Вадим Россик - Тёмный Человек

– Что это было, доминус? – прошептал Мельхиор, когда холм перестал содрогаться, а гул затих.

– Я думаю, неосторожный выстрел месьера инспектора взорвал болотный газ. Видимо его много накопилось в пещере. Болото же совсем рядом.

Они поднялись, подошли к Мукомелю, который, кряхтя и охая, тоже встал на ноги. Инспектора было не узнать: аккуратный мундир превратился в обгоревшие лохмотья, от маленьких усиков под носом осталось только грязное пятно, брови тоже исчезли.

Из-за дерева, корни которого усеяли куски страшного черепа, появилось знакомое остренькое личико. Маленькая старушонка оглядела присутствующих и сердито сказала:

– Воистину, раньше люди были благороднее, добрее. Рассудительные, приличные селяне. В бабушек никто из мушкетов не палил. А теперь никакого уважения к старости. Где я теперь новый лошадиный череп достану? К этому-то я привыкла. Вчера даже фосфором натерла, чтобы он в темноте светился.

– Как вы тут оказались, уважаемая Амброзия? – спросил ее нотариус.

– Грибы собирала, светлячков для настольной лампы. Вот и услышала, как вы тут на весь лес шум подняли.

– А лошадиный череп зачем с собой взяли?

Амброзия укоризненно посмотрела на Мартиниуса.

– Что же тут непонятного, уважаемый? А вдруг какой лихой человек налетит? Зверушек-то я не боюсь. Люди гораздо хуже.

Старушонка пригляделась к обнимающейся под деревом паре и вскрикнула:

– Да это никак ваш кавалер с саблей?! И дочка Лекса Зудика с ним? Чем это они там занимаются?

– Вы спасли ротмистру жизнь, уважаемая Амброзия, – заметил нотариус. – Если бы не лошадиный череп, лежал бы он сейчас с пулей в сердце. Да и нам пришлось бы туго.

Мукомель подошел к расселине. Взрыв метана вызвал обвал внутри Дубового холма и наглухо завалил узкий вход гранитными валунами. Неизвестно было, на сколько шагов в глубину тянется завал. Теперь в пещеру не смог бы пробраться даже крот. Инспектор уныло потрогал камни, за которыми осталось сокровище.

– А если нам попробовать освободить проход? – предложил он Мартиниусу без всякой уверенности.

– Ну, что вы, месьер инспектор. Тут нужно несколько десятков здоровых молодцов. Да и то я не уверен, что что-нибудь получится.

– Как представлю себе, что там внизу праздно лежат несметные богатства… Проклятый колдун! – пробурчал Мукомель. Его толстое лицо исказилось злобой, лоб покрылся потом.

Пока инспектора мучила жадность, нотариус подошел к племяннице все так же крепко спящей на плаще Мелодии. Посмотрев на девочку, Мартиниус беспомощно повернулся к старой ведьме.

– Александр усыпил Барабару каким-то зельем. Я не знаю, когда она, наконец, проснется и проснется ли вообще. Может быть, вы мне поможете, уважаемая Амброзия?

Старушонка приблизилась, легко ступая по траве. Присела над Барабарой. Не мигая уставилась девочке в лицо. Потом взяла ее безвольную ручку в свои ладони, нежно сжала и начала что-то напевно бормотать, качаясь из стороны в сторону. Несколько минут спустя, Барабара вздрогнула, глубоко вздохнула, затем открыла глаза. Девочка обвела непонимающим взглядом склон холма, темный лес, знакомые лица нотариуса, Амброзии и Мельхиора. Недоуменно спросила:

– Дядя Бенедикт, где это мы?

– Все хорошо родная, – растроганно пропищал Мартиниус. – Ты просто долго спала.

Барабара зевнула, потерла глаза ладошками.

– Как я оказалась в лесу? Ничего не помню.

Она наморщила лоб.

– Помню, как я играла с Харизмой в заднем дворике пансиона. Какой-то человек поманил меня из-за забора. Я оставила куклу и подошла. Он спросил меня, есть ли кто-нибудь в «Беличьем дупле». Человек назвался продавцом сладостей. Он хотел предложить нам свои конфеты. Я ответила, что в пансионе кроме Матильды никого нет. Тогда продавец засмеялся, сказал, что я хорошая девочка и угостил меня конфетой. Я вернулась к Харизме, развернула конфету, положила ее в рот. И больше ничего не помню.

– Ты устала и заснула, – сказал нотариус. – Мы взяли тебя с собой на прогулку в Гвинский лес. Встретили здесь уважаемую Амброзию. Теперь нам пора обратно в «Беличье дупло».

– Может, зайдете в мою хибарку? – предложила старушонка, ласково гладя Барабару по голове. – Поужинаете. Я как раз рыбки нажарила.

Девочка умоляюще посмотрела на дядю. Мартиниус отрицательно покачал головой.

