Нина Васина - Необитаемое сердце Северины
– Бедненький, – весело заметила на это Фея, – что ему оставалось делать без секса при беременной жене.
– Бедненькая жена, – включилась в игру Лика, – ей пришлось спасаться бегством, чтобы муж не узнал о беременности. Он тут посетовал, что ты выгребла из вашей квартиры в Мейрине не только свои вещи, но и некоторые предметы мебели. Неужели в Америке нет плетеных кресел-качалок?
– Откуда ты знаешь, что я в Америке? – напряглась Алина.
– Дурацкий вопрос.
– Он знает, где я?
– Не интересовался.
– Это кресло я ему подарила на день рождения. Оно из Африки. Вы!.. Ваша контора еще побегает за моим ребенком!
– Тебе тоже всего хорошего. Привет родителям.
* * *
Северина в феврале закончила курсы медсестер, и когда Феликс уезжал на пару недель в Швейцарию по работе, пропадала по две смены подряд в детском онкологическом центре. А потом спала по двенадцать часов, а когда Феликс возвращался, брала отгулы. Оставаясь одна, Северина жила у Феофании. С Феликсом они обитали в отцовской квартире. Москва нравилась Северине только ночью. Днем она боялась близости людей в метро и ощущения своим телом их разлагающихся внутренностей. Пару раз, зажатая в час пик, она теряла сознание от предчувствия скорых смертей рядом. Феликс настоял, чтобы Северина ездила на работу на такси. Она согласилась – ей как раз хватало заработка медсестры, чтобы оплачивать свои утренние поездки.
Как Северина ни старалась быть незаметной, но через три месяца ее работы врачи центра стали проявлять повышенное любопытство к необычной медсестре. Некоторые дети в своем больничном сиротстве интуитивно почувствовали в сестре Вере возможность выхода в другое состояние и стали исступленно бороться за жизнь. А некоторые просто ждали обезболивания от ее ладошки на лбу. Вспоминая наставления Аллы Петровны, Северина строго соблюдала дистанцию в общении с детьми. Ей пришлось уйти из центра из-за настойчивого желания медперсонала изучить «феномен Верочки».
Уволившись, она обошла московские музеи. Согласилась посетить с Феликсом оперу, но убежала из зала через пятнадцать минут после начала. Феликс, смеясь, согласился с ее определением такого подражания жизни – онанизм. Но как он потом ни уговаривал ее сходить на балет, обещая зрелищную имитацию оргазма, Северина отказалась от еще одного посещения Большого театра.
Уютно в этом городе Северина себя чувствовала только на продавленном диванчике в крошечной комнатке для персонала Биологического музея.
* * *
Они никогда не говорили о Фее. Как-то валяясь в подушках на ковре, Северина осмотрелась среди мебели, картин и статуэток – в основном это были охотничьи собаки в разных позах и разных размеров, взяла руку лежащего рядом Феликса и спросила, чем его отец зарабатывал на жизнь.
Феликс ответил, не раздумывая:
– Мой отец был аномалией, как и я. Его государство изучало и платило за это.
Северина повернула голову набок и внимательно посмотрела ему в глаза.
– А чем зарабатываешь на жизнь ты? – спросила она.
Феликс улыбнулся – любая другая женщина первым делом поинтересовалась бы аномалией.
– Я убиваю людей. За деньги. Без оружия, – ответил он.
И все стало на свои места, потому что девушка рядом спокойно моргнула, не потеряв в глазах обожания.
– А как же ускоритель элементарных частиц? – продолжала допытываться она. – Физикам мало платят?
– Несравнимо меньше. Особенно в России. Из последних анекдотов. Физикам сказали, что теперь они должны платить за посещение своих научно-исследовательских институтов в свое рабочее время.
– А кого ты убиваешь? – Северина села, обхватив колени.
– Кого прикажут.
Феликс закрыл глаза и вздохнул – какая же она маленькая...
– А как эти люди, которые приказывают, узнали, что ты умеешь делать?
– Это случайно получилось. Я сам не знал до сорока лет.
Он повернулся набок, залез рукой под шкаф и выкатил оттуда белый шарик. Подкатил его по ковру к Северине.
– Я от дедушки ушел, – сказал Феликс. – И от бабушки ушел. От волка ушел, от медведя ушел. А от тебя, лисичка, никуда не уйду.
– Тяжелый!.. – Северина взяла шарик и рассмотрела букву «Ф».
– Все еще боишься черной дыры? – улыбнулся Феликс.
– Нет. Больше не боюсь.
– И почему, интересно?
– Потому что у нас с тобой будет через двадцать лет ребенок, а это значит – не сработает твой коллайдер на черную дыру. А если даже сработает... мы выживем.
