Ева Львова - Презумпция невиновности
Как быстро Устинович сдружился с этой Лизой! Нет, я, конечно, не ревную, но все-таки мне крайне неприятно слышать, как лучший друг распинается перед какой-то там медсестрой. Однако я очень постаралась и нашла-таки в себе силы, чтобы встретить вернувшегося на кухню Джуниора приветливой улыбкой.
– Что, кофе совсем не осталось? – как ни в чем не бывало поинтересовался приятель.
– Ну почему же, на чашку хватит, – съязвила я.
– Наливай скорее, так кофейку хочется, – со свойственной ему бесцеремонностью потребовал Джуниор.
Не в силах долго злиться на Борьку, я выполнила просьбу приятеля и, глядя, как он попивает кофеек, принялась варить себе новую порцию, попутно рассказывая о событиях последних дней.
– А ведь Крестовская запросто могла тебя убить, – рассудительно заметил Устинович-младший. – Я только что от Лисицына, Илья такое рассказывает! При обыске иллюзариума опера нашли потайную комнату, где Крестовская обделывала свои делишки. Там была твоя визитка с отпечатками пальцев Регины Казимировны, которые она оставила испачканными в саже руками. Это неопровержимо доказывает, что именно Крестовская подожгла твою дверь. Кроме того, в канистрах от «Нефраса», изъятых из мастерской Муратова, был обнаружен волос Крестовской, а в багажнике ее машины – остатки пролившегося «бензина-колоши». Я не говорю о пачках поддельных паспортов и стопках пропусков и удостоверений, которые Регина Казимировна использовала для смертельных розыгрышей. А когда Дина Муратова стала ее шантажировать, требуя денег, Регина попросту избавилась от надоедливой вымогательницы, свалив убийство на ее мужа. Тем более что при помощи жучков Крестовская узнала, кто на самом деле виновник прошлогодней майской трагедии.
– Значит, Муратова из мастерской тоже выманила Регина Казимировна?
– Ну да, позвонила Руслану на мобильник и синтезированным на компьютере голосом Варвары Белоконь назначила встречу на Курском вокзале. Представляешь, как он удивился? До вокзала твой клиент кое-как добрался, а что было потом – не помнит. При задержании на руках Муратова обнаружили следы сильнодействующего препарата, вызывающего расстройство памяти – получается, что Крестовская не только зарядила чемоданчик с инструментами взрывчаткой, но и обработала ядовитым снадобьем его ручку. Изощренная особа, ничего не скажешь!
– Да уж, прямо мороз по коже, – согласилась я. – Только непонятно, зачем ей все это было нужно?
– У Крестовской навязчивая идея относительно сына, – пояснил Борис. – Ян для нее – все, и Регина Казимировна ради него готова взорвать не только иллюзариум, но и планету Земля. Между прочим, Крестовской светит десять лет за терроризм и прочие художества, и я буду ее защищать на суде.
– Что? – не поняла я.
– Я говорю, что буду на суде защищать Регину Казимировну Крестовскую, – облизывая чайную ложку, которой до этого размешивал сахар, невозмутимо повторил Джуниор.
– Борь, ты в своем уме? – стараясь казаться спокойной, проговорила я, но злоба на Борьку вместе с его Лизаветой так и подкатывала к горлу. – Ты знаешь, кто такая Регина Казимировна? Алчная сволочь, которой не дает спокойно жить чужое счастье! Крестовская родилась и выросла рядом со своим отцом, а Казимир Крестовский создал иллюзариум и считал его своим домом. Дочь его думала так же. Однако она почему-то уехала в другой город, бросив детище отца на произвол судьбы, а Стамболиди разыскал ее и пригласил вернуться обратно в иллюзариум, который восстановил своими силами. Благодаря ему Регина Казимировна работала администратором и, должно быть, очень переживала, что это шикарное здание принадлежит не ей. Эта женщина убила много людей, она хотела взорвать ни в чем неповинных, да в конце концов она покушалась на меня, твоего лучшего друга!
– Агат, ты выслушай меня спокойно, о’кей? – смущенный моим напором, проговорил Борис.
– Да я спокойна, – отрезала я. – Крестовская убийца, понимаешь ты или нет? Хладнокровная, расчетливая убийца! Когда я вышла на ее след, Крестовская подожгла мою дверь, спланировала взрыв в мастерской, собираясь свалить все на Руслана Муратова, и если бы не сейф, я бы сейчас не сидела здесь с тобой за чашечкой кофе! И ты хочешь ее защищать? Значит, ты точно такой же моральный урод, как и Крестовская!
– Думай, что говоришь! – повысил голос Борис. – Правильно тебя Митя бросил, истеричка несчастная!
– Убирайся вон, – тихо проговорила я, подходя к двери и распахивая ее настежь. – И запомни, Борис Устинович: ты мне больше не друг.
