Антон Леонтьев - Кровь Троянского коня
Мы снова были приведены с моим братом в помещение храма. Перед колоннами с изображениями их божеств уже лежали два человеческих сердца, которые были вынуты из груди мертвых матросов. Я заметил, что и девушка, из-за спасения жизни которой все, собственно, и произошло, тоже уже мертва.
Я оцепенел, холод сковал разум. Неужели настал мой час предстать перед Всевышним? Я совершенно не боялся смерти, более того, я понимал, что после кончины меня ждет иная, гораздо более совершенная жизнь в Царстве Божием. Но я не собирался принимать смерть от руки еретиков-каннибалов.
Один из стражников грубо пихнул меня к двум жрецам, я попытался сопротивляться, но физически я никогда не был развит и не мог оказать достойного отпора. Зато Уго боролся с несколькими стражниками. Жрец ударил меня по голове, я потерял сознание, а когда пришел в себя несколькими мгновениями позже, то понял, что он положил меня на алтарь. Одна рука моя находилась в кольце, другая еще нет.
Я принялся вслух страстно читать молитву, адресованную святому Франциску. Я всегда знал, что он никогда не бросит меня в беде. Уго, которого нехристи тоже скрутили, находился перед статуей одного из языческих божеств. Над ним навис жрец с ножом в руке. Ко мне приблизился изможденный старик, глаза которого горели, полные мертвого сатанинского огня. Он занес надо мной нож, рукоятку которого держал обеими руками, сцепленными в замок. Ну вот, настали мои последние мгновения на грешной земле. Что ж, я готов предстать перед Господом и отчитаться во всех прегрешениях, которыми была полна моя несовершенная жизнь.
Но в тот момент, когда жрец был готов вонзить в грудь мою нож, разверзнуть ее и вынуть мое трепещущее сердце, полное христианской любви к Богу, я ощутил подземные удары и толчки. Храм зашатался, а жрец, который стоял около меня, отшатнулся, как будто неведомая рука оттолкнула его в сторону. Но что же произошло?
Видимо, случилось трясение земли, которое наблюдается не только в этом затерянном мире, полном ужаса и отсутствия веры, но и в Европе. Так, итальянские и португальские города не раз оказывались жертвами гнева Господня. И в этот раз было так же. Я понял – святой Франциск услышал мои молитвы и призвал на помощь неведомые мне силы природы, чтобы оградить нас с Уго от мучительной и позорной смерти. Землетрясение произвело на индейцев неизгладимое впечатление, они пали ниц, причем все, даже их жрецы и государь, и стали по-своему молиться. Уго, который вдруг оказался на свободе, воспользовался этим и ринулся ко мне. Брат мой помог мне освободиться, и мы бежали по лестнице, не дожидаясь, пока индейцы придут в себя.
Все они бормотали одно и то же непонятное слово:
– Касамба!
Толчок повторился, я едва не упал, но Уго поддержал меня. Мы в великой спешке спустились вниз. Из нашей команды были живы всего четверо матросов, другие же были растерзаны кровожадными дикарями. Индейцы, в благоговении опустившись на землю, молились, мы, не обращая на них внимания, бросились прочь.
Святой Франциск был явно на нашей стороне, потому что толчки продолжались один за другим. Храмы шатались, а по земле пробегали трещины, из которых поднимались дым и огонь. Мы оказались около той самой мощеной дороги, которая привела нас в долину. Мы боялись, что индейцы устремятся за нами, но, к счастью, этого не произошло. Вшестером – четверо матросов, Уго и я – мы достигли вершины горного хребта, отгораживавшего зловещий город от внешнего мира.
– Мы вернемся в Эльдорадо, – поклялся Уго, глядя вниз, на крыши храмов. – Но вернемся для того, чтобы победить!
И в его словах было столько злости, что я поверил ему. Мы с большими трудностями спустились вниз, в джунгли. Оружия у нас не было, за исключением небольшого ножа, изготовленного из чрезвычайно прочного камня. Этот кинжал жрецы использовали для своих кровавых церемоний, и его же забрал у них Уго перед тем, как скрыться.
Нам пришлось испытать муки голода, пока мы держали обратный путь к побережью. Двое из четырех матросов по пути умерли. На одного напал огромный сатанинский паук, покрытый длинной шерстью, он укусил несчастного, и матрос скончался днем позже. Другой утонул в реке, которую нам пришлось переплывать. То ли его уволок под воду крокодил, то ли ногу свело судорогой, то ли на него напало некое неведомое чудовище – я не знаю.
