Их было девять… - Настасья Викторовна Лис
27. 06. 1972 г.
С самого утра сегодня шёл дождь. Крупные капли часто барабанили по крыше и окнам, из-за чего совсем не хотелось подниматься с постели и начинать новый день. Оля подошла ко мне уже ближе к обеду и поинтересовалась тем, как я спал и как себя чувствую. Сначала я думал избежать неприятных разговоров и воспоминаний, сказав ей, что спал довольно хорошо и прекрасно себя ощущаю. Но, к сожалению, мой помятый вид, с припухшими глазами и взъерошенными волосами, выдал меня с потрохами. Оля тут же догадалась, что я соврал ей, и даже вздумала обидеться на меня за это. Но я смог убедить ее, что просто не хотел беспокоить тем, что всю ночь не мог заснуть, что до самого утра мне мерещилось лицо «Ильиничны», ее передник, туго опоясывающий полный живот, и волосы, копной разросшиеся на голове.
Девушка выслушала меня, грустно улыбнулась и с обеспокоенным видом погладила по руке. Стало легче. Рядом с ней хотелось быть сильным, настоящим мужиком, а не тряпкой, каковой я бывал очень часто до встречи с Олей.
Я, взяв себя наконец в руки, справился с ленью и недосыпом, и поднялся с постели. Когда я умылся, немного привёл себя в порядок и вышел на кухню, то обнаружил, что все уже встали, позавтракали и сели обсуждать дела, которыми планировали заняться в ближайшие несколько дней. Как оказалось, Иван уже успел сходить на объект и узнать, что строительные материалы, так необходимые нам для продолжения работ, по-прежнему не поступили. Поэтому мы решили, что идти на стройку сегодня и завтра снова нет никакого смысла. Оставалось лишь снова отправиться на поиски Игоря и Лёни. Только был ли в этом смысл, – мы уже не знали. Мнения разделились. «Группа» Сухарева предпочла остаться в доме и не издеваться над своими организмами, занимаясь поисками «непонятно чего и непонятно где в такую погоду», – как выразился Димка Сухарев. Вечером они снова запланировали встречу с Лизой, на которой хотели расспросить ее о самочувствии «Ильиничны», если девушка, конечно, в курсе произошедшего накануне.
Я посоветовался с Олей, и мы вместе решили, что дождёмся завершения дождя и сходим прогуляться. Хотелось немного расслабиться, так как тело и мозги просто дико устали за последние несколько дней. Постоянное недоедание и недосып, видимо, сделали своё дело. И сейчас я просто не видел смысла снова отправляться на поиски парней, которые до сегодняшнего дня не увенчались успехом. Тем более, что вчера их искал весь наш отряд, а сегодня, кроме меня, Оли, Ивана и Маринки, больше никто не планировал этим заниматься. Только на то, чтобы добраться до «большого» посёлка, потребовалось бы полдня, так как все дороги пришли в еще большую негодность, а автобус, наверняка, еще не починили.
В общем, мы все, практически дружно, попили чай, еще раз обсудили вчерашние происшествия, которые буквально повергли всех в шок, и разбрелись кто-куда. Дождь полностью не прекратился, но ближе к вечеру сократился до моросящих капель, часто падающих с неба. Оля предложила пройтись, пока еще не до конца стемнело. И я согласился. Иван с Маринкой тоже поддержали нас и вдвоём направились к реке. «Группировка» Сухарева вновь собралась на своё массовое свидание. Я заметил, как поколебался Пашка, раздумывая над тем, стоит ли ему сегодня идти к Лизе. Но Сухаревы и Попов уговорили его всё-таки поддержать их команду. Ленка, наверняка, надеявшаяся на вечер с Павлом, осталась одна, в окружении «троицы». Мы вышли на тёмную улицу, где небо, покрытое сгустками серых туч, всё же было приукрашено желтоватыми вкраплениями заката. Воздух казался свежим и чистым. Вокруг всё молчало, словно подслушивая за нами. Только периодические порывы ветра трепали ветки деревьев, отчего те копошились и трещали, прерывая всеобщую тишину. Оля бережно схватила меня под руку и, улыбнувшись, заглянула мне прямо в глаза. Я тоже внимательно посмотрел на нее и улыбнулся в ответ. Каждое мгновение, которое я проводил рядом с ней, делали меня абсолютно счастливым человеком. И я ни разу не пожалел о том, что всё-таки решился на эти перемены, что произошли в наших отношениях с Ленкой, а потом и с Олей. – Миш, а что будет с нами, когда мы уедем отсюда? – вдруг спросила девушка, с надеждой посмотрев на меня.
– Всё будет очень хорошо, – отшутился, было, я.
– Нет, ну, я серьёзно. Миш, мы разъедемся по домам и больше не увидим друг друга? – снова посмотрев на меня пристально, спросила Оля.
– Почему? Конечно, увидимся. И не раз, я думаю, – просто ответил я, хотя Оля, видимо, ждала от меня каких-то серьёзных и важных откровений.
– А я думала, что ты предложишь мне встречаться, – грустно заметила она.
– Подожди, – искренне удивился я, – а разве, сейчас мы с тобой не встречаемся?
– Встречаемся, но это, ведь, здесь…, – помялась Оля, – там, в городе, девушек гораздо больше, и многие из них красивее меня.
– Да-ну! Что-то мне ни одной не попадалось, которая бы понравилась мне настолько, и внешне, и внутренне, как ты, – честно ответил я. – Ты для меня самая красивая и замечательная, и больше никто другой мне не нужен. Понимаешь? – спросил я, ощутив, что практически удовлетворил Ольгин интерес по поводу продолжения наших отношений в городе. – Правда? – мило спросила она, словно верила мне только наполовину.
– Правда, – признался я. – Оль, если бы мы провстречались с тобой немного подольше, то сейчас я, даже, наверное, позволил бы себе такую наглость, как сделать тебе интересное предложение. Но мы же взрослые люди и понимаем, что это очень ответственный шаг. Поэтому мы пока не будем торопиться. Но я хочу, чтобы ты знала и помнила: мне нужна только ты, и в дальнейшем я был бы безумно счастлив видеть тебя своей женой.
Я приостановился, серьёзно посмотрел Оле прямо в глаза и взял ее лицо в
