Фридрих Незнанский - Убийство в состоянии аффекта
Вот интересно – чего они такого в это свое пойло подмешивают? Ну не в силах желудок нормального человека выдержать двухсот граммов. Это где видано? Ощущая сильнейшие рези в животе, Гордеев с неудовольствием поднялся. Где у них тут уборная? И спрашивать-то не у кого – официант куда-то пропал. Придется выявлять интуитивно… Да вот она.
Уборная оказалась довольно приличной. Даже туалетная бумага присутствовала. И чисто, и мыло есть возле раковины. Выйдя из туалетной кабинки, Юрий Петрович с удовольствием подставил ладони под струю теплой воды. Обе ладони.
Черт, а вот это уже никуда не годится, адвокат Гордеев! С вашим-то опытом!…
Опрометью Гордеев бросился к своему столику. Бармен уже вернулся и лениво перетирал стаканы за стойкой. В дальнем углу, не обращая ни на кого внимания, миловалась какая-то парочка…
Так и есть! Гордеев подбежал к стойке:
– Я только что оставил вот на этом стуле свой дипломат. Где он?
Официант растерянно хлопал глазами:
– Я не заметил… я отлучался… Вы не волнуйтесь, очевидно, это недоразумение…
– В баре только один выход?
– Есть еще служебный, но оттуда никто не выходил, я как раз был рядом… Да не волнуйтесь вы так…
– Проследите, чтобы из бара никто не выходил. Иначе у заведения и лично у вас будут проблемы. Очень большие проблемы. Я работник прокуратуры.
Когда было нужно, Юрий Петрович мог убедить кого угодно и в чем угодно. Ложь о прокуратуре была только страховкой. В сущности, было достаточно и тона, которым последняя реплика была произнесена. Бармен торопливо вышел из-за стойки. Да, он проследит, чтобы все оставались на своих местах.
Гордеев выбежал на улицу. Уже почти стемнело. Зажглись фонари. Возле одного из них, в круге света, мелькнули две тени, сворачивавшие в ближайший переулок.
Адвокат побежал следом. Никакой уверенности. Один шанс из сотни, если не из тысячи, но его нужно было попытаться использовать. Поворот. Не выскакивать в полосу света. Так. Две фигуры продолжают маячить впереди, в конце переулка. Спокойнее, господин адвокат, спокойнее.
Нет, не замечают. Свернули во двор. Теперь нужно было прибавить шагу. Если успеют войти в какой-нибудь подъезд – за час не сыщешь. А если двор проходной – конец. Гордеев опять побежал. Вот и двор нужный. Ох, темнотища! Э, да они, видно, не местные – ни в какой подъезд нырять не собираются.
– Ну, давай посмотрим, чего там.
– А не видит никто?
– Да какая разница? Что мы, дипломат открыть во дворе права не имеем?
Голоса слышались совсем рядом. Гордеев осторожно сделал еще несколько шагов.
– Черт, не видно ни фига… Ладно, хоть замок не кодовый.
Две фигуры вышли на свет единственного во дворе фонаря. Молодые парни. Гордеев видел их в баре. Пили пиво у стойки.
– Тьфу ты, бумаги какие-то. «Слушали – постановили». Я-то надеялся…
Никогда еще адвокат Гордеев не был так рад тому, что жизнь столкнула его с обыкновенной уличной шпаной, мелкими воришками. Вот, ей-богу, расцеловал бы сейчас придурков этих! Но действовать, разумеется, следовало иначе.
– Что, пацаны, круто наварились? – в два прыжка Гордеев оказался под фонарем, рядом с растерявшимися от неожиданности парнями. – Воровать нехорошо. За это бьют. Может быть, даже ногами.
Ближайшего, того самого, который сжимал в руках кейс, Гордеев ударил в живот. Парня мгновенно перегнуло пополам – не состарилась еще рука, хорошо. Но второй успел среагировать: описав дугу, внушительных размеров кулак впечатался в переносицу адвоката. Гордеев пошатнулся и опустил руки. Теперь, если бы захотели, парни могли бы сделать из него отбивную котлету. Но у них сдали нервы: бросив дипломат, торопливо заковылял в темноту тот, которого сумел ударить Гордеев. За ним, прошипев несколько невнятных ругательств, бросился второй.
Короткая драка в подворотне не произвела на окружающий мир совершенно никакого впечатления: никто не выглянул на шум, не хлопали окна, не было слышно возмущенных голосов. Вот так убивать будут – ни один не поможет. Гордеев прислонился к фонарному столбу, быстро проверил содержимое брошенного к его ногам дипломата. Все вроде на месте… Да, все на месте. Паршивые ублюдки – украсть-то толком не могут. И что крадут – не знают.
В голове гудело. Колени вдруг мелко задрожали – сказывалось пережитое только что напряжение.