Мы вышли к побережью поздней ночью, оборванные, заросшие, грязные. В лагере нас едва не приняли за туземцев и хотели даже открыть огонь, но Уго, сохранивший свой звероподобный рык, завопил:
– Клянусь ушами воскресшего Лазаря, я перевешаю вас всех сам, если вы откроете огонь, болваны! Это я, Уго д'Эрбервиль, ваш господин и предводитель!
Наконец-то мы оказались снова в окружении славных христиан! Все были в ужасе от нашего рассказа, в особенности от кровавых привычек индейцев Эльдорадо. Уго же говорил:
– Там полно золота, его там несметное количество! Это не жалкая кучка побрякушек, которыми обладают племена, живущие на побережье. И мы должны отомстить этим чертям за смерть наших товарищей. Они убили и съели их! Что ты скажешь, Арман?
Я ответил:
– То, что происходит в той долине, должно быть прекращено. Эти индейцы – исчадия преисподней, Церковь поощряет низвержение лживых культов. Вспомните походы в Святую Землю за христианскими святынями, которые были в руках неверных. Мы должны завоевать проклятый Богом город!
Уго был рад моим словам:
– Ну что же, Арман, я слышу слова не мальчика, но мужа. Разумеется, мы не оставим сокровища просто так лежать в языческих храмах. Там каждый сможет стать Крезом!
В подтверждение этому Уго продемонстрировал несколько крупных золотых самородков, которые захватил на улице, а также кристалл изумруда, поражающий своими небывалыми размерами, чистотой и густотой камня.
Потом Уго приказал матросам, которые оставались на кораблях, снарядиться в поход. На этот раз ни о какой миссии, полной дружелюбия, речи и не было. Мы готовились к войне. Поэтому захватили с собой все оружие, которое имелось у нас. Уго разработал план, и мы двинулись в путь.
Во втором походе мы потеряли только одного человека, ибо уже знали об опасностях джунглей. Да и тот матрос сам был виноват в своей гибели, так как вкусил сладкие ягоды неизвестного растения, которое посчитал съедобным. На самом деле это был яд, и матрос, несмотря на мои молитвы и усилия лекаря, скончался в страшных судорогах несколькими часами позже.
И вот мы вышли к горной цепи, за которой лежало Эльдорадо. Матросы, которые были прекрасно осведомлены об ужасной смерти своих друзей, горели решимостью отомстить индейцам. Да и, кроме того, рассказы о горах из золота и изумрудов подстегивали их воображение.
Мы поднялись на вершину и затаились. Вполне возможно, что индейцы ожидают нашего возвращения, поэтому необходимо перехитрить их. Однако, взглянув на долину, мы не отметили никаких приготовлений к военным действиям. Все было как и в первый раз. Матросы, лицезрея величественный город, первым делом стали спорить, действительно ли золото украшает храмы, или это ловкая имитация.
– Это самое что ни на есть подлинное золото, – успокоил всех Уго. – Каждый из вас станет обладателем того, что сможет унести на себе. Но вначале мы должны уничтожить индейцев. Иначе они уничтожат нас. Ведь никто из вас не желает стать добычей этих нехристей, не так ли?
Мы решили напасть на индейцев ночью. Так и случилось. Стараясь производить как можно меньше шума, мы спустились в долину, когда покрывало ночи лежало на ней. Нашего возвращения никто не ждал, у индейцев не было ночной стражи, все они мирно спали. Оставив часть отряда на периферии, мы прошествовали к храмовому комплексу. Площадь была пуста. Именно тогда Уго и отдал приказ:
– Начинайте штурм! Не жалейте никого, ни стариков, ни женщин, ни детей. Все они людоеды и монстры, место которым в геенне огненной. И повторяю, все, что вы сможете унести на себе, принадлежит вам!
Если при разграблении индейцев, обитавших у побережья, симпатии мои были на стороне несчастных, то теперь я был полностью согласен с решением Уго. Эти туземцы, в чьем городе мы находились, заслуживали только одного – смерти. А те, кто останется в живых, должны принять крещение и перейти в католическую веру. Иначе они тоже заслуживают смерть. В конце концов у них есть выбор – или отказаться от своих прегрешений самостоятельно и по доброй воле, или покинуть этот мир нераскаявшимися, чтобы мгновенно устремиться в ад.
Индейцы явно не ожидали нашего вторжения, поэтому не смогли оказать достойного сопротивления. Кроме того, на этот раз у нас было более ста пятидесяти человек. Туземцы не знали пороха, мы превосходили их в плане вооружения, а также военной тактики и стратегии.
