Фридрих Незнанский - Смертельный треугольник
— ССГ-70.
— Охренел? — возмутился Турецкий, и было от чего.
Модификация знаменитой австрийской снайперской винтовки ССГ-69 была новинкой, им обоим хорошо известной. В основе ее конструкции применен затвор так называемого австрийского манлихеровского типа, а не маузеровского. Не так давно Турецкий приглашал Гордеева в тир Генпрокуратуры, где они наглядно прочувствовали разницу.
— Зачем тебе снайперская винтовка? Ее в карман не засунешь!
Гордеев знал, что требует невозможного, но он руководствовался древним мудрым принципом: «Верблюда попросишь — коня дадут».
— Хочется.
— И думать забудь.
— Ладно. Тогда что-нибудь попроще. Например…
— Например? — Турецкий терял терпение.
— «Клин».
— Ну у тебя губа не дура! Нет, Юрка, не получится. И вообще, — опомнился Турецкий, — что это за дурацкий разговор?! Ты себя ведешь так, будто ты Джеймс Бонд, а я тот ушлый старичок, который его всяким хитрым оружием снабжал, а потом ворчал, что оно из строя выходит.
— Так это же ты меня в спецагенты рекрутируешь, — напомнил Гордеев положение дел.
Ситуация, конечно, была из ряда вон. Они оба это понимали. И они оба понимали, что договориться все же как-то придется. Гордеев видел, что его друг в безвыходной ситуации, что ему поручили дело, которое по профилю больше подходит какой-нибудь службе внешней разведки (кстати, все-таки не факт, что параллельно они им не занимаются), и он понимал, что должен Турецкому помочь. В конце концов, кто, как не Турецкий, бесконечно снабжает его бесценной информацией и вытаскивает из бесчисленных передряг?
«Клин» был создан для спецподразделений МВД, большинство сотрудников милиции видели его только на картинке в ведомственном журнале. Несмотря на несколько игрушечный вид, автомат был рассчитан на дальность поражения не менее ста пятидесяти метров. Откидной приклад позволял вести на такой дистанции прицельный огонь, разумеется, при наличии определенных навыков.
Гордеев пожал плечами:
— Ну как хочешь, Саня. Только с голыми руками я никуда не поеду. — Он уже видел, что Турецкий готов согласиться. Вероятно, Александру Борисовичу придется где-то за это ответить, но лишь в случае неудачи. А успех, как водится, все спишет. В этом они были друг на друга похожи — поныть любили, но в удачу верили до последнего.
— У тебя же есть пистолет! — возмутился Турецкий.
— «Макаров» в такой ситуации — это несерьезно. И потом, не забывай, что сам сказал: через границу меня никто со стволом не пустит, я же не офицер Интерпола.
Турецкий тяжело вздохнул. Выбора у него не было, разве что послать вместо Гордеева Дениса Грязнова, так тот авантюрист и разрешения спрашивать не будет, а прямо потащит за собой целый артиллерийский арсенал. Или купит его за границей.
— Ладно, посмотрим, — сказал Турецкий. — Но у меня тоже будет одно условие.
— Что еще? — напрягся Гордеев.
— Я хочу, чтобы ты поехал туда не один.
— То есть?
— В таком месте, где предположительно прячется Носков, одинокий молодой мужчина будет смотреться не слишком органично.
— Почему это?
— Потому что. Ты можешь взять кого-нибудь с собой?
Гордеев задумался. Потом уточнил:
— Это обязательно вообще?
— Где сейчас твоя молодая актриса? — вместо ответа спросил Турецкий. — Младшая сестра Монаховой, кажется? У тебя же с ней что-то есть?
— Я не сплю с клиентами, — буркнул Гордеев.
— Ой ли? Впрочем, это не мое дело. Просто я видел ее в каком-то журнале. Она очень хорошо выглядит. Я бы сказал: неназойливо, если ты будешь с ней — это хорошее прикрытие. Вы смотритесь.
— А это ты где видел? — не выдержал Гордеев. — То, что мы смотримся? Тоже в журнале?
— Не кипятись по пустякам, тебе серьезное дело предстоит. Кстати, заодно оно позволит тебе отвлечься от того, чем ты последнее время занят. Кому-нибудь другому можешь рассказывать, а я-то вижу, что эта покойная Монахова — непроходящая зубная боль.
Гордеев немного подумал, взвешивая про себя, хотел бы он в самом деле, чтобы Яна составила ему компанию. Пожалуй… пожалуй… даже наверняка это лучший вариант.
— Во-первых, у нас испортились отношения, — сказал он. — А во-вторых, у нее сейчас съемки. Сериал. «Пацаны навсегда-2». Хит всех времен и народов. Слышал небось?
— Ну, это не проблема, — ухмыльнулся Турецкий. — Тоже мне событие государственной важности — какой-то сериал. — Он достал мобильный телефон. — Сейчас позвоню куда надо, и им перекроют кислород на недельку. Пока вы не вернетесь.