Медленно Юрий Петрович двинулся в обратный путь – к своей машине. Нащупал в кармане ключи. Вдруг вспомнил, что надо бы вернуться в бар – отменить тревогу. Но не стал. Пусть получше следят за спокойствием клиентов. Будет им наука. Гордеев включил зажигание. Домой, домой. На сегодня приключений достаточно.
Через пару минут автомобиль выбрался на широкий проспект. Ну, слава богу, знакомые места. Через два квартала свернуть – короче всего получится.
Только этого недоставало – пост ГИБДД. Нужно проскочить… Но проскочить не получилось…
– Лейтенант Цубаев. Ваши права, пожалуйста.
Лейтенант наклонился к Гордееву и мгновенно нахмурился:
– Попрошу вас выйти из машины.
– А в чем дело?
– Попрошу выйти из машины. Что у вас с лицом?
– С лицом?… – Гордеев уже стоял рядом с лейтенантом и машинально провел по своему лицу ладонью. Из носа текла кровь. А он и не заметил. – Простите, у меня бывают иногда кровотечения. Полнокровие.
– Какое полнокровие? У вас же нос разбит, – теперь лейтенант заинтересованно принюхивался. – И вы пьяны, кажется…
– Видите ли…
– Да не кажется – точно пьяны. А ну-ка, пройдемте.
– Лейтенант, может быть, можно как-нибудь все уладить?…
– Ты мне еще деньги совать будешь? Нет уж, что-то мне подсказывает, что надо бы тебя в ближайшее отделение пихнуть да проверить, что ты за птица… Ну чего засуетился?
– Вы понимаете, я адвокат…
– Тогда я – прокурор, – лейтенант махнул рукой сидящему в патрульной машине напарнику. – Серега, подсоби-ка. Тут один больно несговорчивый…
ГЛАВА 15
Александр Борисович Турецкий, следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры России, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Хотелось еще кофе. Или, вернее сказать, вовсе не хотелось, но было нужно – сон одолевал.
Александр Борисович вот уже несколько часов беспрерывно работал в своем кабинете. Взглянув на старинные ходики, украшавшие стену и бывшие предметом зависти одних и объектом насмешек других сослуживцев, Турецкий с грустью понял, что попросить сварить ему кофе некого: слишком поздно, все ушли.
Ну, разумеется, не все. Просто у тех, кто остался, забот и без того хватает. Как и у него самого.
Первый час ночи. Турецкий снова взглянул на дисплей. Да ну его! Спать же когда-то надо.
Подошел к шкафу, вытащил дипломат. Взять бы с собой кое-какую работу на дом (Турецкий усмехнулся: в голову лез дурацкий анекдот про палача, который «халтуру на дом прихватил»). Хорошо тому палачу. А в Генпрокуратуре – не положено. Значит, тащись через весь город к собственной постели, поспи немного, а потом, опять через весь город, назад, к станку…
Зазвонил телефон. Городской. Ну кому он еще понадобился? Ведь у всех нормальных граждан рабочий день давно кончился. Ха! То ведь – у нормальных. А у таких, как Турецкий…
Телефон настойчиво продолжал звонить. Собственно говоря, он обязан снимать трубку. Мало ли что. Вздохнув, Александр Борисович подошел к столу и приветствовал неизвестного пока абонента коротким сухим «Слушаю».
– На проводе отделение милиции номер…
– Какое еще отделение? – ни в каком отделении милиции служебный, равно как и домашний, телефон Турецкого знать не должны были и, соответственно, не могли ни в коем случае. Не успев дать волю своему раздражению, следователь вдруг услышал в трубке знакомый голос:
– Алле! Александр Борисович? Уж простите великодушно – это Гордеев беспокоит.
– Юра? – Турецкий невольно улыбнулся. – Постой, что там у тебя за ерунда с милицией? Поздновато для шуток.
– Да какие шутки! Забрали меня. За вождение автомобиля в нетрезвом состоянии и пререкание с работниками ГИБДД.
– Юра, ты пьян?
– Строго говоря – да. Двести граммов «Солнечного берега». И нос у меня разбит. Короче, работникам милиции доверия не внушаю. Выручай.
– Постой, постой… Ты что, хочешь, чтобы следователь Генеральной прокуратуры ехал черт знает куда и вытаскивал из обезьянника какого-то мелкого хулигана вроде тебя?
– Александр Борисович, – голос Гордеева стал тихим и серьезным. – Я ведь нечасто прошу. На этот раз дело важное. ГИБДД – просто случайность. Мне нужно, чтобы ты забрал меня отсюда и отвез домой. Я ведь к тебе ехал. У меня дело важное… А тут, мало того что хулиганы напали, еще и гибэдэдэшники, мать их за ногу, прицепились… Александр Борисович, выручай. Это и в твоих интересах. Все объясню позже. Не телефонный разговор.
В тоне Гордеева действительно ощущалась важность ситуации. Турецкий кивнул, хотя видеть его сейчас ни Гордеев, ни кто другой не мог:
