Нина Васина - Необитаемое сердце Северины
– У меня дела, котенок, – сказал он, забирая конверт. – Увидимся завтра. Не скучай.
И ушел, не притронувшись к ней. Северина застыла на диване, забыв дышать. Через двадцать секунд паники она для себя решила так – если придут слоны, вздохнет и будет действовать. Если не придут – просто поддастся пелене обморока, когда мозг совсем очумеет от нехватки кислорода.
Слоны пришли.
* * *
Регистрация рейса на Тель-Авив еще не началась. Феликс обнаружил объект в зале ожидания и сел неподалеку. Женщина в кресле читала газету. Рядом стоял ее багаж – небольшая дорожная сумка. За десять минут она ни разу не посмотрела поверх газеты, не оглянулась, якобы невзначай. Никакого интереса к окружающим, полнейшее спокойствие, как у человека, привыкшего к постоянным перелетам. Или... отлично закаленная нервная система?
– Чертовы перестраховщики!.. – тихо ругнулся Феликс, насчитав в радиусе двадцати метров как минимум четырех наблюдателей.
Объявили начало регистрации на ее рейс. Феликс, дождавшись активного передвижения народа по залу, решил, что пора действовать. Он откинулся на спинку кресла, вздохнул и...
Теплые ладошки закрыли его глаза. Феликс замер и провалился в черноту, даже не успев предположить, кто может стоять сзади. Страх тошнотой поднялся к горлу раньше, чем Лекс понял, кто это.
– Се... Северина?.. – выдохнул он, пытаясь справиться с сильным головокружением.
Пальцами она крепко сжимала его веки, а ладонями – виски.
– Угадал, – девочка убрала ладошки от его головы и села рядом.
Феликс пытался остановить вращающийся вокруг его головы черно-белый мир. Он несколько раз сильно зажмурился и вытаращил потом глаза. Краски постепенно возвращались блеклыми пятнами размытой акварели.
– Я сейчас, – девочка встала и пошла вдоль кресел.
Алла Петровна сложила газету, оценила очередь у стойки регистрации и собралась встать, когда заметила быстро идущую Северину. Она вздрогнула и привстала, но девочка посмотрела пустыми расширенными глазами, а когда подошла совсем близко, бросила ей что-то тяжелое. Алла тихо вскрикнула от неожиданности, опустила глаза и нащупала у своего живота бронзовую статуэтку собаки.
Она сидела и думала пару минут, сжимая собаку. Потом незаметно затолкала ее под свитер за пояс юбки. Встала, осмотрела людей поблизости и демонстративно, вытянув перед собой руки, порвала билет, рассыпав его клочки по полу. Подняла с пола сумку. Медленно направилась к выходу на улицу.
Сделав круг по залу, Северина вернулась к Феликсу и сказала жалобно:
– Пошли домой, а?..
Феликс улыбнулся, провожая глазами уходящий объект.
– Пойдем, – тянет его за руку Северина, не сдерживая слез.
– Что же ты плачешь, котенок? – Он вытирает щеки девочки тыльной стороной ладони. – Такие вещи нужно делать осознанно и с радостью.
– Я боюсь, за тебя!.. – шепчет Северина.
– Поздно бояться.
* * *
Они взяли такси. На въезде в город такси блокировали две машины. Из иномарки сзади вышел молодой человек, и застыл в ожидании у открытой двери. Феликс ободряюще улыбнулся Северине.
– Странно, да? Нужно сказать что-то главное, а я не знаю, что именно. Давай сделаем так. Ты поедешь домой и будешь меня ждать. Я постараюсь за время отсутствия хорошенько подумать, что у меня в жизни главное. Если не смогу вернуться, скажу тебе это по телефону.
Феликс вышел. Северина, обернувшись, смотрела, как он садится в машину сзади и уезжает. Чтобы унять дрожь и страх, она сильно укусила свою правую ладонь. В мякоть у большого пальца.
– Девочка, – обернулся шофер такси, – у тебя деньги-то есть?
* * *
Феликса довезли до конспиративной квартиры и оставили одного у подъезда. Он приободрился – стрелять на лестнице в затылок не будут. Потом, поднимаясь по ступенькам, подумал – его голова должна после смерти остаться целой. Что-то же нужно будет предъявить как предмет исследования. Слегка развеселившись, после третьего пролета он стал воображать, как Лика прикончит его в постели. Или это ее сестра любила садистские игры?.. Придумал позу, в которой хотел бы умереть – его голова зажата между внутренними сторонами женских бедер... бедра сжимаются... резкий рывок с поворотом набок, и шея свернута!
Лика поджидала его в открытом проеме двери.
– Чего ты опять улыбаешься как последний идиот?! – ее затрясло при виде веселого Феликса.
Не потеряв улыбки, он подошел, взял левой рукой женщину за плечо, а правой залепил ей сильную пощечину.
Голова Лики дернулась, глаза потемнели.
– А теперь, – сказал Лекс, – можешь свернуть мне шею, зажав голову между ног.
Лика посмотрела дикими глазами и ушла в ванную облить лицо холодной водой. Через пару минут она с полотенцем на плечах озадаченно уставилась на Феликса, раскинувшего ноги в кресле. Подошла, наклонилась, упираясь руками в его колени, и прошипела в лицо:
– Ты увидел, что женщина порвала билет, и решил самостоятельно отменить задание?
– Ничего подобного, – помотал головой Феликс. – Просто у меня сбой в системе.
– В какой системе?..
– Вот, молодец, удержалась от оскорбления, – Феликс развернул Лику, посадил к себе на колено и коснулся пальцем щеки. – Больно?.. Ладно, ладно!.. Не дергайся. Вот тут сбой, – он постучал себя по лбу.
– А может у тебя вот тут!.. сильная изношенность от постоянной эксплуатации?! – Лика наклонилась и ловко ухватила его хозяйство между расставленных ног. – Почему ты притащил в аэропорт свою малолетку?
– И-и-и!.. – выдернув ее руку, Феликс скорчился. – Я больше не смогу убивать, – сказал он в пол. – У меня пошла гормональная перестройка системы.
– Это так ты называешь свой климакс? – уточнила Лика.
– Нет. Так я называю любовь. Ты знаешь, каким способом мозг человека общается с телом? При помощи электромагнитных сигналов. Состояние любви сравнимо с заболеванием и перестройкой налаженных связей всех органов. Можно предположить, – бубнил он в пол, – что электромагнитные связи моего мозга с телом... нарушены из-за любовного сдвига.
– Ага. Значит – любовь? – рассердилась Лика.
Странные звуки, как будто что-то тащат по полу. Феликс поднимает голову и замирает: Лика толкает ногой картонную коробку. Когда коробка уперлась в его туфлю, Лекс принюхался и страдальчески посмотрел на женщину.
– Да-да! – кивнула Лика. – Проверим по факту. Здесь и сейчас. Вспомни, как ты начинал. Или у тебя к хорькам тоже большая любовь завелась?
– Откуда это? Ты что, всегда держишь при себе парочку хорьков?..
– Нет, – злорадно объявила Лика. – Я заказала его в лаборатории, как только узнала, что объект порвал билет и ушел на остановку автобуса.
– То есть ты предполагала, что может случиться осечка? Что мой мозг откажется...
– Всегда предполагала! – выкрикнула Лика. – Никогда тебе не доверяла как киллеру.
Феликс выпрямился и сказал серьезно:
– Спасибо, добрая женщина.
Он устал изображать идиота – правильно его Лика обозвала. Еще подумал, что присутствие в аэропорту Северины, похоже, спишут на их любовную неразлучность. Почему бы для самого себя не выяснить, насколько ее ладошки на его голове были фатальны?..
Он сосредоточился и, вспомнив в подробностях хорька, его маленькие злые глазки и затертую шкурку на боках, уставился на коробку. Через минуту Лика заглянула внутрь. Подняла голову и покачала головой. Тогда Феликс раздвинул створки коробки и уставился на хорька в упор. Хорек встал на задние лапы и начал принюхиваться, двигая влажным коричневым носом. Так они смотрели друг на друга минуты две. Потом хорек к человеку потерял интерес.
– Не такой уж он и отвратительный, – задумчиво заметил Феликс. – Вон у него какой носик... смешной.
* * *
Следующие двое суток Феликс был рядом с Севериной. Большую часть времени они провели в постели – лежали, крепко обнявшись и слушая дыхание друг друга. На третий день позвонила Лика. Феликс выслушал все молча, без комментариев. Оделся и ушел на несколько часов, а когда вернулся, вытащил Северину из постели, и они поехали к Феофании «прощаться». Северина ни о чем не спрашивала. Она пребывала после аэропорта в странной апатии – болезненная усталость сменялась тихими истериками. Страх и ожидание несчастья истощили ее сердечко до готовности побыстрей уже окунуться в ужас потери, чтобы в блаженном одиночестве вернуться потом в свое сиротство. Северина стала думать, как должно быть счастливы необитаемые одинокие сердца, и дала себе слово когда-нибудь обязательно стать счастливой.
Феофания встретила их с улыбкой, погладила девочку по голове, а Феликс уклонился от ее руки.
– Феня вынимает из себя маленьких изумрудных ящериц и запускает в человека перед смертью, – сказал он Северине.
– Зачем?.. – прошептала Северина, покосившись на улыбающуюся женщину рядом.
– Такая любовь! – развел руки Феликс. – Давайте уже сядем и поговорим о деле. Итак. В Тель-Авиве погибла в автокатастрофе женщина, которая отправилась в Израиль вместо нейрохирурга, – он кивнул Северине. – Либо израильская разведка вычислила подставного агента, либо это была случайность, что маловероятно. И еще. Я провел больше часа на Тверской у загаженного памятника Пушкину и не смог завалить ни одного голубя. Абсолютно профнепригоден!