2
Оставалась другая проблема — дело Мохнаткина, которое невозможно было сдвинуть с мертвой точки, в основном по причинам организационного плана: они никак не могли состыковаться.
В данном случае делать больше было нечего, как в очередной раз просить помощи у Дениса. Трубку в «Глории» снял Сева Голованов.
Гордеев спросил, куда запропастился Денис: он, Гордеев, звонил ему сегодня уже дважды на мобильный, и все безрезультатно.
— Босс медитирует, — был дан краткий и всеобъемлющий ответ.
Больше объяснять Гордееву ничего не было нужно. Несколько лет назад Денис совершил поездку не то в отпуск, не то в командировку в Индию[6], в результате которой приобщился к йоге довольно редкой школы и теперь время от времени вспоминал о заветах своих духовных наставников. Друзья Грязнова-младшего называли эту практику «абракадабра-йогой». Денис особо не обижался, он вообще был толстокож, но и в тонкости своих упражнений никого не посвящал.
Голованов сказал Гордееву по секрету, что сейчас Денис в довольно скверном расположении духа и на его, головановский, вкус, ему бы больше подошел какой-нибудь активный, если не экстремальный отдых.
— Ты на что намекаешь? — уточнил Гордеев. — Что-нибудь с драками и погонями?
— Ни боже мой! — испугался Голованов. — Я не в том смысле! Я в смысле — хороших физкультурных нагрузок.
— А… Ну ты ему все же передай при случае, если он когда-нибудь выползет из своей нирваны и заглянет в офис, что мне надо бы с ним поговорить.
— А чего там ждать случая? Вон он — у себя в кабинете на коврике сидит и раскачивается, как мулла.
— Оба-на! Так он в офисе, оказывается? А можно, например, ему трубку к уху поднести? Это не повлияет как-нибудь отрицательно? Не помешает чакры закрыть?
— Сейчас организуем, — пообещал Голованов.
Дело в том, что Гордееву необходимо было решить, что делать с другим своим клиентом — альпинистом Мохнаткиным. Мохнаткин вообще-то вел себя скромно и нетерпения никак не выдавал, то есть он просто не звонил, возможно, уехал на свои сборы или в экспедицию, однако же всем надо было двигаться, альпинисту — на свои вершины, адвокату — на свои. А так уж получилось, что дело Мохнаткина он задвинул в дальний ящик.
Наконец Денис возник в трубке, и голос у него был, стоило признать, тускловатый:
— Ну чего ты дергаешь меня? — как-то лениво возмутился Грязнов-младший. — Ведь все же тебе сделали.
— Я по другому поводу. Тебе работа нужна?
— Работа мне не нужна. Мне деньги нужны.
— Сильная идея, — оценил Гордеев. — Ты ее запатентуй. Я вот что хотел. У меня есть клиент, который утверждает, что его компаньон и спонсор стырил у него из офиса экземпляр договора и не выполняет своих обязательств. Тут нужен глаз детектива. Может, пошлешь кого-нибудь из своих оперативников, чтобы оценили ситуацию чисто технически? Я, честно говоря, не убежден, что это правда. Мой клиент, кажется, немного фантазер.
Денис молчал.
— Ну так как же? Не хочешь этим заняться?
— А платить кто будет? — пробурчал Денис. — Твой фантазер?
— Ну что ты? Обижаешь. Я, конечно, заплачу. Только… попозже.
— Как обычно.
— Денис, ну выручи, будь другом! Съезди к Мохнаткину! Или пошли кого-нибудь…
— К кому, ты сказал, надо съездить? К Мохнаткину?
— Ну.
— А как его зовут?
— Степан.
— Скалолаз, что ли? — Денис как будто немного оживился.
— Ну да. Альпинист.
— Что же ты молчал?! Я всю жизнь мечтал с ним познакомиться! Давай телефон, адрес, что там у тебя есть! И как зовут этого его компаньона — чтобы я сразу был в курсе?
— Александр Заверюхин, он владелец фирмы «Эверест-2000», которая организовывала восхождения Мохнаткина.
— Елки-палки! — восхитился Денис. — Заверюхин — это который тоже альпинист?!
— Кажется… В недавнем прошлом. А ты что, альпинизмом разве увлекаешься? — удивился Гордеев.
— Скалолазанием немного. Ладно, Юрка, насчет денег пока не парься. Я с ними с удовольствием и так пообщаюсь.
— Может, ты их и помиришь вместо меня, вот было бы славно, — сказал Гордеев безо всякой, впрочем, надежды. Мохнаткин не показался ему человеком, склонным прощать обиды. Вполне возможно, что историю с пропавшим экземпляром договора он выдумал, имея в виду что-нибудь совсем другое, о чем Гордеев никогда и не узнает, но ясно было, что на Заверюхина у него зуб.
