Дачные расследования [антология] - Галина Владимировна Романова
Ждать пришлось очень долго. Охранник принес Еве чашку горячего кофе. После первых глотков ей удалось перевести дыхание и осмотреться. Кроме нее в коридоре сидела еще одна женщина. Бледная до синевы, большие серые глаза смотрят на противоположную стену и кажутся застывшими. Женщина так дрожала, что под ней вроде шатался стул. Время от времени она зажимала ладонями рот, чтобы заглушить стон или плач.
Ева подошла к ней:
— Извините, я могу вам чем-то помочь? У меня с собой валидол, успокоительные таблетки, охранник может принести вам кофе… Он тут ничего, я выпила, мне стало легче. Или позвать кого-то из персонала?
— Спасибо, таблеток не надо. — Женщина с трудом поднялась и прислонилась спиной к стене. — Здравствуйте, Ева. Я вас, конечно, узнала. Да, помогите мне, пожалуйста, вам не откажут. Прошу пустить меня к Мите… Я Марина. Не знаю, он уже вам сказал или нет, но точно собирался. Только вам хотел рассказать. «Ева, — говорил, — мне самый близкий человек. Что-то типа родни».
— Ничего не понимаю, — растерянно произнесла Ева. — Давайте сядем, и вы попробуете мне внятно объяснить. Не торопитесь, мне сказали, ждать еще долго. Очень сложная операция.
Но она уже все поняла. Ева стала знатоком людей, их мотивов, страданий, желаний и таких похожих со стороны сюжетов счастья и горя.
Рассказ Марины был для Евы проще пареной репы, а по вкусу сладко-горьким, как смесь меда и яда.
История была почти забавной, и началась она больше полугода назад. Митяй с приятелями пришли в бассейн, а Марина там работает медсестрой. Они, как обычно, дурачились и пили. Митяй ненавидит спорт и терпеть не может холодную воду в большом количестве. В остальном ему бассейн нравился. Хорошее место для приколов и стеба. Они немного увлеклись, и Митяй поскользнулся на мраморном полу, упал и завопил, что все сломано. Позвали Марину. Она их успокоила: переломов точно нет, подвернулась лодыжка, небольшое растяжение, но она поможет. Друзья, которым перестало быть весело, быстро исчезли — как бы не позвали полицию по поводу выпивки. Марина довела Митяя до своего кабинета. Наложила повязку, сделала обезболивающий укол. Напоила горячим чаем. Проводила до машины. И он попросил ее сесть с ним и назвать свой адрес.
За минуту до встречи Митяй и Марина еще не знали о существовании друг друга. А к ней домой ехали уже два человека, которые были уверены, что всю жизнь просто шли навстречу друг другу.
— Я так его полюбила, — произнесла Марина. — Я готова умереть за него. Он говорил, что тоже… Но мы прятались, конечно, я же совсем другая, обыкновенная, практически нищая, а он… с таким отцом. Ему, наверное, и стыдно со мной было показаться. Но меня все устраивало. Такое мое счастье. И вдруг это страшное горе. Если Митя не сможет ходить, я его больше никогда не увижу. Ева, я должна быть рядом. Можете сказать заведующему, что наняли сиделку?
— Да, это хорошая мысль, — ровно произнесла Ева. — Только перестань так трястись, Марина, а то тебя положат в другую палату. Я все решу. И еще: если Дмитрий сказал, что тоже любит, — это так и есть. Я его знаю лучше всех на самом деле. Он обожает разыгрывать людей и врать, но в этом не обманет. У него даже слова такого нет в лексиконе — любить. Как мне казалось. И ты больше не нищая, — постаралась улыбнуться Ева. — Нашла богатого. Шутка, конечно. Но у вас есть свой дом, деньги. До сих пор все было в деле, но теперь я займусь оформлением. Мы сознательно не афишировали, что именно он — мозговой центр проекта. Теперь все открылось и пришла расплата. Жизнь не честный суд, если такие вообще бывают. В жизни все без смягчающих обстоятельств. За ложь награждают, за правду могут убить. Но появилась ты со своей любовью. Это как главный козырь в рукаве режиссера, спрятанный до финала: атака добра.
— Да господи… — заплакала Марина. — Какая мне разница насчет богатства? Я его в любом случае прокормлю и буду ухаживать. Спать и есть не буду, а на своего Митька заработаю. Медсестры везде и всегда нужны.
— Вот и хорошо. Я вспомнила, что мне надо срочно съездить по одному делу, перед этим со всеми договорюсь о тебе. Сиди тут. Только прими от меня один совет на будущее: оставайся всегда обыкновенной, не верь Митяю, когда он станет тебя убеждать в том, что ты не такая. У него случаются заблуждения. Он сам не понял, что всю жизнь искал именно такую: нормальную, обыкновенную и преданную. Искал как спасение от всего остального, от мира, который перестал быть для него надежным.
— Даже не могу придумать слова, чтобы тебя отблагодарить, — проговорила Марина. — Но я запомнила все, что ты сказала. Особенно про козырь в рукаве и атаку добра. Когда руки перестанут трястись, запишу.
Ева сообщила по телефону отцу Митяя, что нашла круглосуточную проверенную сиделку с хорошими рекомендациями, просит позвонить заведующему отделением, чтобы ее оставили у Мити в палате. Сама Ева срочно едет в суд. Ей сообщили, что она не расписалась на какой-то бумажке.
Она приехала в свой дом, вошла в кабинет, спальню, студию. Все это кладбище, это погребальное барахло, в которое превратилось ее дело жизни, надо возродить. Надо тащить этот, теперь уже окровавленный, воз. Больше у нее ничего нет. Но она заплатила за свой источник сокровищ так дорого, что у нее, кажется, не осталось причин для жизни. Ей страшно сказать самой себе, что в больничном коридоре у нее разорвалось сердце, вытекла кровь из всех вен. Она не обошлась без любви, она ее просто убивала каждую минуту ради чего-то более осязаемого и яркого. А теперь смотрит туда, где стоял, сидел, лежал Митяй, видит его беззащитное тело с нежной кожей, в которую впились пули, и знает, что он выживет. Иначе быть не может: Митяй ведь рожден для прикола и веселья. Он — свет. Очень многие будут за него бороться, а Марина потащит к жизни и счастью зубами. И только Ева никогда не вернется туда, где была просто живой. Обыкновенной.
Людмила Мартова
Игра в куклы
Снежана поставила пирог в печь и с некоторой гордостью оглядела изрядно припыленную мукой кухню. Обычно за все, что связано с кулинарией, в их семье отвечала мама. Ирина Григорьевна прекрасно готовила, и Снежане даже в голову не приходило, что она может состязаться с той в ее непревзойденном мастерстве.
Впрочем, и времени
