Ольга Тарасевич - Чеченский угол
– Странный ты человек, – отец пожал плечами. – Должность моя последняя – начальник управления. Звание – полковник. Все, что было можно делать в сфере моей компетенции – я делал. Прослушка Штейнера была санкционирована. Мы докладывали содержание его телефонных разговоров, хотя в последнее время это было делать все сложнее и сложнее. Он пользовался аппаратами с шифрующими устройствами. Его собеседник слышен отчетливо – а сам Штейнер нет. Пришлось немало попотеть, пока поняли, в чем именно там дело… А дальше что. Отчет – начальству на стол. Потом оно принимает решения. Или не принимает. Ну не плачь, не плачь. Теперь ты понимаешь: ты маленькая букашка в сравнении с этой махиной. Тебя раздавят, даже не удосужившись выяснить, узнала ты что-либо компрометирующее, не узнала.
– Хорошо, папа. Я все поняла, – смахнув слезы, пообещала Лика. – Все, занимаюсь книгой, кулинарией и никуда больше не вмешиваюсь.
Отец кивнул с облегчением:
– Вот и умница.
Сев за руль, Лика еще долго не могла себя заставить завести машину.
«Думала, все закончилось. Не будет больше ни боли, ни страха. Ага, как же…Что происходит? Господи, что с нами всеми происходит…», – уныло думала она.
Серая лента дороги успокоила. В очередных московских пробках Лика уже торчала в уверенности: ничего страшного не произойдет, если она еще немного позанимается этими делами. Съездит в тюрьму к тому же Джохару Шарипову. Удостоверение у нее-то будет на совершенно другую фамилию, Володя Седов позаботится. Сам он тоже ничем не рискует. Его версия насчет допроса Шарипова в рамках другого уголовного дела совершенно реальна. Сколько раз такое было: уже осужденным преступникам предъявляли новые обвинения, они столько всего понакручивают – сразу и не выяснить.
Вернувшегося с работы Пашу на кухонном столе поджидала курица с румяной аппетитной корочкой, жареный картофель и целая миска салата, в котором под острым ножом пали смертью храбрых помидоры, огурцы и сочный болгарский перец.
– Хозяюшка ты моя, – вымыв руки, растроганно пробормотал бой-френд. – Где уж тут похудеешь с таким ужином. Я на тебя просто не нарадуюсь!
Лика попыталась улыбнуться, да так и не вышло.
Любящие люди проницательны, от них сложно что-либо скрыть.
– Случилось что? – встревоженно спросил Паша и отложил вилку.
– Да нет, все в порядке. К родителям ездила. Застукала батьку за флиртом с толстой теткой. Ты ешь давай.
– А ты?
И хотя Лика утром сгрызла только яблоко, она отрицательно покачала головой:
– Не голодна.
Телефонный звонок ее обрадовал. Авось Пашка оставит без внимания ее голодовку.
Разыскивая в рюкзаке поющий «Самсунг», она успела и заволноваться. Людей-то, которые знают номер ее сотового, совсем немного, и с большинством она сегодня общалась, так что могло случиться что-то экстренное.
– Лика, тебя второй день настойчиво домогаются по редакционным телефонам, – пробасил редактор «Ведомостей».
– Андрей Иванович, а кто? Представились?
– Не сразу. Некий Владимир Головачев. Знаешь его?
Щеки Лики полыхнули краской стыда. Знает, еще бы. Ближе, чем хотелось бы…
Шеф, против обыкновения, не спешил прощаться:
– У тебя все хорошо? Никаких угроз? Ты скажи, если чем надо помочь.
Испытывая легкие угрызения совести – бросила родную редакцию накануне осени, когда надо готовиться к новому рывку в битве за читателя, – Вронская заверила:
– Проблем нет. Скоро появлюсь. Не плачьте там без меня.
– Рыдаем, дорогая, просто рыдаем, – даже по голосу Красноперова было понятно: улыбаются два метра брутальной красоты.
Лика нажала кнопку отбоя, отложила телефон, прижала ладони к горячему лицу.
Лопата вернулся. И остальные собровцы. В гости надо ехать. Соскучилась по ним всем сильно-сильно!
Глава 2
«Сколько веревочке ни виться – все равно придет конец, – стучало в висках у следователя Кирилла Алексеева. – Сколько веревочке ни виться…»
Он оставил темно-зеленую БМВ у небольшого двухэтажного особняка, с неудовольствием отмечая: стоянка неохраняемая, само здание – более чем скромное. Прошли те времена, когда он благоговел перед роскошью офисов структур Леонида Штейнера. Рухнула его могущественная империя. И под ее обломками вполне может исчезнуть так удачно складывавшаяся карьера.
