Слезы Вселенной - Островская Екатерина
– А еще тюрьма в городе Йыхви, – проявил свою осведомленность Ничушкин, – и водка у них была «Виру». Я, когда в Усть-Нарве брал ее в магазине, спросил: не заразная ли? Может, отрава какая, раз вирусом называется. А продавщица-эстонка мне лопочет: «Не ната боятса: это по эстонский значит „Пелая“».
– Может, отпустите меня? – попросил Левченко. – Меня там ремонтники ждут, а у вас какие-то истории.
– Подождут немного, – сказал ему Гончаров, – я и сам скорее хочу домой уехать.
– Мы с Юлечкой сегодня ночуем здесь, – объявил продюсер, – и вообще я люблю криминальные истории.
Ничушкин промолчал. Посмотрел на жену, но Наташа не спешила никуда уходить.
– Так вот,– продолжил полковник юстиции,– про эту девушку я спросил у осужденного Партыко. Он признал, что была такая, но в свое время они о ней не очень распространялись, потому что она была несовершеннолетней, а значит, к ним была бы применена двести сороковая часть третья[43], а по ней – от трех до восьми ко всему уже вмененному им. Да и недолго она с ними сотрудничала. Однако Партыко помнил, что девушка была красивой, умной и безбашенной. И когда один из его приятелей на зоне освобождался, он дал ему адрес той ночной бабочки, сказав при этом, что та может и должна помочь. Понятно, что девушка проживала в нашем городе почти два десятка лет и адрес меняла неоднократно, но освободившийся зэк каким-то образом нашел ее. И мы нашли.
В той гостинице, как и в большинстве других, принимающих иностранных граждан, был постоянный пост милиции. В смене, как правило, трое… Старшие смен, разумеется, кошмарили залетных проституток. А своих, которые работали в отеле, постоянно крышевали, получая долю от сутенеров. Время от времени сутенеры устраивали для ментов субботники в банях. Субботники – это бесплатная работа для девочек. Не так ли, господин Портнягин?
– А я-то здесь при чем?
– Но ведь вы в тот день, когда задержали девчонку, были старшим смены. Или старший лейтенант Портнягин Георгий Петрович – это не вы, а ваш полный тезка?
Продюсер задумался и посмотрел на потолок. Потом огляделся по сторонам и пожал плечами.
– Не припомню. Давно это было.
– А я разве вам говорил, когда это произошло. Но будем считать, что старший лейтенант Портнягин Георгий Петрович, которого все проститутки называли Сата Марка[44] и который потом в рабочее время вступил в интимную связь с немолодой иностранной гражданкой… Уволенный из рядов женился на этой гражданке и уехал на ПМЖ в Финляндию, где очень скоро стал вдовцом…
– Она сама умерла, – возмутился Портнягин. – Сиире тогда было почти шестьдесят, и она пила очень сильно.
– Вполне возможно, – не стал спорить полковник юстиции. – Я не знаю подробностей и сейчас расследую другое преступление. Вы, получив законное наследство, вернулись на родину и решили податься в кинобизнес, который тогда загибался без финансовых вложений… Но это было потом, а тогда вы, задержав молоденькую проститутку, которая предъявила вам иностранный паспорт, не отпустили ее сразу, не вызвали эстонского консула…
– Почему? – удивился продюсер. – Я ее тогда отпустил. Проверил личность. Позвонил в посольство… то есть в консульство… да и не помню я сейчас подробностей…
– И потом никогда больше не встречались с ней?
– Нет, конечно. Да я и не узнал бы ее никогда. Видел-то мельком. И потом, там столько валютных проституток прошло через мои руки… В смысле, через наш пост… И зачем об этом вспоминать сейчас? Сегодня здесь на дороге убили человека, а вы какие-то старые истории нам рассказываете.
– Вот и я о том же, – поддержал продюсера Ничушкин.
