Дерек Картун - Летучая мышь
Шаван залпом выпил вино и протянул Бауму пустой бокал.
- Блефуешь, Альфред. Правительство не жаждет видеть в газетах имя Маршана.
- Зря ты продолжаешь держаться за эту версию, - вздохнул Баум. - Ну поразмысли: Робертон скрылся. Поймаем мы его или нет, - не так уж важно. Кого-то найдем, кого можно потащить в суд. Пресса этого потребует. Правительство хотело бы все скрыть, тут я с тобой согласен, но противостоять газетной шумихе оно не сможет. Вот где для тебя опасность кроется. Твои люди побывали в доме Брансона, он же Бракони. Твою машину засекли по дороге в Конш. Сам ты полностью изобличен в связях с "Луной" и "Софраналом". Наш приятель Пэнмур, которого ты тут видишь, располагает самыми достоверными сведениями. Я по должности не могу смотреть сквозь пальцы на такие вещи...
- Одни предположения - ничего у тебя нет конкретного.
- Есть. Твоя фотография у дверей "Софранала". И разъяснения сотрудников этого общества о том, как ты организовал покушение на Пэнмура. Показания двоих из "Луны" - о том, как ты их нанял. Смерть Артуняна - мы отнюдь не закрыли это дело. А ещё у меня будут показания, которые ты дашь прежде, чем выйдешь отсюда, и свидетельства твоих подручных, которые мы наверняка получим, пусть и не сразу. Вот что окажется в твоем досье, и в один прекрасный день, дорогой Альбер... - он понизил голос почти до шепота, - Сам понимаешь, что произойдет в один прекрасный день, если не примешь предложение, которое я сделал тебе сегодня утром.
Шаван снова осушил бокал и откинулся на спинку стула, уставившись в стену.
- Ладно, - сказал он наконец, - Пусть меня отведут в тихую комнату и дадут бумагу и ручку. Посмотрим, что из этого получится.
Когда его вывели, Баум со словами: "Пора узнать, насколько продвинулось с Робертоном" велел вызвать Жоливе. Тот явился с блокнотом и, докладывая, то и дело сверялся со своими записями.
- Опрошен персонал брокерской конторы Робертона - ничего подозрительного. Обыск кабинета хозяина: там много чего нашлось - записные книжки с телефонами и адресами, картотеки, еженедельники и всякое такое. Но это ещё предстоит исследовать. Я сам занимался весь день квартирой Робертона. Забрал оттуда кое-что для дальнейшей работы. Пока рано говорить о результатах.
- Как насчет писчей бумаги - помнишь, я просил проверить?
- Конечно. Обнаружены пачка конвертов и бумага, идентичные тому письму.
- Что слышно в туристических агентствах?
- Установлено, что брал он билеты возле авеню Опера. Билеты в один конец. Вылетели вдвоем в Цюрих из Орли. Мы уже связались со Швейцарией через Интерпол. Пока от них никаких сообщений.
- И не будет, - сказал Баум, - Ладно, все в порядке, спасибо.
В письменных показаниях Шавана обнаружилось кое-что, чего я не знал. Прежде я не догадывался, какой нажим оказывал на него Хенк Мант. Сначала он всего-навсего намеревался с помощью Шавана предотвратить мой контакт с Баумом. Для этого и было изобретено похищение и вся эта инсценировка. Цель была такая: одурачить меня и напугать до смерти. По мере того как я в своем неведении продолжал расследование, инструкция изменилась: вообще меня убрать. Устранить, как выразился Хенк, загнав в безнадежную ситуацию. Почему он дублировал свои усилия, прибегнув одновременно и к помощи алжирских бандитов, и к трюку с неисправным автомобилем, можно только догадываться: хотел, чтобы наверняка.
Шаван же за деньги выполнял все, что ему поручали: организовал через "Софранал" машину напрокат, нанял головорезов из "Луны". Когда же обнаружилось, что не сработал ни тот, ни другой способ, и я добрался-таки до Бракони, то Шаван получил ещё более категорический приказ расправиться со мной - для того и мчались в Конш его люди. Оттуда они должны были позвонить и доложить, а также получить новые распоряжения. И они их получили: избавиться от трупы Бракони и от передатчика. Передатчик разобран на части и спрятан в неглубокой яме за домом, забросан хворостом. Бракони похоронен примерно в километре оттуда, в лесу. А дальнейшие инструкции оказались таковы: установить пластиковые бомбы в квартире Изабел и в моей машине.
Все это Шаван изложил весьма тщательно, с точными датами и деталями он-то знал, что нужно контрразведке. При этом настаивал твердо и убежденно: ему не было известно, что все это дело связано с советской разведкой. Тот любопытный момент, как он вообще оказался в прислужниках у Хенка, он и вовсе опустил, ни слова не было сказано об их прежних совместных делишках. Умолчал Шаван также о гибели Арама Артуняна и Анни Дюпюи. Одно дело пытаться кого-то убить, совсем другое - убийства, которые состоялись.
