Расследования в отпуске - Елена Бриолле
– А ты куда?
– Сейчас поеду в город, надо Пику забрать и к матери отвезти. А то выпустят его, еще потеряется или автобус утопит. Хочешь, поедем вместе?
На этих словах Елисей едва коснулся моей руки. Я молча кивнула и даже чуточку покраснела, почувствовав, как через это общее дело мы сблизились. И мне совсем не хотелось нарушать эту хрупкую близость…
Витьку мы забрали. И бумаги тоже. Правда, пришлось проторчать в душном здании больше трех часов, пока уладили все формальности. Когда Елисей наконец высадил меня у ворот, было уже темно. Свет горел в зале и в спальне, что выходила окнами на улицу, ее делили Лерка и Пална.
Я шла через двор и улыбалась в темноте. Шорох за спиной услышала слишком поздно и резко дернулась. Так что удар еле задел левое плечо, но следующий уже достиг цели. И вот тогда-то я упала, а сверху навалился здоровенный бугай. В рот мне быстро затолкали тряпку.
Когда я смогла соображать, то поняла, что меня волокут в сторону сарая. Судя по тому, что кто-то подхватил мои ноги, первому типу ассистировал второй.
Бряцнув задвижкой, меня занесли внутрь, и тогда второй тип, что помогал меня тащить, додумался посветить телефоном. Не знаю, что увидел он, но мне его заросшая щетиной физиономия совсем не понравилась.
– Не вздумай орать. Где деньги? – поинтересовался он, рывком доставая тряпку из моего рта.
– Что?
– Думаешь, нет наследника – нет проблем? Хоть знаешь, сколько он нам торчал? Теперь по праву родства долг переходит к тебе.
– Вы какого именно наследника имеете в виду? – осторожно осведомилась я.
– Дуру не включай. Он нам все рассказал. Как ты деда окрутила, как недвижку прибрала. И документы показывал, что и за сколько продать можно. Так что давай, раскошеливайся. Сама понимаешь, нам тебя и твоего божьего одуванчика прихлопнуть – раз плюнуть.
– Денег нет, меня вообще из архива уволили. Я деда из жалости…
– Найди тут веревку, – буркнул щетинистый тому, что продолжал меня держать.
– Зачем? – заволновалась я.
– Ну, раз денег у тебя пока нет, мы подождем. У нас времени полно. Продашь квартирку деда и вернешь. Считай, предупредили. А раз времени полно, то почему пока маленько не поразвлечься?
Первый бугай довольно хмыкнул и опустил меня на дощатый пол. Свет фонарика стал шарить по полкам, и очень скоро он обнаружил там моток какой-то бечевки. В это время второй попытался ухватить меня за грудь, рукой закрывая мне рот.
Я успела что-то выкрикнуть и стала извиваться, желая боднуть обидчика головой. От неожиданности он отшатнулся, я попыталась откатиться в сторону и в этот момент со стороны дома послышались крики.
В сарай ворвался Елисей с поленом, за ним неслась Лерка с ножом и Пална. Почему-то с ведром. То, что в ведре была вода, я поняла почти сразу, потому что окатило и меня, но я была не в обиде. Главное, что эффект неожиданности сработал. Пока нападавшие приходили в себя после душа, Елисей отоварил их по очереди поленом, а Лерка, держа нож наготове, помогла связать им руки бечевкой.
Уже когда напавших на меня бандитов увезла полиция, выяснились обстоятельства моего чудесного спасения. Отъезжая, Елисей заметил припрятанную в кустах «Хонду» и удивился гостям. А потом увидел, что я забыла пакет с бумагами Прасковьи, и все-таки решил вернуться. Пална и Лерка смотрели телевизор и заявили, что я не заходила. Вот тогда-то они и ринулись на мое спасение.
Посидев чуток с нами, Елисей отправился к встревоженной новым происшествием тетке. А мы с девочками решили выпить вина за то, что все тайны разгаданы. Кроме одной – тайны рождения Елисея. Хотя на нее у нас еще было время.
Пока же, усадив Валерьяна в кресло, я принялась читать ему письмо покойной сестры. А когда Пална с Леркой вернулись с кухни, где нарезали закуски, застали меня в слезах. И потом мы долго сидели с ними и систематизировали полученную информацию.
Елисей явился утром и сразу огорошил:
– Срочный объект нарисовался, придется прервать отпуск, так что с подвалом уже после закончим.
Махнув рукой на подвал, я велела ему садиться и слушать.
– Что, есть новости? – не поверил он. Глянул на притихшую Лерку, потом на Палну, снова на меня. И сел.
* * *
Родилась Мамонова Прасковья в 1945 году, почти перед самой победой, но осталась без отца. Он не вернулся с фронта, так они с матерью и жили одни. Прасковья выучилась, схоронила мать, к тому времени она уже работала учительницей. В 1970 году у нее родилась внебрачная дочь Зина, жили они скромно, но достойно. Зина хорошо училась и поступила в Институт народного хозяйства, но там судьба свела ее с плохой компанией. Девушка влюбилась в неплохого парня, который, по глупости, захотел вступить в бандитскую группировку, и ему поручили «серьезное» дело. Проще говоря, подставили, в результате парню пришлось сорваться в бега. Влюбленная Джульетта последовала за ним, и примерно год они скрывались. Жили по хуторам и деревням, переезжали с места на место, пока Прасковья, бросив работу, не поехала искать дочь сама.
Связавшись с родственниками несостоявшегося «зятя», Прасковья поняла, что у тех имелась дальняя родня в области. Там недалеко была граница, возможно, Зина с любимым собирались покинуть страну. К сожалению, на этом месте, очень далеком от деревни Лапки, след молодых людей терялся.
К тому времени Зина родила ребенка, но когда Прасковья примчалась по адресу, что сообщили ей очередные добрые люди, дочери не нашла.
– Это все удалось узнать из письма Прасковьи брату, – пояснила Пална, когда я прервалась на глоток воды. – Что-то нам до этого рассказала Вера Васильевна, с мужем которой откровенничал покойный Петр Лузько.
– Теперь переместимся в здешние места, – продолжила я. – В январе 1991 года местный пожилой охотник вместе с борзой продирался через заболоченный участок леса. Но вдруг пес что-то поднял с земли и вернулся к хозяину. Дед присмотрелся, и кровь застыла в его жилах: собака принесла человеческую кисть руки. Благодаря псине охотник нашел место, где лежали два полуразложившихся тела. Чутье подсказало ему, что произошло страшное преступление.