– Продолжаю, чтобы поскорее закончить, – произнес Гончаров. – Находящийся на зоне Гена Партыко, известный теперь как Гена Джага, сказал мне, что ту девушку звали Аманда Вервольф. Смешно, конечно. В протоколе, который составил старший лейтенант Портнягин, указано Вилма Виру, но, как мы знаем, имя ее оказалось фальшивым, как и паспорт, который она предъявила. Портнягин сразу понял, что ксива левая, и потому решил подзаработать… Найти ту девушку возможностей не было… Но я начал с другого конца. Я проверил номера всех лиц, подозреваемых в причастности к убийству Степана Пятииванова. И вдруг выяснилось, что на телефон молодой и респектабельной женщины пришло видео, на котором некий преподаватель вуза занимается сексом со студенткой в аудитории. Очень четкое и качественное изображение, сделанное хорошей камерой с близкого расстояния. А потом в ответ – на телефон, с которого пришло это видео, – прилетело сообщение: «Огромное спасибо. Надо встретиться, нужна твоя помощь». Но сообщение прилетело уже с другого номера, с которого владелец до этого неоднократно связывался всего с одним абонентом. Встреча, очевидно, состоялась. Потому что после этого было одно сообщение: «Ресторан „Гуанчжоу“ на Васильевском». И все. Мы решили проверить получателя, узнали, что эта девушка – как раз та, что была запечатлена на том видео. Решили ее отыскать, но она пропала. Выяснили по биллингу, где она находилась… После того как она приехала в элитный жилой комплекс на берегу залива, следы ее теряются… Но мы начали отрабатывать все варианты. Комплекс охраняемый, и потому…
Сорин почувствовал, как похолодело лицо… Он потрогал ладонями щеки, то есть хотел потрогать, но понял, что этот жест может показаться подозрительным, и опустил руки, бросил взгляд на жену, но та смотрела на рассказчика и казалась спокойной. Вероника обернулась и посмотрела так, словно она догадалась, о чем сейчас пойдет речь. Она поднялась и пошла к выходу.
– Присядьте, – обратился к ней полковник юстиции. – Я скоро заканчиваю, а там все равно мои люди стоят: им приказано никого не выпускать, возвращать обратно.
Вероника спорить не стала и опустилась на кресло рядом с Левченко.
Сорин наконец пришел в себя и заметил:
– Опять не о том вы говорите. Ведь речь шла об орудии преступления.
– Точно, – улыбнулся Гончаров, – конечно же, мы его не нашли. Но мы обыскали все здесь, и даже гараж. Я обратил внимание на бочку синтетического моторного масла и удивился, зачем хозяйству, в котором всего четыре автомобиля, двести килограммов масла: это же запас на семь или восемь лет вперед. Правда, бочка оказалась неполной, и потому ее удалось отодвинуть. Под ней – вернее, под кафельным полом, на котором она стояла, – обнаружился тайник, в котором находилась коробка с пистолетными патронами, спрей с оружейным маслом для чистки, но самого оружия там не было. Но что касается переписки с неустановленного номера, то она весьма примечательна. На этот номер поступали звонки, например, от управляющего поместьем Левченко, но он уверял меня, что если что-то нужно хозяйке, то она сама с ним связывается. Не сомневаюсь, но вряд ли она пользуется каким-то своим секретным номером. А тут через полчаса после убийства Пятииванова, известного многим здесь присутствующим как Хомяк, пришло сообщение: «Все чисто».
– Да, это мой номер, он у меня давно, и я им почти не пользуюсь, – призналась хозяйка поместья. – А Николай звонил мне тогда… уж не помню… да-да, именно в тот день он должен был почистить газоны от опавшей листвы.
– Не сомневаюсь: ведь вам в окошко не видно, вычищены газоны или нет. А номер у вас действительно давно, потому что два года назад, после того как был застрелен Бражников, на него поступило короткое сообщение: «Убрал». Вероятно, речь шла об уборке снега – ведь был март.
– Возможно, – не смутилась Вероника. – Было давно, и я не помню.
– А два с половиной года назад вам, то есть на тот номер, пришло сообщение «Все чисто» из Великих Лук. Очевидно, и там ваш сотрудник занимался уборкой снега, – продолжил Гончаров. – Но именно в этот самый вечер в небольшом древнем городке был убит предприниматель Левшов – бывший муж вашей мамы. А мама ваша умерла около двадцати лет назад, отравившись суррогатным алкоголем. Вы ведь не сомневаетесь, что именно Левшов и подсунул ей отраву, чтобы завладеть деньгами, вырученными ею от продажи вашей квартиры на Бассейной улице в Петербурге. Возмездие настигло его через восемнадцать лет – возможно, это и принесло вам удовлетворение, но…
