Юрий Кунов - Спроси у реки
В холле Самохин с начальственным видом подошел к регистрационному окошку и, игнорируя возмущенные возгласы из очереди, сообщил медсестре:
– Николаевна, я уехал по делам. Буду через час.
– Я все поняла, Александр Вениаминович!
Когда они вышли на улицу, завхоз, взглянув на свои великолепные часы, спросил старшего лейтенанта:
– За час уложимся?
– Должны.
– К кому сначала поедем?
– А к кому больше хочется? Шучу. Сначала навестим госпожу Лавлинскую. Она работает?
– Работает, в салоне красоты на Кооперативной.
– Едем на Кооперативную. Она что, парикмахерша?
– Администратор.
– У, даже так!
Через несколько минут Жарких остановил машину у обшитого розовым сайдингом павильона.
– Ни разу тут не был, – сказал старший лейтенант, открывая стеклянную дверь и пропуская вперед Самохина. – Они тут зимой не мерзнут?
– Не думаю.
В холле за стойкой никого не было.
– Эй, барышни-крестьянки! – крикнул Жарких. – Вы где?!
Тотчас в холл вошла симпатичная темноволосая девушка в очень коротком белом платье с золотой цепочкой на шее.
– Добрый день! Что вы хотели? – спросила она заученно.
Увидев Самохина, девушка улыбнулась.
– Привет! Ты ко мне?
– У вас что, охраны нет? – обводя глазами помещение, сухо спросил Жарких, хотя девушка ему очень понравилась. Ему не понравилось, как она улыбнулась молодому завхозу.
– У нас тревожная кнопка и видеокамеры.
Вне всяких сомнений, девушка была столь откровенна, только потому, что Жарких зашел в салон вместе с Самохиным.
– А, – сказал старший лейтенант и достал удостоверение. – Уголовный розыск. Госпожа Лавлинская?
– Да, – ответила девушка, приподняв ухоженные брови.
– Позвольте задать вам несколько вопросов.
Жарких поймал себя на том, что он копирует интонации Посохина и улыбнулся.
– Садитесь, пожалуйста! – старший лейтенант указал Лавлинской на диванчик для посетителей. – И вы, господин Самохин. Только не рядом, а на другой край. Светлана, в понедельник тридцатого мая вы катались на лодке со своим здесь присутствующим знакомым?
Девушка посмотрела на Самохина. Тот даже не повернул голову в ее сторону.
– Я не помню, – сказала она нерешительно.
– Не смотрите на Самохина. Вспоминайте.
– Наверное, каталась.
– Время не назовете?
– Не помню я.
– С вами еще подруга была. Галина, если осведомители мои ничего не перепутали.
– А, в позапрошлый понедельник! – сцепив украшенные золотыми кольцами пальцы, заулыбалась девушка. – Да, мы катались в тот день на лодке с Галкой. Саша нас пригласил.
– Возле старого пляжа Самохин останавливался?
– Останавливался. На обратном пути. Мы до острова прокатились и сразу назад.
– Во сколько вы там останавливались?
– Часов в девять.
– Вечера?
– Да. Слегка темнеть начало уже. Может, начало десятого было.
– Половину уже было, – вмешался в разговор Самохин.
– Александр, не надо рот открывать, когда вас не просят. – Жарких смерил Самохина суровым взглядом. Что греха таить, ему было приятно слегка унизить завхоза в глазах его симпатичной подруги. – Светлана, вспомните, вы кого-нибудь видели на пляже в тот вечер?
– – Да. Там тетка сисястая была и еще один придурок поддатый. Мы его потом с собой забрали.
– Придурка опишите.
– Длинный носатый. В черной рубашке. Наверное, бывший уголовник.
– Почему вы так решили?
– Он разговаривал так, как будто с приветом, и у него наколка на всю грудь была.
– Какая?
– Церковь.
– Господин Самохин его как-нибудь называл?
– Да, сейчас вспомню… Стас! Противный дядька.
– А женщина? Она тоже с вами поехала?
– Нет! Она на пляже осталась.
– Живая?
– Конечно, живая! Какая еще?
Жарких вытащил из кармана фотографию.
– Она на снимке есть?
– Вот эта женщина на пляже была! – решительно ткнула длинным алым ноготком администратор салона в изображение Раисы Квасовой.
Глава 48
Чтобы уменьшить шум, Посохин поставил на минимальные обороты вентилятор (он принес его в свой рабочий кабинет из дома, едва наступило лето) и, переключив телефонный аппарат на громкую связь, набрал номер мобильника Татьяны Горобцовой.
– Татьяна? Здравствуйте! Моя фамилия Посохин. Вам Наталья Барсукова должна была насчет меня звонить.
– Да, она звонила. Здравствуйте! Что вы хотели узнать?