- С виду вроде бы все ясно, - заключи Баум. - Но только с виду. Вот смотрите: вы побеседовали с Артуняном - и Шавану немедленно поручают его убить. Заодно заманить вас в ловушку - но для этого требовалась некоторая подготовка, не так ли? Однако все сошло гладко - похоже, он ждал вас.
- Значит, в нашей лондонской конторе кто-то стучит американцам.
- Выходит, так. Кому были известны ваши планы?
- Да половине министерства иностранных дел, не говоря уж о начальстве.
- Случись такое у нас в Париже, русские получили бы все сведения в двадцать четыре часа.
- И у нас точно так же, - признался я. Мы помолчали. - А передавать сведения американцам и шпионажем-то не считается.
- В том-то и дело, - согласился Баум.
- Этот "Софранал" - просто прикрытие, за ним орудует ЦРУ, предположил я.
- Если бы мы умели хитрить с американцами как с русскими, "Софранал" давно бы значился в наших картотеках, - подтвердил мою мысль толстяк.
Позже мы распрощались с Альбером Шаваном, который умудрился вернуть себе импозантный вид и внушающие почтение манеры.
- Наша совместная работа оказалась весьма полезной, Альбер, - похвалил его Баум. - Я получил примерно половину необходимых мне сведений, а ты сообщил примерно половину того, что мог бы сообщить.
Шаван изобразил удивление:
- Тебе трудно угодить, Альфред. Того, что ты узнал, достаточно, чтобы меня в порошок стереть. Этого мало?
- Ты прекрасно знаешь, чего бы я хотел. Повторять не стану. Ладно, ступай себе домой. Теперь, надеюсь, будешь держать меня в курсе, если мистер Хенк Мант снова привлечет тебя к своим делишкам.
- Если только уцелею, - мрачно сказал Шаван.
- Ну, ты справишься, - усмехнулся Баум. - Куда этим американцам до тебя!
- Спасибо, Альфред, - Шаван поежился, но все же спросил:
- А как там мое досье?
- Не запятнано, - ответил Баум. - А если ты выполнишь мое условие и будешь сообщать нам о своих контактах с ЦРУ, то это послужит только украшению твоего досье.
Шаван нахмурился.
- Приходится верить тебе на слово, Альфред. Деваться-то некуда, - он протянул свою огромную лапу, сгреб со стола листок со своими показаниями и, смяв, сунул в карман, - Тебе ведь они больше не нужны?
Баум не предпринял ни малейшей попытки воспрепятствовать ему. Вместо этого он набрал номер внутреннего телефона:
- Машину с шофером. Чтобы отвезти домой господина Шавана.
После его ухода Баум позвонил снова, на сей раз дежурному в министерство иностранных дел: не наблюдалось ли в последние двое суток отъездов или приездов советских дипломатов. Дежурный обещал узнать и перезвонить. Звонок последовал через час: некий Терешвили, второй секретарь посольства отбыл в Москву нынешним утром. Тем же рейсом Аэрофлота отправился Власов - корреспондент ТАСС. Оба заявили, что обратно не собираются. Баум осведомился, что думают по этому поводу в русском департаменте МИДа.
- Несколько скоропалительно, но в общем ничего особенного, - ответил дежурный.
- Концы прячут, - сказал Баум. - Я обоих знаю - эти господа из КГБ. Я бы удивился, если бы с исчезновением Робертона не смылся бы кое-кто из русских.
- Между прочим, - спохватился я, - как насчет прессы? Сможете удержать её в узде?
- За ней присмотрит правительство.
- Даже за "Юманите"?
- "Юманите" ничего не значит. Они так часто кричали "Караул!", что теперь на них и внимания никто не обратит. Им самим это отлично известно, потому коммунисты и решились выйти на вас.
- А все эти люди, которых сегодня допрашивали, - есть от них польза?
- Допросы - чистое очковтирательство. Если что интересное и всплывет, мы все равно этим не воспользуемся, - Баум скорбно покачал головой. Считайте, что это хорошая практика для моих ребят - вот и все.
- Пойду, - я поднялся, - Надо поспать. - Мы пожали друг другу руки, Спасибо за все.
- Благодарить не за что, мы должны друг другу помогать. Приятно было сотрудничать. Только лучше бы вы мне сразу рассказали о Брансоне и Жюле Робертоне - вместе мы бы придумали какой-нибудь удачный ход.
Я проспал до двух, в три пошел в "Скриб" - любимый бар Артура. Он был там.
- Все кончено, дело закрыто, - сообщил я ему.
- Получил все, что хотел?
- Вот именно. Если я и правда что-нибудь хотел получить. Семь трупов и ничего не удалось добавить к счастью всего человечества. Ну и с французами я обошелся не совсем так, как хотелось бы.
