Антон Леонтьев - Золотая клетка для синей птицы
Прошло около часа, но Светлана никак не могла найти ничего подходящего. Да и что ей нужно? Она в который раз посмотрела на картину с изображением обнаженной и убитой Оксаны Винокуровой. Что-то в этом роде… И о чем таком знал художник, что именно он понял в тот момент, когда смотрел траурный репортаж, посвященный гибели Стаховского? Или все его слова не более чем блеф, попытка выманить у нее с Павлом побольше денег? Почему-то Светлана так не думала. Куликов на самом деле обладал информацией, она была в этом уверена. Но какой?
Оставив надежду найти что-то интересное, она механически переворачивала одно полотно за другим. Внезапно ее взгляд замер на небольшой картине, которая была самой последней в большой стопке. Борис Куликов словно пытался ее спрятать – прислонил к пыльной и заросшей паутиной нефункционирующей чугунной батарее. Светлана осторожно сдула с картины пыль и попыталась понять, что же привлекло ее внимание.
Так и есть, это изображение Владимира Стаховского. Его портрет в молодости, Светлана много раз видела его фотографии студенческих лет, но на этом полотне он еще моложе. Стаховский, который выходит из леса. Ночь, а из-за дерева выглядывает человек-призрак, у которого действительно два лица – одно лицо Стаховского, другое – кого-то еще. И на заднем плане, где-то в чаще, виднеется обнаженное женское тело. Место преступления?
Светлана позвала Ватутина, который по-прежнему беседовал с экспертом. Григорий Иванович посмотрел на картину и произнес:
– Света, скажу честно, я бы никогда не купил эту мазню. Хотя подождите, тут же изображен Стаховский. А это кто? – он указал на призрачную тень с двумя лицами. – Одно лицо Стаховского, а другое? Оно мне знакомо. Ну конечно, как я мог забыть, это Федор Таранцев. Но к чему бы такое изображение?
Светлана открыла еще одну картину, которая была, по всей видимости, парной к изображению Стаховского в лесу около тела. На этой фоном являлся горящий дом, из которого выбегает двуликий человек, и такой же двуликий остается лежать в пламени.
– Видимо, Куликова занимали мотивы смерти Оксаны и Федора, – в задумчивости произнес Ватутин. – Отчего он нарисовал два лица – один лик Стаховского, а другой Таранцева? Он хочет сказать, что они являются виновниками гибели Оксаны? Но почему же тогда нет Кирилла Безбородько, ведь его участие в этой драме не подлежит сомнению. Это и есть ваши шедевры? Я обещаю, постараюсь сделать так, чтобы эти картины оказались у вас как можно раньше.
Ночью Светлане привиделся сон, который явно был навеян произведениями Куликова. Она находится около горящего дома – и это особняк Винокуровых, из которого один за другим нескончаемым потоком выходят люди. Причем у каждого лицо Стаховского, а вместо затылка – лицо Таранцева. Они обтекают Светлану, ей становится трудно дышать… Вот она, разгадка! Во сне все стало так ясно…
Она проснулась вся в поту, чувствуя, что сердце готово выскочить из груди. Мысли смешались, Светлана не могла вспомнить, до чего именно она додумалась во сне. Но, может быть, сюжет этих картин наведет ее на разгадку.
В тот же день она села на московский поезд. Ее провожали Ватутин и Резниченко. Григорий Иванович, напутствовав ее добрыми словами, с негодованием посмотрел на журналиста. Он узнал в нем человека, который донимал его бесконечными просьбами дать интервью. Нина Афанасьевна так и не появилась, все еще оскорбленная в лучших чувствах.
– Прощайте, Света, – грустно произнес Ватутин. – Под конец своих дней мне довелось познакомиться с вами, и я жалею только об одном, что этого не произошло раньше. Как я уже говорил, вы имеете полное право, более того, просто обязаны предать истину огласке. Нина ошибается, когда говорит, что правда никому не нужна…
Ухтомина поняла – она расстается с Ватутиным навсегда. В день ее отъезда он походил на древнего старика. Что ж, он сказал, его болезнь неизлечима, и с каждым часом ему становится только хуже и хуже. Светлана почувствовала острую жалость к Григорию Ивановичу. В который раз она поймала себя на мысли, что он напоминает ей отца.
– Всего хорошего, – произнес Ватутин, и в его глазах блеснули слезы.
Он пожал Светлане руку и побрел прочь. Павел же пытался выведать у нее, что она нашла в мастерской Куликова. От Резниченко ничего нельзя было утаить, в том числе и ее визит на улицу Восьмого Марта.
– Вы что-то определенно скрываете от меня, Света, – произнес Павел. – Ну ладно, обещайте мне хотя бы, что не будете ничего публиковать до моего возвращения.
