Наталья Солнцева - Подручный смерти
– От его лечения только хуже становится!.. Мишаня совсем расклеился… а теперь и я от него заразилась…
– Галлюцинации не заразны, – возразила Лариса. – Я врач и кое-что понимаю.
– Тогда что с нами творится?.. Объясните! Брат тоже спустился в погреб, а оказался… в склепе! А перед этим он в чулане закрылся…
– Снаружи! – ввернул Пашка. – Я им уже говорил!
Ни мать, ни сын не отдавали себе отчета, почему откровенничают перед чужими людьми. Потребность выговорится, поделиться с кем-нибудь наболевшим слишком назрела. С чужими делиться всегда легче. Они приехали издалека, недолго побудут и укатят из Грибовки. Куда хуже, если дурные слухи дойдут до соседей.
– Раньше у вас в семье такое случалось?
– Нет, никогда! – ответил парень. – Отец пил, орал иногда, но на нас не кидался…
– …в чулане не запирался и в пещеру не проваливался, – добавил Ренат. – Верно?
– Ага! Все странности начались с приездом дядьки! Как он у нас поселился, так пошло-поехало…
Анюта молча опустила голову и всхлипнула. Что за напасть на них свалилась? Хоть батюшку приглашай, пусть ладаном дом окуривает, молитвы читает, кресты на стенах рисует. Авось, поможет.
– Вы брата расспрашивали, что с ним происходило перед тем, как…
– Он не признается! – перебил Пашка. – Молчит как рыба! Доктор говорит, у него нервный срыв, типа от высокой температуры и этой, как ее…
– …интоксикации, – подсказала провизорша. – Я ведь тоже медицину изучала. Алкашам не зря черти мерещатся!
– Отравление организма может негативно действовать на мозг, – согласилась с ней Лариса. – Но… вы-то ангиной не болеете, и температуры у вас нет.
– Нет… Откуда же тогда глюки?
Ренат не ощущал рядом присутствия Идис и догадался, что она осталась в комнате археолога. Ее надо было забрать оттуда.
– Расскажите подробно, что произошло в погребе, – попросил он Анюту. – Вы спустились вниз, и…
Она солгала: мол, хотела солений к столу достать. О том, что она искала Пашкину «травку» – ни слова!
– Я собирала картошку, которая рассыпалась. И вдруг… все погрузилось во мрак… Похоже, я потеряла сознание, а когда очнулась… то лежала на полу в пещере…
– Вы собирали клубни?
– Ну да… один закатился под лестницу, я полезла за ним… Вероятно, у меня голова закружилась, и я упала… Было ощущение, что я проваливаюсь куда-то…
– Вы позволите? Я взгляну, есть ли ушиб, – предложила Лариса. – Вы могли удариться при падении и получить черепно-мозговую травму.
Она внимательно осмотрела и ощупала голову провизорши, но не обнаружила ни шишки, ни покраснения.
– Вот так больно?.. А так?
– Странно. Я не чувствую боли. Только страх!
– Когда вы пришли в себя, что вы увидели?
– Каменный свод…
Анюта содрогнулась от ужаса. В тот миг ей показалось, что она умерла и попала в загробный мир. Даже сундук с сокровищами не обрадовал ее, скорее, испугал. Она решила, что дьявол искушает ее…
За дверью раздался шум, это Слепцов встал и, шаркая ногами, направился в кухню.
– Зря мы оставили его одного, – забеспокоился Пашка. – Мало ли чего он учудит?
Ему хотелось послушать, о чем будет говорить мать, но и оставить без присмотра дядьку было рискованно.
– Ты прав, – сказал Ренат. – Пойду, побуду с ним.
Он застал археолога у рукомойника. Тот плескал воду в лицо и отфыркивался. Услышав шаги, он вздрогнул и повернулся.
– Это вы? Как вы меня испугали…
– Что случилось, Михаил?
Слепцов потянулся за полотенцем и начал вытираться, пристыженный и подавленный.
– Простите ради бога… Я вел себя неадекватно. Это все болезнь. На меня вдруг что-то находит… Я не могу совладать с этим наваждением! Я не сумасшедший… Просто у меня бывает затмение рассудка… временное…
– Кажется, вы приняли меня за кого-то другого? Полезли в драку.
– Что вы? – смутился археолог. – Я никогда не дерусь… я… вынужден обороняться… Кто-то душил меня, хватал за горло…
– Я к вам не прикасался, вы сами вскочили и начали махать руками, отбиваться… Вы производили впечатление одержимого! Я не мог не вмешаться.
– Вы правильно подметили… я одержим бесами… Меня мучают кошмары!
– Теперь бесы вселились в вашу сестру? Пора положить этому конец. Вы же не хотите, чтобы Анюту с сыном забрали в психушку?
Слепцов с видом побитой собаки опустился на стул, сгорбился.
– Что я могу сделать, по-вашему?