– Мне нужно с вами поговорить об одном происшествии, свидетелем которого вы были почти три недели назад. Мы не могли бы сейчас встретиться?
– Я не знаю… Вы на машине?
– Да.
– Подъезжайте тогда к хозяйственному магазину, что возле прокуратуры. Сможете?
– Это тот, который под вывеской «Метизы»?
– Да, да! Я сейчас там как раз. Хотела кое-что для дома взять. Буду ждать вас у входа.
– Договорились. Еду.
Татьяна Горобцов оказалась привлекательной крашеной блондинкой лет тридцати-тридцати трех. Посохину, с раннего подросткового возраста и до сих пор, именно тридцатилетние женщины казались наиболее соблазнительными. Конечно, если на них не было налета вульгарности. Но к горькому сожалению майора, как раз пошлость и стала одной из самых распространенных черт современной женщины.
Горобцова стояла возле припаркованной рядом с магазином хозтоваров новенькой «Нивой» и, поглядывая по сторонам, листала какой-то рекламный проспект.
– Ваш транспорт? – спросил Посохин, подходя к молодой женщине и указывая на внедорожник. – Когда брали?
– Мой! – с гордостью ответила та, кокетливо поправляя волосы. – Месяц уже катаюсь.
– Здравствуйте! – Посохин хотел протянуть женщине руку, но тотчас передумал. В данном случае деловой стиль был, пожалуй, не к месту. – Меня зовут Павел. А вы Татьяна?
– Татьяна. Здравствуйте.
Она бросила рекламный проспект в урну.
– Разговор поведем без формальностей, хорошо? – предложил Посохин.
– А почему нет? Формальности не всегда есть хорошо.
Татьяна осторожно, соблюдая приличия, несколько раз с головы до ног ощупала его взглядом. По тому, как она, вскинув голову, выпрямила спину, по игривому блеску ее глаз, Посохин понял, что ей он очень понравился. К собственному неудовольствию, он, не сразу обратил внимание на то, что на безымянном пальце Горобцовой отсутствовало обручальное кольцо.
«Хорошо, что я ей с рабочего телефона позвонил, – подумал майор. – Дамочка может оказаться приставучей».
– В мою машину сядем? – спросила Горобцова.
– Давайте лучше на свежем воздухе поболтаем. Вон там, в сквере, на скамеечке. Вы не против моего предложения?
– Нет, конечно! – улыбнулась Горобцова. Два плотных ряда ее некрупных, с жемчужно-матовым блеском, зубов напоминали молочной спелости зерна в кукурузном початке.
«Ее улыбающееся личико может украсить рекламный баннер зубной пасты и без фотошопа», – отметил про себя Посохин.
Он аккуратно взял молодую женщину под локоть:
– Отлично! В таком случае, попрошу вас пройти со мной.
– С удовольствием! – ответила Татьяна с умеренной долей игривости.
Они пересекли неширокую площадь и устроились на скамейке под огромной липой.
– Наташа мне сказала, что вас интересует случай с Квасовой на ярмарке в Новолиганьске, свидетельницей которого я была. Что-то конкретное вам хотелось бы узнать или вам нужен мой рассказ о происшествии в целом?
– Вы все это происшествие от начала до конца видели?
– А почему оно вас заинтересовало?
– Неважно. Так с чего все началось, если не секрет?
– Ну, к Раисе подошел мужчина лет сорока и стал рассматривать обувь на столике. Потом что было, я не видела – моим товаром две перспективные девушки заинтересовались. Когда я освободилась, то заметила, что Квасова что-то очень энергично говорит тому мужчине. Он слушал ее, молчал и вертел в руках женскую туфлю. У меня такая модель, хочу заметить, в тот день тоже имелась в продаже. И дешевле, чем у Квасовой. Настоящая Италия. Отлично выделанная кожа, удобная колодка…
– Татьяна, туфли давайте оставим на потом, – перебил ее Посохин.
– Извините. Профессиональная деформация. – Горобцова засмеялась. – В общем, туфли мужчина не заинтересованно рассматривал, мы в этом разбираемся, а так, между прочим. Потом он поднял голову и что-то Раисе сказал. Я услышала только первое слово, и все.
– Какое это было слово?
– Юля. Или Юле. И после этого Раиса словно взбесилась. Выскочила из-за своего столика с обувью и стала орать на этого мужчину. При этом она еще ему в грудь пальцем тыкать начала. И чувствительно, по-моему
– А что она ему кричала?
– Дословно не помню. – Татьяна помолчала. – Сейчас… Что ты сказал… После этого она его как-то по-блатному назвала. Я раньше этого слова не слышала… Попробуй только приблизиться к моей дочери, и ты узнаешь… Не думай, что только ты умеешь кровь пускать… Что-то типа того. Ну, и мат через каждое слово.
