Вадим Россик - Тёмный Человек
Взяв письмо, юноша поднялся на второй этаж, постучал в дверь кабинета нотариуса и, дождавшись писклявого «Входите!», открыл дверь. Увидев Мельхиора, Мартиниус, вздохнув, отложил в сторону «Гведский родословник».
– Что там у вас, Мельхиор?
– Почта, доминус. Письмо из Гвинбурга.
– От кого же?
– От хозяйки пансиона, в котором мы останавливались летом.
Нотариус оживился.
– Ах, это уважаемая Матильда прислала мне письмо? Так-так! Сейчас посмотрим.
Мартиниус ловко распечатал конверт и поднес густо исписанный лист бумаги к глазам. Бегло пробежав первые строчки, он кивнул помощнику на кресло возле стола.
– Садитесь, Мельхиор. Я прочитаю вслух.
Нотариус откашлялся и начал читать, стараясь, чтобы его высокий голосок звучал как можно солиднее:
«Здравствуйте, уважаемый месьер Мартиниус, пусть Гведикус дарует вам много лет жизни! Я пишу это письмо по просьбе своего братца, известного вам ротмистра Третьего полка гведских гусаров Альфонса Ромуальда Бартоломея Гильбоа. Сам Альфонс вам не может написать, так как он с полком на учениях в Черном лесу. Скачет на своем любимом Ганнибале и машет саблей. Однако братец передает вам привет и сообщает, что весной у них с Мелодией родится наследник. Как говорит Альфонс: «Мой маленький гусарик». Не знаю, что он будет делать, если родится девочка.
Должна признать, что Мелодия оказалась строгой женой. Она моментально отучила моего братца злоупотреблять алкоголем, а курить он еще летом сам перестал. Даже трубку выбросил. Странно это как-то. Такой был заядлый курильщик! Да, вспомнила еще смешной случай. Как-то Альфонс мне жаловался в письме, что у него вскочил большой типун на языке. Пришлось ему молчать целую неделю. А при его общительном характере это было трудно. И что бы Мелодия не делала, ничего не помогало, но через неделю, хвала Ксантии-целительнице, типун сам собой прошел.
Наверное, вы не забыли инспектора Мукомеля? Видный такой мужчина с усиками. По городу ходили слухи, что его понизили в должности за то, что он так и не нашел того негодяя, который убил нашего соборного священника. Даже убийцу страшного месьера Лохматуса он не смог найти. Это, конечно, не делает инспектору чести. Месьер Мукомель обиделся на весь свет и подал в отставку. Зато вскоре открыл сыскное агентство под названием «Леопольд Мукомель. Поиски кладов, украденных вещей и пропавших домашних животных». Я сама видела его вывеску на улице Кактусов. Бывший инспектор нанял рабочих и они два месяца разбирали какую-то засыпанную камнями пещеру на Дубовом холме в Гвинском лесу. Но работы остановили, потому, что дальше рыть было опасно и рабочие отказались спускаться под землю. Тогда месьер Мукомель всех разогнал, соорудил себе шалаш на Дубовом холме и живет теперь там – охраняет эту самую пещеру. Люди говорят, что в той пещере в незапамятные времена гномы спрятали клад. И что этот клад заговоренный. Вот инспектор и свихнулся. В общем, спаси нас Деус от золотой лихорадки!
Такие у нас новости, уважаемый месьер Мартиниус. В нашем тихом захолустье редко случается что-то выдающееся. Надеюсь, что не оторвала вас от важных дел. У вас-то в Квакенбурге скучать не приходится. Приезжайте к нам в Гвинбург отдохнуть от столичной суеты. Летом у нас хорошо, сами же видели. Для вас в «Беличьем дупле» всегда найдется уютное местечко. Поцелуйте за меня вашу племянницу. Очень бойкая девочка! Передайте привет своему помощнику. Приятный юноша только излишне скромный. Храни Гведикус вас и ваших близких! Матильда Гильбоа».
Мартиниус закончил чтение и положил письмо на стол. Весело улыбаясь, нотариус взглянул на Мельхиора. Тот сказал, стараясь, чтобы его голос звучал равнодушно:
– Если будете писать ответ, доминус, поблагодарите Матильду от моего имени. И передайте мадемуазель Мелодии мои поздравления.
– Обязательно, мой юный друг. Но, позвольте заметить, если бы вы проявили больше внимания к этой девушке, то на месте нашего отважного ротмистра сейчас могли бы быть вы.
Мельхиор порозовел от смущения, но промолчал. Мартиниусу стало жалко юношу и он милосердно сменил тему:
– Значит, отца Мелодии так и не нашли. Мукомель не смог разобрать завал. Вряд ли Александр самостоятельно выбрался наружу из-под камней. Несчастный безумец навсегда остался под землей.
