Виктор Пронин - Божья кара
– Вякаю, – покорно кивнул Андрей. – Ты это... Олег Иванович... Не тяни с отпечатками, ладно? Даже не дни – часы решают.
После своих же взвинченных слов следователь не сразу смог говорить. Он еще какое-то время молча смотрел в окно, на свои побелевшие от напряжения кулаки.
– Сиди здесь, – наконец сказал он и, взяв бутылку за горлышко, вышел из кабинета, так хлопнув дверью, что из щелей дверной рамы медленно поползла известковая пыль. Вернувшись минут через десять, он уже осторожно прикрыл дверь, сел за стол, положил кулаки на стол и опять уставился в окно.
– И что? – спросил Андрей.
– Результаты будут сегодня. Через час. Дождешься?
– Дождусь.
– Так ты что, пил с ним? Уж коли бутылку принес... – пояснил свой вопрос следователь.
– Олег Иванович... Ты вот сказал недавно, что всех подозреваешь... Я тоже. Не хочу, чтобы ты рубил пальцы случайному человеку. Вот когда будешь точно знать – руби. И отрезай у него все, что тебе покажется лишним, что ему больше не пригодится в жизни.
– Ладно, Андрей, ладно... Не возникай. Это же был поэтический образ.
– Хороша тут у вас поэзия! – восхитился Андрей. – И поэты, видимо, тоже на уровне?
– Сказал же – не возникай. Ребята вплотную занялись твоей бутылкой. Через час обещали положить результаты на стол. Сопоставят, сравнят, сличат и доложат все, как есть. Ты скажи мне вот что... Чую я старым своим собачьим чутьем, что ты унюхал след... Признавайся.
– Не то чтобы след, не то чтобы унюхал...
– Остановись, Андрей, – Олег Иванович поднял ладонь. – Не надо мне на уши вешать макаронные изделия. Давай подключим моих ребят... Один в поле не воин... Каждый дюжий ему господин, и даже слабые, если двое, как сказал поэт Есенин.
– Маяковский, – уточнил Андрей.
– А какая разница? – удивился следователь. – Поэт, он и есть поэт. Стихотворец. Создатель рифм и образов. Дай бог им всем творческой удачи и всенародного признания. А по мне так есть один поэт, которого можно читать с пользой для души, тела и умственного развития.
– Это кто же?
– Георгий Мельник. Слышал о таком?
– Вот с ним-то я и распивал эту самую бутылку!
– Так ты его подозреваешь?! – ужаснулся Олег Иванович. – Это его отпечатки на твоей бутылке?!
Мне лишнего не надо – была бы у окнаБеседка с виноградом, бутылочка вина,С домашней снедью столик,Нехитрая постель... Я скромный алкоголикВ поселке Коктебель...
– Это он! – радостно вскричал следователь и вскочил, сверкая ожившими глазами. – Это Жора Мельник! И ты посмел его заподозрить?!
– Всех, так всех, – пожал плечами Андрей.
– И ты посмел...
– Ладно, Олег Иванович... С Жорой все в порядке. Я пойду погуляю по Феодосии, может, к Айвазовскому загляну... Через час буду здесь... Годится?
– Жду. И это... Прихвати чего-нибудь... Вдруг ребята мои с хорошей новостью придут, надо их чем-то порадовать в этой жизни, полной смертельной опасности и кровавых маньяков.
– Тут уж маленькой не отделаться, – усмехнулся Андрей. – Если удача, скупиться негоже.
– Как приятно общаться с умным человеком! – искренне воскликнул Олег Иванович.
Когда Андрей, побродив по прожженной солнцем Феодосии, помаявшись в пыльной и запущенной галерее Айвазовского, съев водянистый пломбир, пришел к следователю, то застал того в довольно странной для его должности позе. Олег Иванович сидел на стуле, стоявшем на двух задних ножках – спинка стула упиралась в стену, руки он закинул за голову, а блуждающий взгляд его был устремлен в потолок.
– Входи, Андрей, – произнес он. – Располагайся, будь как дома, но не забывай, где находишься.
– Судя по твоей безмятежности, результаты у ребят не самые худшие?
– Коньяк принес?
– Как было велено.
– Это был всего лишь добрый совет. Заметь, я не спрашиваю, какова емкость бутылки, которая плещется в твоей сумке. А почему? А потому что, какова бы ни была емкость, мои ребята заработали больше. – Следователь оттолкнулся от стены, и стул его наконец стал на все четыре ножки.
– Боже! – воскликнул Андрей. – Неужели что-то с чем-то совпало?
– Докладываю обстановку. Пока без выводов. Поскольку ты не все мне говоришь, то выводы будешь делать сам. Человек, который держал в руках принесенную тобой бутылку, бывал в доме Светланы. Неоднократно. Это хороший вывод?
– Очень даже неплохой, – кивнул Андрей, пытаясь в уме совместить все сведения, которые у него скопились.
