Андрей Константинов - Гоблины. Жребий брошен
На стене, рядом с комнатой Раи, красовался давешний, выведенный кроваво-алым знак бесконечности. В подслеповатом мерцании корпускул света, испускаемых разряжающимся мобильником, картинка сия смотрелась особенно жутко.
Хичкок, что называется, отдыхает!
Санкт-Петербург,
8 июля 2009 года,
среда, 10:18
Этим утром в оперской «гоблинов» было непривычно пустынно. Так, что в противоположных углах огромной комнаты сейчас наблюдались лишь два «оазиса»: заступивший дежурным на сутки Шевченко и оперуполномоченный Северова. Совмещая должности аналитика и делопроизводителя, Наташа по сути была единственной в конторе аттестованным сотрудником, к коему можно применить столь распространенный ныне социальный статус «офисный работник».
Северова со злобным выражением каменного лица клацала по клавиатуре, видимо, сочиняя очередной ответ на очередной запрос. Словом, занималась делом. А вот на откровенно скучающего Тараса накатил редкий приступ «енотизма». В данный момент он наводил порядок в ящиках стола, богатых разнообразным полезным и не вполне хламом. Таковым, в частности, являлись: куски шоколада, журналы знакомств, ненужные бумаги, пустые пачки от сигарет, гильзы от «ПМ», презервативы, фотографии девушек с дарственными надписями и прочая-прочая-прочая. Порядок наводился путем незатейливого вываливания содержимого ящиков на стол с последующей обстоятельной сортировкой.
— Привет честной компании! — в оперскую, утирая пот со лба, завалился Мешок. — Уф-ф, ну и жара на улице! Градусов двадцать пять, не меньше. Ого! А это что тут у нас? Переучёт вечных ценностей или уничтожение улик?
— Да флэшку, блин, где-то посеял, — объяснил Тарас. — Никак найти не могу.
— Понятно. «Три солдата срочной службы ищут девушку для дружбы». Дай-ка мне служебный журнал.
— Да его еще не заполнял — сам видишь, и без того зашиваюсь. Да там и заполнять особо нечего: Кульчицкий повез молодого и Виталю на стрельбы.
— А почему Виталю, а не нашего Тиля Уленшпигеля?
— Жека у шефа на день отпросился — в Москву уехал.
— На фига?
— Да там у него с роднёй чего-то. Не то крестины, не то поминки.
— Ясно. А Холин где?
— Гришка в суде. Сегодня Извицкая показания дает. На Монаха.
— Точно, совсем из башки вылетело. А Ильдар?
— Ильдара «убойники» дернули. Опять чего-то по киллеру хотят. Иоланта, свет Николаевна — в деревне. Мы с Натахой — бдим. Кнопки — молчат. Смежники-заказчики, слава богу, тоже. Вот, собственно, и всё.
— М-да, как-то всё не задорно… Наташ, удалось что-нибудь накопать по муниципальному главе из Сиверского?
— Работаю, сейчас закончу! — раздраженно, не отрывая взгляда от монитора, отозвалась Северова. — У меня, между прочим, с утра объезд был. Плюс штабу срочно статистика за июнь понадобилась.
— А я, между прочим, тебя ни в чем и не упрекаю, — миролюбиво сказал Мешок, пытаясь погасить страсти.
Но не получилось — Северову понесло:
— Вслух — не упрекнул. А подумать — подумал.
— Ты чего сегодня такая, словно с цепи сорвалась?
— А ничего! Одному — то, другому — это. Натаха напечатай, Натаха накопай, Натаха сгоняй туда, Натаха съезди сюда. И всем — бегом! Всем — срочно! Вон, новенькую, только появилась, так сразу на природу, на парное молочко. А я целыми днями — как лошадь свадебная: рожа в цветах, а жопа — в мыле… Да и какие там в жопу цветы!
Северова финальным нервным аккордом остервенело клацнула «мышкой». В ответ рядом с ней утробно заурчал принтер, выводя справку.
— На, забирай своих провинциалов!
— А почему ты говоришь о Чугайнове во множественном числе?
— Ты вчера позвонил… (Я уже спала, между прочим!)… И назвал две фамилии — Чугайнов и Гронский.
— Да я этого редактора просто обозначил. Чтобы ты газету быстрее нашла и на состав учредителей пробила. Сам по себе он мне на хрен не сдался.
— Знаете что, товарищ начальник?! — зарычала Наташа. — Надо грамотно и четко ставить служебную задачу. Я тут, как дура, валандаюсь с этими! Специально на работу пораньше приехала! А он оказывается «просто обозначил»! Тьфу!
Наташа сгребла со стола сигареты и, рассерженная, выбежала в курилку.