– Паша, вам пора, – вместо ответа сказала Светлана. – Вы слышите, провожающих просят удалиться. Я жду вас в ближайшие дни в Москве.
– Значит, ведете свою игру, не доверяете мне, – произнес Павел с обидой. – Ну да бог с вами, счастливого пути, Света. Еще увидимся!
Поезд тронулся в путь через три минуты, и Ухтомина, откинувшись на мягкую спинку, проводила взглядом вокзал Усть-Кремчужного.
В Москве ее встречал отец, которому, как поняла с первых секунд Светлана, уже известно, что она стала свидетельницей убийства. Он был взволнован и встревожен. Очевидно, его приятель узнал все от Ватутина и проговорился Геннадию Петровичу.
– Светочка, нельзя же подвергать свою жизнь опасности, – сказал он дома. – Все эти старые дела чреваты плохими последствиями. Может, тебе оставить попытки расследования? Кому нужна эта правда?
– Папа, что такое ты говоришь! – изумленно воскликнула Светлана. – Ты столько раз говорил мне, что никогда нельзя сдаваться. Ты же сам до сих пор надеешься раскрыть преступление, жертвой которого стала мама.
Геннадий Петрович ответил:
– Я уже ни на что больше не надеюсь, Света. Я давно понял, что так и умру, ничего не узнав.
– Папочка, не расстраивайся, – нежно произнесла Ухтомина и обняла отца. Как она могла забыть, что ему уже под семьдесят. Она всегда представляла его молодым и здоровым, а он постепенно превращается в старика. Света невольно вспомнила Григория Ивановича Ватутина. О нет, она все бы отдала, только бы с ее отцом не приключилось ничего ужасного, никакой болезни. Как она будет жить без него?
– Я рад, что ты занимаешься делом, которое увлекло тебя, – сказал Геннадий Петрович. – Но у меня бегут мурашки по коже, когда я представляю себе, что на тебя может охотиться безумный маньяк. Света, будь осторожна!
Он явно имел в виду Вячеслава Винокурова. Того объявили в розыск, поиски в Усть-Кремчужном ни к чему не привели. Обыск в особняке Винокуровых длился более двух суток, еще бы, чтобы отыскать все потайные помещения, потребовалась уйма времени. И Светлана была уверена, что хозяева не помогали следственным органам. Она часто представляла, что Вячеслав, затаившись в какой-нибудь подземной каморке, тихо сидит, прислушиваясь, как за стеной, в метре от него, ходят следователи и милиционеры. Винокуровы отрицали вероятность того, что их сын имеет отношение к смерти Куликова. Светлана помнила расписку, которую заставили ее написать эти ненормальные. Она обязана рассказать правду. Иначе…
Иначе Вячеслав заявится к ней, или это сделает сама Наталья Семеновна, или ее супруг, боящийся, как летучая мышь, дневного света.
И картины, они не давали покоя Светлане. Куликов что-то хотел в них сказать, но что именно? То, что на самом деле убийцами являются Таранцев и Стаховский. Или что Стаховский убил Таранцева?
Оставив попытки разгадать этот ребус, она с головой погрузилась в свой предыдущий проект, серию статей, посвященных Константину Деканозову.
Кристина, позвонив ей по телефону, спросила, есть ли что-нибудь новое? Светлана, не решившись скрывать от Стаховской правду, сказала, что ей удалось откопать кое-что занятное из жизни Владимира. Кристина, явно загоревшись интересом, пригласила Ухтомину к себе.
Светлана не знала, как именно построить разговор со Стаховской. Выложить ей сразу же все, заявить, что ее знаменитый муж на самом деле насильник и соучастник убийства?
Кристина, как показалось Светлане, постепенно приходила в себя после смерти Владимира. Его портрет, перед которым стояли живые цветы, притягивал взгляд. Светлана решила взять инициативу в свои руки.
– И как твое расследование, удалось найти сына Владимира Сергеевича? – спросила она.
Вдова ответила:
– Пока нет, я подключила к этому делу два детективных агентства и, если будет нужно, оплачу услуги еще двух. Они обнаружили Галину Одинцову, ту самую, которая была знакома с Володей. Но все оказалось не так просто. Эта Галина Одинцова ни о чем не знает, у нее есть сын, но не от Стаховского. Скорее всего, кто-то прикрывался ее именем. С одной стороны, это усложняет поиски, с другой – может быть, облегчает. Это значит, что дамочке, которая сообщила о сыне, явно было что скрывать, и она знала эту Галину Одинцову. Меня не обнадеживают, но говорят, что в практике детективных агентств были случаи и посложнее. Я надеюсь, в ближайшие дни мне станет все известно.