– Что ты хвостом бьешь? Чего паникуешь? Заколебал уже! – вместо приветствия накинулся на Кирилла Виктор Рогов. Могущественный начальник службы безопасности одной из многочисленных фирм олигарха. В прошлом, все в прошлом. Только проблемы – настоящие. – Тьфу, как баба себя ведешь, чесслово…
Кирилл опустился в кресло, смахнул налипшие на лоб волосы и, стараясь не обращать внимания на почти физически ощущаемые волны недовольства Рогова, попытался четко изложить суть вопроса.
– Видите ли, Леонид Иосифович весьма щедро расплатился за устранение одной деликатной проблемы.
Лицо Рогова, в панцире темного морского загара, расплылось в довольной улыбке.
– Хорошие времена были, что ни говори. Такие комбинации проворачивали – приятно вспомнить.
– Несмотря на то что вопрос был решен, – Кирилл выразительно повел бровями. Прямых характеристик от него никто не дождется. У него вся жизнь впереди, и не надо ее портить вдруг появившейся неизвестно откуда диктофонной записью, где он признается в совершении должностного преступления, – я позаботился о том, чтобы в случае проявления интереса к этому вопросу меня обязательно поставили в известность. О первом случае я вам рассказывал.
Рогов кивнул.
– Было дело. Прибежал – такой же перепуганный, взмокший от страха. Дело, видите ли, из архива какой-то следак затребовал. Тем не менее Штейнеру пришлось сообщить. Но особого волнения у олигарха новость не вызвала. Да было бы чего переживать, в самом деле!
Кирилл дождался, пока хорошенькая блондинка поставит на стол чашку чая, и продолжил:
– Сегодня мне передали копию вот этого документа…
Глаза Рогова быстро заскользили по строчкам. «Прошу предоставить возможность побеседовать с осужденным по делу… в рамках производства другого уголовного дела…»
На первый взгляд – все в порядке.
– Чего паникуешь? – уже более миролюбиво спросил он. – Успокойся, пожалуйста.
– Я спокоен, – заявил Кирилл, расплескивая чай дрожащей рукой. – Во-первых, я с трудом допускаю, чтобы у этого человека действительно могла возникнуть потребность в беседе с нашим фигурантом. Седов – рядовой исполнитель. Обычная бытовуха – вот его уровень. Во-вторых, он упоминает якобы адвоката, который должен присутствовать на встрече. Но нюанс заключается в том, что именно указанной в письме женщины нет в адвокатской базе Москвы.
Рогов присвистнул:
– Ну и дела! А ты уверен?
– Уверен. Надо, чтобы они посетили интересующего их человека, а потом…
Бывший начальник службы безопасности покачал головой.
– Нет, Кирилл. Мы этот процесс остановим раньше. Они запрос направили? Вот и славно. А нельзя встретиться с осужденным. Он на лечении находится. Ну, не мне тебя учить всем этим бюрократическим штучкам.
Кирилл побледнел. А если Седов не остановится? Если будет копать дальше и выяснит: дело шито белыми нитками?
– Почему? – от возмущения Кирилл начал задыхаться. – Почему вы не желаете брать на себя решение этого вопроса?!
– Чесслово, никто тебя в сложной ситуации не бросает, – заверил Рогов. – Делай, как я сказал в плане отказа. Дальше будем выжидать. Штейнер так и сказал: никаких резких движений.
Следователь неожиданно быстро согласился со своим собеседником:
– Хорошо. Понял ваши указания, все сделаю, можете быть уверены.
А про себя подумал: «Обвинений в свой адрес дожидаться не стану. Предъявлять их будет некому. Не хотите мне помочь убрать Седова – дело ваше. Я и сам справлюсь. Спасение утопающих, как говорится…»
* * *Они не отвечали – телефоны командира СОБРа Дмитрия Павлова, Лены Плотниковой, Лопаты. Из чего можно было сделать нехитрый вывод: заняты люди. Скорее всего, находятся на очередной операции по задержанию преступника, а потому поездку к собровцам следует перенести.
Вывод этот вызвал у Лики Вронской двойственные чувства. Жаль. Она безумно соскучилась по ребятам, очень хочется их увидеть и убедиться: живы, здоровы, с ними все в порядке. С другой стороны – хорошо, что все складывается именно так. Есть возможность отложить объяснения с Лопатой. Надежда на то, что его симпатия успеет угаснуть, слаба. Но если бы так случилось – Лика почувствовала бы себя куда счастливее.
Она включила компьютер, набрала пару страниц книги, потом быстро удалила выделенный текст.