– Идем дальше. Теперь об особенностях правой руки... Они присутствуют и на твоей бутылке, и на отпечатках, которые нам удалось обнаружить в квартире Светланы. Ты можешь назвать всех, кто тискал твою бутылку?
– Да вроде, как бы того, что... Не так уж много этих людей.
– Начинай с себя... Ты брал ее в руки?
– Не могу точно сказать, но коньяк из этой бутылки пил.
– Это уже кое-что... – кивнул следователь.
– А что там с правой рукой-то?
– Понимаешь, что произошло... О недостатках правой руки неизвестного нам человека мы не знали. Не засекли на тех отпечатках, которые у нас были. Но ее особенность хорошо видна на твоей бутылке. И когда мои ребята с новой силой всмотрелись в первые отпечатки... они эту особенность обнаружили и описали. Ты догадываешься, о чем идет речь?
– Фаланга?
– Да. На мизинце правой руки не хватает третьей фаланги. От этого палец выглядит заметно короче. Вначале мои ребята подумали было, что эта самая третья фаланга просто плохо отпечаталась. Теперь же они в свои заключения внесли существенную поправку – фаланги нет вовсе. Ты давно это знал?
– Со вчерашнего вечера.
– А как узнал?
– Вас интересуют сведения из потустороннего мира?
– Нет.
– Тогда мне нечего сказать. Мои сведения оттуда.
– И кто все-таки сказал?
– Лена.
– Какая Лена?!
– Которая была убита весной.
– И когда она тебе это сказала?
– Несколько дней назад. Ваши эксперты подтвердили, что Лена права, что ее сведения надежны и достоверны.
– Андрей... Ты в порядке?
– Лена не сказала ничего про фалангу, она только напомнила мне, что в доме нужно найти папку с ее рисунками, поскольку на одном из рисунков есть отличительный признак убийцы.
– Ты как-то обмолвился, что к тебе какой-то колдун из Москвы приехал... Его работа?
– Его зовут Равиль Домаев.
– Помню, мы с ним встречались... В тот вечер, когда Свету убили. Это он тебя с ней тогда сводил?
– Да.
– И что она сказала?
– Что убийца тот же.
– Она назвала его?
– Нет... У них там свои законы... Она не имеет права. Но идея, овладевшая массами, становится материальной силой.
– Это ты к чему? – удивился следователь.
– Кольцо сжимается. Даже если люди не предпримут ничего конкретного, кольцо будет сжиматься. Поэтому Света не называла убийцу – она знала, она откуда-то знала, что кольцо все равно сомкнется, она хотела дождаться того момента, когда убийца сам взвоет.
– А твой колдун не говорил, когда это кольцо совсем сожмется? Когда убийца взвоет, как ты выражаешься?
– Нет, Олег Иванович... Этого он мне не говорил... Но он знает дату смерти убийцы.
– Откуда?! – плачущим голосом закричал следователь. – Откуда ему это известно, если неизвестен преступник?!
Не отвечая, Андрей вынул из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянул следователю.
– Это рисунок Лены. Она говорила мне о нем, когда мы встречались с ней три дня назад. Там, в соседнем мире. Посмотрите, на рисунке стоит дата – март этого года. А убита она в апреле.
– А встречались вы с ней три дня назад? – повторил вопрос следователь.
– Да, Олег Иванович, да.
– Так, когда же подохнет убийца?!
– На этой неделе.
– Неделя только началась, сегодня понедельник.
– Значит, у вас есть время, – улыбнулся Андрей.
– Слушай, Андрей, ты же, как говорится, современный человек, журналист, прошел все и вся... Неужели ты веришь всей этой чертовщине? Неужели ты можешь допустить, что действительно разговаривал с Леной?!
– Перед вами рисунок, который сделала Лена. Там стоит дата, написанная ее рукой. Я не знал о существовании этого рисунка. Я не был в Коктебеле два года. Три дня назад она сказала мне – ищи, ты обязательно найдешь портрет убийцы, она называла этот рисунок портретом, и это действительно портрет. Изображение лица может быть похожим или непохожим, но тут не ошибешься. По коктебельским улицам, пляжам и забегаловкам ходит только один человек без третьей фаланги на мизинце правой руки. Это убийца.
– Знаешь, что я тебе скажу, – Олег Иванович с силой потер ладонями лицо, – знаешь, что я тебе скажу... Доставай побыстрее свой коньяк, не то я тронусь умом прямо у тебя на глазах! – Следователь достал из тумбочки стола пластмассовые стаканчики и с силой установил их, как бы ввинчивая в лакированную поверхность стола. – И полнее, пожалуйста!
А выпив до дна, проследив, чтобы выпил и Андрей, спрятал стаканчики в тумбочку, туда же затолкал и бутылку, по емкости явно превышающую пол-литровую.
