Руслан Белов - Кол Будды
- Нет, ты допер, что нам от тебя надо? - спросил верзила со шрамом, придвинув лицо, искаженное гримасой ненависти и презрения.
Смирнов решил не кивать, но ребрам его лучше не стало.
Тот же самый вопрос ему задавали с различными вариациями раз пятнадцать. По крайней мере, он досчитал до пятнадцати, прежде чем потерять сознание от удара винной бутылкой по голове.
38.
Наташа проснулась под утро. Он спал, сладко прижав к ней бедро.
Она осторожно поцеловала его в губы.
Он, отвернувшись, пробормотал: "Я все придумал, все... Какая ты любимая..."
С трудом сдержав слезы, она поднялась с кровати, оделась, стараясь не шуметь, собрала вещи и, напоследок посмотрев на посапывающего Смирнова, пошла к берегу.
На душе было нехорошо, очень нехорошо.
Всем своим существом и более всего спиной она чувствовала кол, притаившийся в рюкзаке.
Она смотрела вперед, выискивая путь, а глаза ее видели железную змею, стрелой выпрямившуюся змею, змею, которая вот-вот вопьется в сердце, и будет пить из него кровь, будет пить, пока не выпьет всю.
Она бы повернула назад, бросилась бы к нему, к Смирнову, вся охваченная ужасом, бросила бы ему этот кол под ноги и упала бы мертвая и пустая, она бы повернула назад, конечно же, повернула бы, если бы не ум, окаменевший от решимости, если бы не ноги, ставшие чужими и ступавшие сами по себе.
Пройдя около километра по направлению к Утришу, она увидела катер, с которого высаживалась полуночные ловцы крабов. За пятьсот рублей его владелец, молодой парень с внимательными глазами, согласился отвезти ее в Утриш. Через полтора часа она была в Анапе. День провела у подруги, жившей на окраине города, а вечером, ближе к двенадцати, поехала в "Вегу".
В апартаменты Зиночки прошла незамеченной - у нее были ключи от черного входа и других дверей, которыми часто пользовались "левые" клиенты (их, по соглашению с "девочками", посылал Карэн в отсутствии основных квартиросъемщиков).
Зиночку в сметанной маске она нашла в ванной у зеркала, а оставила на полу в бессознательном состоянии - приемам каратэ своих подопечных учил опять-таки Карэн. Учил, приговаривая:
- Классная проститутка должна уметь давать, и не только в ... но и в морду.
Из ванной она пошла в детскую, посмотреть, как спит Катя.
Катя спала хорошо, счастливо улыбаясь. В ее объятиях грелся большой плюшевый мишка, купленный "хорошим" Олегом в конце "семейной" прогулки у уличной торговки. Сам глава "семьи" тоже спал - он всегда ложился в час ночи - и спал на спине. Наташа подошла к нему и со всех сил вогнала кол ему в сердце.
39.
К вечеру Смирнов знал, что от него хотят. Точнее, он знал, что хотят эти люди, так действенно заставившие его забыть о Наташе. Они хотели, чтобы их пленник мечтал умереть, и преуспели в этом.
В тот момент, когда кол Будды входил в сердце Олега, Смирнов, ополоумевший, весь в крови и синяках, возопил, теряя последние силы:
- Подавись ты им, подавись! Дарю-ю-ю!
40.
Утром пришла горничная и увидела Катю, с любопытством смотревшую на кол, торчащий из груди бездыханного "папочки".
На ковре, посереди спальной, лежала Зиночка, у нее был инсульт.
Отправив Катю в "детприемник" отеля, горничная вызвала скорую помощь.
Приехавшие врачи констатировали, что Олег жив, то есть сердце его, пронзенное колом, продолжает биться.
41.
Наташа вернулась на том же катере - за время поездки от пансионата до Утриша, она сдружилась с его владельцем, и в два часа ночи он подобрал ее на одном из пирсов Анапы.
К коттеджу она пошла на всякий случай, просто внутренний голос шепнул: "Поди, посмотри, может, не ушел, остался".
А быть осторожной ей подсказало сердце: что-то не то было в лесу, скрывавшем их со Смирновым домик.
Человек, охранявший его снаружи, дрожал в беседке - ночью было холодно, а пить ему настрого запретили.
Его постигла участь Зиночки.
Бандиты, мучавшие Смирнова, закрывшись на ключ, спали пьяным сном. А ключ у Наташи был.
В комнате горел ночник, и Смирнов ее увидел. Увидел ее глаза.
Потом он рассказывал друзьям, что, увидев глаза Наташи, порвал путы, как макаронные. Но на деле ему помогла Наташа. А вот с "ушами" и шрамом он стравился сам. Первые поломал, а второй преумножил.
Эпилог.
Олег не умер, он продолжает жить с колом Будды в сердце. Доктора разводят руками, показывая его репортерам. Тридцать первого августа к нему приходил Капанадзе с цветами и ананасом. Постояв рядом с блаженно улыбающимся должником, смотревшем сквозь потолок и не куда-нибудь, а в себя-Вселенную, он довольно сказал:
- Нирванит, собака. Так ему и надо.
Потом Капанадзе говорил с лечащий врачом, и услышал, что за жизнь больного можно не опасаться, но в ближайшем будущем ни один хирург не возьмется его оперировать.
Смирнов ни в Ялту, ни в Туапсе не пошел. Пожив пару недель в "Веге-плюс", он уехал с Наташей и Катей в Москву. Когда все устроилось, Смирнов направился к знакомому кузнецу, занимавшемуся оградами для богатых, и тот выковал каждому члену его новой семьи по персональному колу. Через год они хорошо расстались - его тянула дорога, ее - уют и состоявшиеся мужчины. Катя к нему ходит гладить ползунки и распашенки.
Зиночка выздоровела, однако последствия инсульта заставили ее переменить профессию. Теперь она продает живые цветы. Ее хорошо знают - в Анапе она самая красивая цветочница.
Старшина из Утриша, отлежав в госпитале четыре месяца, получил от министра Грызлова орден "За мужество" и лейтенантские погоны.
Оля накопила денег и купила отчиму игрушечную железную дорогу. Вова радовался, как мальчишка.
У мальчика с тремя родинками на сердце обнаружились необычайные способности в музыке, и счастливые родители увезли его за рубеж.
Бориса Петровича перевели на дипломатическую службу. На подлете к Монтевидео чудесным образом забеременевшая Валентина родила двойню.
- От кого они? - не смог не спросить Борис Петрович, вглядываясь в лица новорожденных - мальчика и девочки.
- Как от кого? - удивилась Валентина. - От вас.
Карэн приобрел все дома вокруг "Веги-плюс", снес их и расширился втрое. За опытом к нему приезжают из самой Голландии, с известной улицы Красных фонарей.
Капанадзе через год после описанных событий скоропостижно скончался. За это ему поставили памятник.
