклась к нему симпатией.
— А что это за история?
Лиза вкратце повторила рассказ Климова. Она призвала на помощь все актерское мастерство, на какое только была способна. Конец истории и вовсе в ее устах звучал трагически.
— …и тогда он поднял на нее руку. Он не ведал, что творит. Перед его глазами стояла погибшая Анна, а их нерожденный ребенок плакал и звал на помощь отца.
Она остановилась и взглянула на слушателей.
Почему-то в их глазах не было слез. Черствый Вострецов ядовито заметил:
— Уголовное дело было прекращено по причине примирения Климова с потерпевшей. Он ее неплохо проучил.
— Конечно. Неужели она этого не заслуживала?
Следователь ухмыльнулся и полез зачем-то в папку. Вытащив какой-то лист, он начал читать: «На теле Климовой обнаружены многочисленные ссадины и ушибы. На поверхности ягодиц — ожоги, предположительно от сигарет. Околососковые кружки повреждены колющим орудием. Аналогичные следы обнаруживаются и в области лобка…» Продолжать?
— Что это? — тупо спросила Лиза.
— Это результаты освидетельствования Климовой. Вы только представьте, безутешный отец гасит бычки о попу своей коварной жены, а потом, разумеется из лучших побуждений, тычет ножиком в ее грудь.
— Но это не может быть правдой! — шептала Лиза.
— Милая моя, — покачал головой Вострецов. — Побывав в руках опасного маньяка, вы еще питаете какие-то иллюзии насчет его порядочности. Неужели вы не убедились еще, что он патологический лжец?
— Но вы считаете, что история, рассказанная им на моей даче, тоже является вымыслом?
— А вот этого я не говорил. Мы, конечно, проверим все основательно. Но думаю, что в тот раз перед вами он вывернулся наизнанку. Климов знал, что вы умрете, поэтому сочинять сказки не было никакой необходимости. Он даже бравировал своими подвигами, исповедовался, как грешник перед священнослужителем.
— Да, он выложил всю информацию о своих жертвах, — согласилась Лиза. — От глупышки Саши до стриптизерши Монро.
— Ты хотела сказать, Дробыш, — поправил ее Вострецов.
— Ничего подобного, — не согласилась Лиза. — Именно Монро.
— Но Николетта не числится в списке его жертв, — не унимался Вострецов.
— Но как же так? Вы же выезжали на место происшествия в тот день, когда на меня напали в подъезде! Разве это была не Николетта?
— Нет! Я выезжал на убийство молодой женщины. Но злодеяние совершил вовсе не Чулочник, а дебошир-муж. Да и звали убитую вовсе не Николь.
— Вот так фокус! Так куда же запропастилась бедняжка Монро?
— Но Климов ведь сообщил вам детали ее убийства. Я правильно понял?
Дубровская подумала несколько мгновений. Внезапно она поняла все и побледнела.
— Вовсе нет! Он даже не вспомнил про нее. Это я сама рассказала ему о ней. Я, помнится, упомянула даже, что она видела его во дворе после убийства Дробыш…
Вострецов присвистнул:
— Ну и дела! Если наша Монро еще жива, ей угрожает серьезная опасность…
Новая жизнь для Николетты так и не началась. Хотя, надо отдать ей должное, попытки порвать с прошлым были. Но каждый раз оказывалось, что одного желания для этого мало, нужна еще и финансовая независимость.
«Хорошо говорить о высокой нравственности тем, кто уплетает ложками черную икру, а выходные проводит на Канарах», — уныло рассуждала она после того, как ее очередная затея накрывалась медным тазом.
За место нянечки в детском саду, секретаря в захолустной конторе, уборщицы в кооперативе предлагали такие суммы, которые вызывали у бедной Монро вначале нервный смех, затем непрерывную икоту.
«На что вы, милочка, рассчитываете? — спрашивал ее толстопузый начальник той самой, покрытой пылью конторы. — Нужна квалификация, образование, мы же берем вас исключительно из соображений… м-м-м… гуманности и человеколюбия».
«Понятно, — мрачно констатировала Монро. — За эти гроши я вынуждена буду чесать ему брюхо и имитировать бразильские страсти, занимаясь с ним любовью на письменном столе».
Короче, после этого она ушла в глухой загул. Целую неделю в объятиях молодого повесы она старалась забыть то, что предлагали ей работники различных учреждений и ведомств. В ночном клубе ее потеряли, а подруга, после смерти Дробыш пугающаяся собственной тени, записала ее в ряды пропавших без вести.
И теперь, отрабатывая до черта надоевший ей номер у шеста, она уже не роптала на судьбу, а заученно улыбалась публике.
— Эй, Монро! — окликнула ее одна из официанток. — Подойди вон к тому столику. Тобой заинтересовался фраер с бородкой. За версту видно, что интеллигент.
Действительно, мужчина имел респектабельную наружность: чрезвычайно умные серые глаза за стеклами дорогих очков, холеные руки.
Николетта, подобрав грудь и втянув живот, подошла к нему и обольстительно улыбнулась.
— Присаживайтесь, — пригласил ее мужчина. — Вы меня не узнаете?
— А что, мы раньше встречались? — удивилась Николь.
Мужчина рассмеялся и, почесав бородку, признался:
— Может быть, если вы любите кинематограф.
У Монро пересохло в горле.
— Вы — актер! — догадалась она.
— Не совсем, — заскромничал мужчина. — Скажем так, я имею кое-какое отношение к киноиндустрии.
— О! — округлила глаза Николетта. Она боялась поверить в свою удачу. Еще бы! Ею заинтересовался такой необыкновенный мужчина, сразу видно, что крупный столичный бизнесмен. Если она поведет себя по-умному, ей удастся раскрутить его на приличную сумму. А там, глядишь, последует предложение сняться в какой-нибудь картине. Вот только Монро абсолютно ничего не смыслила в киноиндустрии, а поддержать разговор на должном уровне нужно было непременно.
На всякий случай она опустила очи долу (так лучше всего просматривалась длина ее потрясающих ресниц) и надула губки (чтобы придать им объем). Ногу она закинула на ногу (чтобы обнажилось шелковистое бедро), а длинными пальчиками стала барабанить по поверхности стола (пусть полюбуется на ее ухоженные ногти).
Неизвестно, насколько был потрясен ее красотой киноделец, но он вдруг дернулся и схватил ее за руку:
— Не двигайтесь!
— Что такое? — испугалась Монро.
— Сидите так и не поворачивайте голову. Это невероятно!
«Скорее всего, он сейчас подбирает актрису на главную роль и во мне разглядел что-то такое, необычное», — воодушевилась Николь.
Когда она решилась взглянуть на мужчину, она была поражена. В его глазах блестели самые настоящие слезы. Руки его дрожали. Было видно, что он с трудом сдерживает эмоции.
— Как вас зовут? — спросил он наконец.
— Николетта Монро, — заплетающимся языком произнесла девушка.
— Нет-нет! — замахал он рукой. — Как ваше настоящее имя?
— Нина. Нина Бубенцова, — она с трудом вспомнила это имя.
— Ниночка, — он опять взял ее за руку. — Вы так похожи на мою жену.
— А ваша жена, она… это…
— Она умерла, — бесстрастно сказал он вдруг. — Она погибла в автокатастрофе два года тому назад.
— Какой ужас! — произнесла Николетта.
«Редкая удача! — подумала она про себя. — Если я на самом деле напоминаю ему погибшую жену, то мои ставки резко возрастают. Я могу получить гораздо больше, чем роль во второсортной картине. Вдруг он решит жениться на мне!»