– Если сработает, никто не выживет, потому что наша планета станет вот таким маленьким шариком перед тем, как превратится в точку. Дарю. Он твой. Весь земной шар за мгновение до своего исчезновения. Что?.. Что я такого сказал? – опешил Феликс от ужаса на лице девочки.
– Я разверну эту точку в прямую линию, а линию – в плоскость! – Глаза Северины налились слезами. – Я придумаю новый мир!.. Сверну плоскость серпантином!.. Спрячу всех, кого люблю, в разных временах! – Она скорчилась, опустив голову и закрыв ее руками.
– Ты что!.. – бросился к ней Феликс. – Я не хотел тебя расстроить, извини...
Он накрыл девочку своим телом.
– У тебя есть золотой зуб? – спросила она снизу приглушенно. – Ты какой-то сердитый на людей.
– Что?.. – Феликс сел. – Нет у меня золотого зуба!
– Точно?.. – Она подняла голову. – Покажи.
Феликс открыл рот. Северина стала на коленки и внимательно изучила его зубы.
– Теперь – ты, – сказал Феликс. – Открывай рот.
Осторожно потом потрогал пальцем ее язык перед тем, как приблизиться губами.
* * *
Феликс принес домой конверт с фотографиями объекта, и с этой ошибки начался отсчет последних дней его жизни. Лика предложила ознакомиться с заданием в рабочей квартире, но он слишком спешил. Его подгоняло ощущение ускользающего времени, ни одной минуты не хотелось быть вдали от Северины. В Москве распушился тополями июнь.
Открыв дверь отцовской квартиры, он уже мог сразу определить, дома его девочка или нет. Когда ее не было, сердце замирало от сквознячка одиночества. В этот день сердцу было тепло и спокойно. Северина спала на диване в гостиной. Он потихоньку прошел в кабинет отца, закрыл дверь и устроился за письменным столом. С момента появления в Москве Северины, его ни разу не оправляли на задание. Вытряхнув из конверта фотографии, Феликс вздрогнул: на него смотрела женщина. Немолодая, худая, с усталыми глазами. Он сразу включился и вышел на связь с Ликой.
– Открыл конверт и испугался, да? – сказала она с экрана без вступлений. – Я предлагала тебе посмотреть работу вместе. Думаешь, я просто так что-то предлагаю?
– Я никогда... – начал было Феликс, но Лика перебила.
– Не имел рабочих контактов с женщинами, да? Что это меняет?
Феликс задумался, разглядывая фотографию, потом сделал то, чего никогда раньше не делал – потребовал «раскрыть файлы». Это означало, что агент 1072 желает знать причины, по которым объект подлежит ликвидации. На первых заданиях Лексу предлагали для наработки уверенности знакомиться подробнее с делами объектов, но он категорически отказался от любой дополнительной информации. Контору тогда это вполне устроило.
Лика не удивилась его требованию.
– Офицер медицинской службы, отработала три года в закрытой лаборатории нейрохирургии. Считалась лучшей по аномалиям мозга. Ты к ней не попал, потому что пришел к нам позже. Отстранена от работы за утаивание некоторой научно-исследовательской информации. Понижена в звании, выслана из Москвы в провинцию с запретом работать по основной специальности. Неделю назад приобрела билет на самолет в Израиль. Гостевая виза. Доказательств ее контактов с израильской разведкой пока нет, но рисковать не стоит.
– Значит, я ее «работаю» только потому, что она собралась в Израиль?
– Не только! – повысила голос Лика. – Ты делаешь это, чтобы исключить даже предполагаемую возможность утечки информации! Остальное – вроде подставного агента для израильской разведки – тебя не должно интересовать.
– Опять орешь, – спокойно заметил Феликс. – Значит, в Израиль улетит подставная. Хоть что-то «на благо Родины».
– Лекс, я сочувствую, – сменила тон Лика, – мне тебя, правда, жалко. Так влипнуть с малолеткой. Я уже пересмотрела по срокам два задания в Европе. Думала, у тебя это постепенно выветрится.
– Не выветрится.
– Тогда приступай. Задание простое. Ничего неординарного произойти не должно – ты у себя дома. Время и место указаны. Территория готова для зачистки. Главное – соберись.
Феликс вышел из системы, еще раз внимательно рассмотрел лицо женщины на фотографии. Сходил в кухню, приготовил себе чай. За это время в кабинет пришла Северина, заметила фотографии и вытащила одну из конверта, совсем немного – на пол-лица. Услышав шаги Феликса, быстро забралась на диван с ногами.
– У меня дела, котенок, – сказал он, забирая конверт. – Увидимся завтра. Не скучай.