– Если он сразу не погиб при взрыве метана, то его конец был ужасен, – заметил Мельхиор и зябко поежился.
– Вы совершенно правы, мой друг. Страшно даже представить, как он целыми днями бродил там в кромешной темноте всеми покинутый пока силы не оставили его. Но Александр был наказан по заслугам. На его совести, как минимум, две жизни.
Нотариус бросил взгляд на шкатулку из красного дерева, стоящую на полке в одном из шкафов.
– Должен сказать, что Александр Зудик был настоящим монстром, кровожадным параноиком. Можно только посочувствовать Мелодии. Она одна знает, что пережила, живя рядом с таким отцом.
Мартиниус вдруг лукаво улыбнулся.
– А что вы думаете о таком явлении как гипноз, мой просвещенный друг? Его еще называют месмеризмом, магнетизмом, трансом или внушением.
Мельхиор к своему стыду вынужден был признаться, что в первый раз слышит об этом. Нотариус удовлетворенно усмехнулся.
– Я так и думал. В вашем образовании, молодой человек, существует изрядная лакуна!
Мельхиор безнадежно уставился в сторону. «Еще не легче! Лакуна!»
– Я хотел сказать: «пробел», – Мартиниус сжалился над юношей, заметив его отчаяние. – Так вот. О гипнозе. Некоторые авторитеты называют его чарами. И по-своему они правы. Наш злой волшебник смог внушить своей маленькой дочери, что он великий чародей, новый Гведикус, так сказать. Мелодия находилась под гипнозом – проще говоря, была зачарована своим злым отцом-тираном. Многое из своей жизни она даже не помнит!
Нотариус машинально взял со стола и повертел в руках широкое золотое кольцо замысловатой формы с непонятной постороннему надписью на латыни. Заметив какое-то пятнышко, подышал на кольцо, потер его об лацкан своего сюртучка. Затем с нескрываемым удовлетворением оглядел результаты своего труда. Кольцо сияло.
– Ну, что же, будем надеяться, что любовь честного гусара освободит сердце Мелодии от того зла, которое поселил в нем ее ужасный отец.
Мартиниус снова хитро улыбнулся помощнику.
– Запомните, Мельхиор, чтобы покорить сердце женщины нужно быть убедительным. Нашему другу ротмистру удалось это в полной мере.
Юноша сердито подумал про себя: «Ну, еще бы! С такими усами, саблей, нарядным мундиром и длинным именем!» В глубине души, правда, он не мог не признать правоту своего патрона. Ведь Гильбоа, действительно, был смелым, честным, надежным человеком.
– Я никак не пойму, доминус, для чего отец Флориан придумал такую запутанную головоломку? Неужели он не мог иначе сообщить своим сообщникам, где находится сокровище?
Нотариус задумчиво потянул себя за нос.
– Боюсь, мы никогда не узнаем причины, из-за которой отец Фабиан поступил таким образом. Мы установили, что он некоторое время служил в гвинбургском соборе, значит, имел возможность подготовить свою шараду. Священник мог заказать кинжалы с буквами гвинбургскому кузнецу. Надеть перстень на палец Святого Вилема. Дать указание, под каким памятником он сам должен быть похоронен. Зачем? Кто знает? Может быть, преступники, убившие столько невинных людей, боялись прикоснуться к кладу? Выжидали время. Только представьте себе, Мельхиор: пастух нашел в пещере старинное сокровище гномов: золотые чаши, статуэтки, слитки, возможно трон самого гномьего короля, по приданию украшенный тысячью без одной штуки крупных жемчужин, золотые ожерелья, алмазы, бриллианты, сапфиры, рубины. Один Создатель знает, что еще! Конечно, преступники не могли просто так взять и поделить это богатство.
– Жаль, что сокровище так и останется погребенным в Гвинском лесу, – заметил Мельхиор.
Мартиниус неожиданно хихикнул.
– Кто знает? А может быть, там и не было никакого сокровища?
– Как так?!
– Может быть, клад давным давно найден и бедный Мукомель теперь охраняет лишь могилу злого колдуна?
Нотариус поднялся со своего места.
– Честно сказать, я нисколько не жалею, мой друг, что эта история с ведьмами, колдунами и Темным Человеком закончена. Если хотите, попробуйте связно изложить на бумаге все, что произошло с нами прошлым летом. Чистая бумага ждет вас в шкафу, чернильный прибор на письменном столе. Садитесь и творите. Можете потом поставить вашу рукопись на полку рядом с историей об убийствах в замке Три Башни. А я тем временем прогуляюсь до «Румяного яблока», что на аллее Старого короля. Хотя доктор Зудик и отказался забрать свою шкатулку обратно, он всегда готов отведать вместе со мной золотистой хинной настойки из Новой Гвеции!