– Эх, Агата, Агата, ты еще пожалеешь о своих несправедливых словах, – сокрушенно покачал головой Джуниор, покидая кухню. – Вика, собирайся, мы уезжаем! – прокричал он в глубь коридора.
– Вика никуда не поедет, она единственный свидетель по делу о похищении бабушкиного серебра.
– Ладно, завези потом девочку в контору.
– Встретимся в суде, – выкрикнула я в широкую спину Устиновича, скрывшуюся за входной дверью.
* * *Следующие два дня мы с Викторией провели в линейном отделе полиции Ярославского вокзала, где к нам время от времени приводили сомнительных личностей, задержанных на привокзальной территории, а на третий день позвонил Хитрый Лис и попросил меня приехать в Управление.
– Мечтал передать дело Муратова в суд до конца месяца, но благодаря тебе оно переросло в дело Крестовской, – пожаловался он. – При обыске в иллюзариуме нашли потайную комнату, а там чего только нет! Нарыли схему взрывного устройства, остатки тротила с отпечатками пальчиков Регины Казимировны, всевозможные механические примочки – должно быть, остались от отца, а в записной книжке – телефон фирмы, продавшей ей партию «бензина-калоши» в канистрах по пять литров.
– Удобная расфасовка, – согласилась я. – Чтобы даже бабушка – божий одуванчик смогла допереть горючую жидкость до своих стареньких «Жигулей».
– Вот теперь адвокат Крестовской настаивает на твоем присутствии при нашей с ним беседе. Говорит, что это необходимо в интересах дела. Пойдешь навстречу господину Устиновичу?
– Отчего же не сделать приятное хорошему человеку, – усмехнулась я.
Все эти дни я старалась не думать о кудрявом друге, однако предательство Джуниора не давало мне покоя. Я с нетерпением ждала, чем же закончится эта история. Разве я могла отказаться от эпохальной встречи?
– Илюш, тебя не удивило, что Борис внезапно встал на защиту Крестовской? – осведомилась я.
– Ты знаешь, удивило, – протянул Хитрый Лис. – Однако, когда я спросил, какая муха его укусила, Боря ответил, что все про Крестовскую понял. Не знаю, что он имел в виду, я не стал переспрашивать. У меня своих забот по горло. В общем, жду тебя к двум часам, сегодня планирую закрыть дело и передать его в суд.
В четырнадцать ноль-ноль я была, как штык, в кабинете следователя Лисицына и делала вид, что незнакома с кудрявым другом, с непроницаемой миной восседающим напротив меня. Борька меня тоже игнорировал, обращаясь исключительно к Хитрому Лису. Следователь Лисицын, которому надоели наши игры, открыл папку и перешел непосредственно к делу.
– Ну, Борь, как там Крестовская себя чувствует? – поинтересовался он. – Долго еще в больнице пробудет?
– У Регины Казимировны ничего серьезного, повреждения дисков позвоночника, через пару недель выписывают, – сообщил Джуниор.
– Вот и отлично, – потер руки Илья. – Как только выпишется, сразу же ее и закрою.
– Нельзя ее закрывать, – покачал головой Устинович-младший. – Я как раз хотел поговорить о необходимости выдачи поручения на судебно-психиатрическую экспертизу. Сдается мне, моя подзащитная невменяема.
– Ну конечно, – рассмеялся Лисицын. – Это самый легкий путь отмазать клиентку от тюрьмы. Не гони волну, Бориска, тетка вполне себе адекватна.
– Илюх, я никого не собираюсь отмазывать, Регина Казимировна и в самом деле производит впечатление вменяемой, но только до того момента, когда речь заходит о болезни ее сына. Тогда Крестовская теряет человеческий облик и начинает нести такую чушь, что волосы становятся дыбом.
– И чем же болен Ян? – нарушила я молчаливое бойкотирование приятеля. – Наркоманией?
– Отнюдь. Я только что вернулся из Новосибирска, где консультировался со специалистами ведущей в стране клиники генетических заболеваний и получил следующую справочку: у Яна Крестовского прогрессирующая мышечная дистрофия Бероуза, наследуемая по рецессивному сцепленному с Х-хромосомой типу, а это значит, что болеют только мальчики, а первые симптомы обнаруживаются к двадцати пяти годам. Развивается болезнь медленно, сначала атрофируются мышцы нижних конечностей, затем – верхних, и в конце концов заболевание приводит к полному обездвиживанию пациента. Начальную стадию атрофии мышц мы можем наблюдать у сына Регины Казимировны, как следует из заключения его лечащего врача, которое я получил не далее как сегодня утром. Заболевание не лечится, врачи стараются облегчить состояние пациентов, в Штатах ведутся разработки лекарственных препаратов, но особых подвижек пока что нет.