– Благодарю вас за все, что вы для нас сделали, уважаемая Амброзия, но нет. Нам нужно возвращаться в Гвинбург. И так уже довольно поздно, а мы еще должны через болото перебраться.

Амброзия с сожалением пожала плечами. Потом поцеловала на прощанье Барабару и бесшумно растаяла в сумраке леса. К нотариусу подошел Гильбоа, ведя за руку смущенную Мелодию. Ротмистр молодецки подкрутил усы и решительно произнес:

– Друзья! Позвольте вам представить мою невесту. Я уговорил Мелодию сегодня переночевать в «Беличьем дупле», а завтра утром мы вместе уедем в Вилемусбург.

– Поздравляю вас, дорогой месьер Гильбоа, – радостно запищал Мартиниус. – Поздравляю вас, мадемуазель. Рад за вас, мои дорогие. Правильное решение!

Он вынул из кармана золотое кольцо, подобранное на полу кареты и протянул его Мелодии.

– Это, кажется, ваше кольцо, уважаемая?

Девушка отстранилась от нотариуса и прижалась к ротмистру.

– Мне оно больше не нужно. Я специально бросила его в карете, так же как и куриную лапку, которая была у Барбары в кармане. Надеялась, что кто-нибудь их найдет и поймет, что с нами случилось.

Мелодия посмотрела на гусара своими бездонными черными глазами. Потом с мягкой улыбкой тихо добавила:

– Отец с самого детства мне внушал, что меня нельзя любить. Я ведь ведьма! Я приношу людям только зло. Он много раз говорил, что мой настоящий суженый прилетит ко мне как летучая мышь. Его слова сбылись. Сегодня Альфонс прилетел прямо мне под ноги.

«Прилетел как летучая мышь? Скорее шлепнулся как мешок с тряпьем», – злорадно подумал Мельхиор, но он был добрым юношей с отходчивым сердцем, поэтому, секунду поколебавшись, все же искренне пожал счастливому гусару руку.

– А вы не думали, дорогой друг, поступить на военную службу? – неожиданно спросил Мельхиора ротмистр. – Приезжайте к нам в Вилемусбург и вступайте в наш славный полк. Из вас получился бы отличный гусар, клянусь своей саблей! Пара дуэлей до первой крови с товарищами по полку для завоевания авторитета, да одна хорошая полевая кампания и вы, юноша, станете настоящим воином!

Мельхиор с затаенной гордостью ответил:

– Между прочим, месьер Гильбоа, мой дед Мельхиор Теофил Лукас при короле Себастьяне Втором дослужился до генеральского чина, командовал бригадой легкой кавалерии и геройски пал в битве при Портобелло. А мой отец Ян Мельхиор Лукас служил в Седьмом уланском полку и вышел в отставку в чине ротмистра.

– Ну, конечно, я так и знал! Седьмой Гведианапольский уланский! Вторая кавалерийская дивизия! Стоянка в Аксамите! Я ведь сразу почувствовал в вас, мой друг, военную косточку! – вскричал Гильбоа, обнимая юношу.

Стало совсем темно. Гроза приблизилась к Дубовому холму и первые капли дождя упали на траву. Пора было трогаться в обратный путь. Нотариус с трудом уговорил Мукомеля оставить расселину ставшую могилой Александра хотя бы до утра. Инспектор всю дорогу до гати оглядывался назад и пару раз даже упал, споткнувшись в темноте о сосновые корни. Мельхиор слышал, как Мукомель упрямо бормотал себе под нос: «Гведикус свидетель, я все равно достану эти сокровища, не будь я Леопольд Мукомель!»

За гатью компания разделилась. Раздосадованный Мукомель уехал в своем фургоне, взяв с остальных слово, явиться завтра утром в полицейское управление Гвинбурга для дачи показаний. Гильбоа уселся на козлы роскошной кареты с баронскими гербами на дверцах, все удобно устроились на мягких сиденьях и карета, не спеша, покатила к городу, мягко покачиваясь на рессорах. Привязанный Упрямец тащился сзади, время от времени издавая громкий недовольный рев.

Эпилог

Прошло полгода. Однажды погожим морозным утром Мельхиор вышел на крыльцо дома номер пятьдесят пять на Зеленой улице в Квакенбурге. Кроме всего прочего его обязанностью была ежедневная проверка почты. На этот раз в красном ящике с эмблемой королевской почты лежал только один конверт. Мельхиор с трудом разобрал витиеватую надпись, изобилующую завитушками и росчерками: «Месьеру Бенедикту Мартиниусу от мадам Матильды Гильбоа, хозяйки пансиона „Беличье дупло“, что на улице Крокусов в Гвинбурге».

Взяв письмо, юноша поднялся на второй этаж, постучал в дверь кабинета нотариуса и, дождавшись писклявого «Входите!», открыл дверь. Увидев Мельхиора, Мартиниус, вздохнув, отложил в сторону «Гведский родословник».

– Что там у вас, Мельхиор?