Жажда расплаты - Евгения Михайлова
— Так, ребята. Мы у цели. По коням…
И они еще двадцать минут пялились в монитор, пока Кольцов не сказал: «Есть!» Все облегченно откинулись на спинки и даже рассмеялись.
— Что у тебя есть?! — рявкнул взбешенный Коля. — По каким, к фигам, коням! Вы уже вросли задами в стулья, вот и все ваши кони. Я долго терпел, но теперь очень хочется задать один вопрос: вам платят за время так называемого расследования? Или все же за голову убийцы?
— Однозначно за время, — терпеливо, как учитель на уроке во вспомогательной школе, произнес Кольцов. — Потому что это то время, в течение которого мы и приближаемся к упомянутой голове. В данном случае мы ее нашли. И это человек, о котором именно вам, Никола, может быть известно в силу вашего личного опыта. Кто у нас востребованный киллер, который берет дополнительную плату за то, чтобы заказанная жертва осталась жива? И кто ни разу не промахнулся, когда приговор-заказ подписан? Промашка могла случиться, только если один человек в секунду прикрыл другого… Я, кстати, с кладбища тогда пробежал достаточно много, чтобы мы сейчас нашли машину, а по ней вычислили и владельца… Вот прямо так: с задами, вросшими в стулья. Его сейчас взяли, Коля. Скоро об этом напишут в новостях. А для него характерно идти на сделку со следствием. Так что идем по душу заказчика.
— Шакала, что ли, взяли? — потрясенно уточнил Коля. — Лично знаю. Сидели в одно время. Только его выкупили через несколько месяцев, в отличие от меня. У меня одно, у него только по тем делам, за которые взяли, — не меньше двадцати.
— Только он уже не Шакал, — доверительно поведал Сергей. — Он после той ходки Фран, по имени своего кобеля, которого застрелили, когда хозяина брали. Но пока все между нами, старик. Эту информацию должно выложить официальное следствие.
Коля вышел из кабинета, долгое время стоял в коридоре и всем, кто проходил мимо, говорил:
— А эти ребята с мозгами. Я про тех, которые ловят убийцу Антона. Только между нами, я вам ничего не говорил. Просто думаю, они его поймают.
Меценаты
Тамаре удалось добиться разрешения для Даши навестить Влада в больнице. Они приехали вдвоем. Тамара осталась сидеть в коридоре рядом с сумкой «на всякий случай» — там было немало вкусных и полезных вещей, которые она готовила из лучших продуктов всю ночь. Но им сказали: ничего не приносить, «у пациента диета, а проверять вашу стряпню некому».
— Но ты просто спроси у него, — решила Тамара. — Если Влад в принципе уже может что-то есть, то он предпочтет наше. А то раскомандовались тут все, как будто мы отравители с улицы. Моему директору не будет влом позвонить главврачу по конкретной котлете или фруктовому салату и взять на себя ответственность.
— Привет, — тихо сказала Даша, подойдя к кровати Влада. — Ничего, что Тома пробила мне путь сюда? Тебе не тяжело, не больно, не трудно говорить, смотреть?
Владислав лежал в больших черных очках, которые ему выдали после повязки на глазах.
— Привет, — ответил он своим неповторимым бархатным голосом. — Я очень рад, мой любимый маленький цветок… Ты стала еще меньше, это я уже вижу. Совсем не ешь, наверное. Я очень соболезную тебе по поводу Антона. Я страшно соболезную себе по поводу Антона. Я тут лежу и бесконечно, не прерываясь ни на секунду, благодарю Антона за твое спасение.
— Не нужно об этом, пожалуйста, — попросила Даша. — Можно я присяду к тебе на краешек кровати, чтобы быть ближе?
— Да уж, будь добра, сядь поближе. Меня предупредили, что тебя пустят буквально на минуту, скоро всякие процедуры с глазами и прочим. Обещали вернуть зрение полностью. Скажи быстро: что-то прояснилось?
— Его взяли, убийцу. Кличка Фран, имя-фамилию я даже читать не стала. Так ненавижу… Но уже дали в новостях.
— Хорошо.
Дверь открылась, и медсестра произнесла с порога:
— Нестеров, прощайтесь с посетительницей. Мы отправляемся на процедуры.
— Да, Нина, спасибо, что зашла, — дружески произнес Влад. Дай нам еще две минуты, если можно. Я потом быстрее пойду, чтобы не опоздать.
— Ну да. Полетишь, конечно, — ласково пробормотала сестра.
«И она влюбилась в него, разумеется», — обреченно констатировала Даша.
— Слушай, — произнесла она вслух. — Там Тома сидит с кучей вкусных вещей, которые нам не разрешили тебе дать, потому что их некому проверять. Но ты же понимаешь, насколько у нее все вкусное и полезное. В том числе для зрения, против воспаления ран. Тома высчитывала, сколько во всем витаминов. Может, эта Нина согласится взять и куда-то положить для тебя. Ты вообще есть хочешь?
— Вот теперь сообразил, что да. Но больничную бурду не могу. Быстро возьми у Томы сумку, поставь в угол. Я договорюсь. Они тут не такие звери, чтобы слепого инвалида лишать домашнего пропитания.
Даша метнулась, выполнила задание. Потом склонилась над родным лицом в таких жутких шрамах.
— Так я пойду? Чтобы никого не злить. Мы попробуем добиться еще свидания.
— Вообще-то я постараюсь свалить отсюда как можно быстрее.
— Ты поедешь домой?
— Посмотрим. В крайнем случае Тамара пустит воды попить и переночевать. Вопрос, конечно, надо решать, но это моя проблема.
Даша с сестрой вышли из больницы, двинулись по дорожке сада к машине. Даша все еще дрожала от пережитого волнения. Они почти столкнулись с женщиной, которой водитель помог выйти из машины. Это была Валерия.
Все немного растерялись, никто ни с кем не поздоровался. Две женщины Владислава пристально смотрели друг на друга, Тамара — на них.
— В ее взгляде дикая злоба, — произнесла Тома, когда они разминулись.
— Да, тут не ошибешься, — согласилась Даша.
— Ты думаешь, это она? В смысле заказчик. Не прямой, конечно, а по такой запутанной схеме, что никто и не вычислит. Если в принципе будут вычислять.
— Нет, Тома, — уверенно произнесла Даша. — Это не она. Если бы она, — смотрела бы иначе. Во взгляде была бы не прямолинейная злоба без примеси. После тяжких преступлений даже закоренелый преступник в душе испытывает если не вину, то хотя бы след страха. Для Валерии я самый заклятый враг, наверняка она желает мне всего плохого, даже смерти. Сейчас явно считает меня виновницей смерти Дмитриева, гибели Антона. Но она не станет калечить все еще своего мужа и не пошлет убийцу ко мне. Жена Влада не сделает ничего такого, за что он точно никогда не простит ее. Убийство — это не отмененная командировка в Швейцарию