– Когда это началось? Бесы, которые душат вас, кошмары, чуланы, погреба…
– Вам уже рассказали? Я сам не знаю, что со мной!.. Клянусь вам!
– Лжете. Вы приехали в Грибовку, потому что состояние ваше ухудшалось и стало невыносимым. Дело не только в ангине.
– Послушайте… кто вы такой? Вам известно обо мне больше, чем мне самому!.. Вы экстрасенс? Провидец?.. Кто?
– Я думаю, мы можем помочь друг другу, – улыбнулся Ренат. – Вы и я.
– Каким образом? Я не понимаю…
– Ваши беды начались после того, как вы побывали на месте катастрофы. Не отрицайте! Что вы там нашли, кроме останков человека и самолета?..
Глава 45
Мариша не так представляла себе любовь. Мужчина должен ухаживать за ней, потом сделать предложение… потом все, как принято: свадьба, медовый месяц, совместное путешествие. Они полетят в Турцию или в Египет, а с учетом нынешних реалий Мариша согласилась бы на неделю в Сочи.
Но в жизни ее отношения с Бортниковым разворачивались по-другому. Он странно ухаживал: не рассыпался в признаниях, не дарил цветов, не звал замуж. Его чувства к Марише походили на приливы и отливы – полный штиль сменялся волнением, легкий бриз – штормом. Их любовный корабль кидало с боку на бок, казалось, он вот-вот получит пробоину и потонет… но нет. Он держался на плаву и даже следовал каким-то своим загадочным курсом.
Бортников постоянно помнил о Вернере. Повсюду, где бы он ни был, куда бы ни шел, он ждал появления этого призрака из прошлого, выглядывал его среди прохожих и пациентов. Засыпая, он надеялся увидеть Вернера во сне, просыпаясь, рассчитывал встретить его на улицах города, отыскать в социальных сетях.
Он перерыл весь Интернет, но не обнаружил никого, хотя бы отдаленно похожего на чудаковатого посетителя. Впрочем, чудаковатость Вернера пугала доктора больше, чем угрозы частного детектива.
Бортников понимал, что шарф Мариши может превратиться в улику. При отсутствии других зацепок следствие, пожалуй, ухватится за кончик этой ниточки. И потянет…
– Ты меня подозреваешь? – прямо спросил он у девушки.
– Нет, что ты?
– Думаешь, я знал, где ты обронила шарф, тайком подобрал его и задушил официантку?
Мариша молчала. Они лежали на кровати в ее комнате, целовались и перешептывались. За стеной спала мать девушки.
«Она не проснется! – заверила Мариша, впуская доктора к себе через окно. – Не бойся! Я дала ей снотворное».
Была некая старомодная романтика в том, что Бортников проник в девичью спальню под покровом ночи, никем не замеченный. Они прятали свою страсть от чужих глаз, избегая пересудов и объяснений. Редкие свидания дразнили Маришу, распаляя ее желание. Она готова была отдаться Бортникову где угодно, но тот не спешил переходить от слов к делу, от невинных ласк к решительным действиям.
Разговоры с детективом не отпугнули ее, а произвели обратный эффект. Теперь к ее чувствам к доктору подмешивался страх, усиливая влечение. Ведь она тоже не ангел! Бортников уличил ее в подслушивании, обвинил в «стукачестве», но не отвернулся, не прогнал от себя. У них обоих – рыльца в пушку.
– Чисто теоретически я мог это сделать, – прошептал он, расстегивая ее кофточку. – От моего дома до пустыря – десять минут ходьбы. Если быстрым шагом, то семь.
– Ты прикидывал?
В интимные моменты она переходила на «ты». Бортников вздохнул и вместо ответа прильнул к ее губам долгим поцелуем. Маришу еще никто так не целовал. Мальчишки в школьной раздевалке – не в счет; залетный ухажер, с которым она несколько раз была на дискотеке, разочаровал ее своей грубостью.
– А ты могла бы убить?
– Я?
Она все еще ощущала вкус его поцелуя, разбудившего ее чувственность.
– Затянуть шарф на шее жертвы – по силам даже такой женщине, как ты.
– А какая я?
– Молодая, крепкая… умеешь прикидываться кисейной барышней.
– По-твоему, я – убийца? – сверкнула глазами девушка. – Ревнивая бестия, которая убирает с дороги соперниц?
– По крайней мере, у тебя есть мотив. Ты ревнуешь меня ко всем сотрудницам и пациенткам моложе сорока. Разве нет?
Мариша приподнялась на локте, и на нее упал лунный свет. Под кофточкой не оказалось белья, только голое тело, жаждущее мужских прикосновений.
– Скажи еще, что я оборотень! В полнолуние я превращаюсь в ночного демона, издаю жуткий вой и заманиваю на пустырь невинных бедняжек, чтобы утолить свой звериный инстинкт!
– Наверное, ты много читала, – усмехнулся доктор, поглаживая ее грудь.