— Не удивляйся, Андрюх, она сегодня с самого утра такая, — пояснил Тарас. — Словно с цепи сорвалась. Может, критические дни? — Шевченко поворотился к висящему на стене календарю. — Надо бы начать отмечать, что ли? Чтобы в следующий раз подготовиться, — он обвел красным фломастером текущее число. — Андрюх, не знаешь, менструальный цикл обычно через сколько повторяется?
— У всех по-разному. В среднем, около месяца. — с видом знатока ответил Мешок, на самом деле будучи прекрасно осведомлен в причинах нынешнего настроения Северовой. Он забрал с принтера справки, улёгся с ними на диван и погрузился в свежеотпечатанное чтиво
С муниципальным главой Мешечко разобрался минут за десять. Судя по информации, которую собрала Наталья, был Сан Саныч Чугайнов самым натуральным жучарой. «Выжига и плут», по ёмкому выражению мессира Воланда. Взять хотя бы эпизод с его попаданием в муниципальные депутаты: оказывается, все остальные претенденты на сей мандат требовали отмены результатов голосования по кандидату Чугайнову А. А., в связи с нарушениями областного и федерального законов о выборах, выразившимися в попытках подкупа и физического воздействия на электорат. По данным кандидатов в день выборов в общественные приемные с самого утра стали поступать многочисленные жалобы как письменные, так и устные от избирателей на то, что им предлагают деньги от 50 до 100 рублей, водку, чтобы они проголосовали за кандидата Чугайнова. Порой предложения сопровождались угрозами физической расправы с непокорными избирателями и членами их семей в случае отказа голосовать. Прокуратурой Гатчины даже возбуждалось уголовное дело по статье 141 УК РФ (воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий). Вот только дело окончилось ничем, и окружная избирательная комиссия признала выборы состоявшимися.
— …Вот так у нас братва и заходит в депутатство, — подытожил краткий пересказ этой выборной истории Андрей и лениво выругался. — Прикинь, Тарас: фактически Чугайнов, имея тогда рейтинг всего 6,6 %, по итогам выборов получил 33,8 % голосов.
— Ну, и молодца! — одобрительно крякнул продолжающий шмон Шевченко. — Значит, варит котелок у человека. Да и грех не воспользоваться ситуацией, ежели избиратели сплошь лохи и кретины. И вообще, жизнь надо прожить так…
— …Чтобы еще раз не захотелось, — докончил за него Мешок. — Ладно, с вами, товарищ, давно всё ясно. Равно как с вашей политической платформой и зиждущейся на ней гражданской позицией
— Да! Я в душе — либерал. И не вижу в этом ничего зазорного!
— «Человек он был новой породы: / Исключительно честь понимал / И безгрешные даже доходы / Называл воровством, либерал!» Вот каким должен быть, по мнению поэта Некрасова, истинный либерал… Мотайте на ус, поэт-песенник. А для начала, хотя бы отпустите усы. Такие же, как у вашего знаменитого тёзки.
Андрей отбросил на пол справку на Чугайнова и, закинув ногу на ногу, занялся изучением биографии журналиста Гронского. Раз уж Наталья так перестаралась.
— …Гронский Константин Павлович… 1976 года… в девятилетнем возрасте остался без родителей… школа-интернат… не служил… журфак СПбГУ… так… начинал в «Вечернем Петербурге»… далее… ого! «Золотое перо» в номинации «Дебют года»… потом «Коммерсант», «Невский вестник»… вплоть до… вплоть до сентября 2008 года… Интересно… а в марте 2009-го «Оредежские зори»… М-да, карьера из серии «то взлет, то посадка»… Странно, почти четыре года заведующий отделом политики в «Невском вестнике». Чегой-то его вдруг к земле потянуло? Прямо, толстовец какой-то…
— «Невский вестник»? — прислушался к его бормотанию Тарас. — У меня там девка знакомая работает. Или работала. Мы с ней больше года не виделись. Прикинь, Евой зовут?
— Журналистка?
— Да нет, какое там. Что-то типа секретарши на ресепшене. Короче, перхоть офисная.
— Э-э, не скажи. Секретарша суть есть идеальный источник информации. У тебя ее координаты сохранились?
— Визитка есть. Я почему и вспомнил за «Невский вестник» — она мне буквально только что на глаза попадалась.
— Тарас, не в службу — поищи, а?!
— Вот, блин, шлёпнул на свою голову, — сварливо пробурчал Шевченко. Тяжело вздохнув, он вынул из пазов уже перебранный ящик, снова высыпал его содержимое на стол и взялся в нём рыться.
— И все-таки, какого хрена он ушел из «Невского вестника» в провинциальный боевой листок? — продолжил вслух размышлять Мешок. — И где до этого тусовался в течение почти шести месяцев?
— Во, нашел.
Шевченко переправил Андрею картонный прямоугольник визитки.
