Антон Леонтьев - Кровь Троянского коня
– Они нас испугались, – сказал Уго. – Так и должно быть.
Мы тем временем шли дальше. Люди, попадавшиеся нам на пути, вопя, убегали. Наконец мы заметили диковинную процессию, которая шла нам навстречу. Уго отдал команду лучникам приготовиться. Кроме того, у нас с собой было несколько ружей, а также маленькая пушка.
Приблизившись, процессия замерла. У меня была возможность рассмотреть ее. Пожилые в основном мужчины, одетые в странные, смехотворные одеяния. Но особо поражало то, что их телеса оказались обильно украшены золотом. О, это были не тонкие обручи или цепи, которые мы нашли у индейцев, живущих у побережья, а изящные золотые украшения талантливых ювелиров. Я видел, как жадно облизнулся Уго, и услышал тихие разговоры среди матросов, которые восторгались тем, что оказались в Эльдорадо.
Один из стариков, выделявшийся горделивой осанкой, с некоторой боязнью подошел к нам и произнес что-то на странном языке, который не был похож на наречие, свойственное индейцам, бывшим у нас провожатыми. Старик явно выражал нам приветствие, полное трепетного почтения и искреннего уважения.
Выступив вперед, мой брат надменно произнес:
– Я, шевалье Уго д'Эрбервиль, потомственный дворянин Французского королевства, прибыл к вам с особой миссией. Кто у вас главный? Ты?
Старик, внимательно выслушав Уго, ответил что-то на своем языке. Затем нам жестами показали, чтобы мы шли дальше. Уго приказал двигаться вперед. Я заметил, что вокруг нас собирается толпа индейцев. Меня это обеспокоило. У нас есть оружие, но туземцы, если захотят, одолеют нас числом. Мне не хотелось становиться жертвой этих дикарей. С беспокойством заметил я на шее одного из обитателей Эльдорадо ожерелье, выполненное из засушенных человеческих пальцев. И куда мы попали, в логово каннибалов и детей сатаны?!
Мы шествовали мимо полей, которые сменились уютными каменными домами. Появлявшиеся люди были украшены золотом, а дети, возившиеся в пыли, и в самом деле играли с золотыми самородками и тусклыми самоцветами. Но если это изумруды или сапфиры, то стоимость их должна быть огромна – некоторые из камней были больше моего кулака!
Нас встречали с холодной почтительностью, однако я замечал косые и злобные взгляды индейцев. Еще у нескольких я обнаружил на шее ожерелья из человеческих костей, а также заметил сморщенную старуху-ведьму, которая держала в корзине блестящие человеческие черепа. Мне стало не по себе. А что, если эти ироды замыслили недоброе – например, пожрать нас? Я видел и молодых индейцев, которые держали в руках странные трубки и луки, а также каменные топоры. Они явно готовы к обороне.
Наконец показались первые храмы. Я поразился тому, как великолепно смотрелись эти языческие постройки, воздававшие почести несуществующим богам. Колонны храмов были выполнены из красного гранита и украшены золотом. Причем это оказались не тонкие золотые пластины, а монолитные плиты, в которые были вмонтированы тусклые травянисто-зеленые изумруды и прозрачные алмазы. Вот оно, богатство Эльдорадо! Я видел и несколько страшных статуй туземных богов, и подле этих статуй, к моему ужасу, лежало нечто, очень похожее на человеческие останки.
Мы оказались на огромной площади, которая была запружена народом. И стар и млад собрался здесь. Меня поразило молчание, которое витало над толпой. Словно они чего-то ждут, но чего именно?
Раздалась странная, гудящая музыка, которая неслась из огромного пирамидального храма, стоявшего в центре площади. Он находился около озера. По монументальной лестнице сверху спускалось несколько человек. При их появлении все индейцы пали ниц, и стоять остались только мы. Впереди шел невысокий человек среднего возраста в золоченых одеяниях и с подобием короны на голове. За ним следовало пятеро мужчин, трое пожилых и двое молодых, каждый из которых выделялся богатым одеянием и неимоверным количеством золотых украшений.
Один из дикарей показал жестами, что нам тоже нужно опуститься на колени. Но мы и не подумали сделать этого. Отчего? Перед нами находились какие-то самозваные монархи-язычники, которые правят в государстве людоедов и еретиков, и преклонять перед этими самозваными цезарями колени было бы верхом безумия.
Первый из мужчин, который, как я сообразил, был государем и верховным жрецом в этом граде, с важностью и торжественностью, свойственной коронованным особам, приблизился к нам. Сопровождавшие его пять персон были, как я понял, жрецами главных храмов. Царь племени заговорил и воздел руки к небу. Вслед за ним заговорили и жрецы.
Никто из нас не понимал, что же хотел сказать глава туземцев. Но в отличие от индейцев, обитавших на побережье, эти дикари не приняли нас за богов. Видимо, они находились на более высокой ступени развития. Возможно, однако, что они уже имели дело с европейцами.
Уго, как обычно, выступил вперед и произнес ответную речь, которая, к его большому удивлению, не произвела ни малейшего впечатления на главарей этого племени. Жестами нам показали, что мы должны подняться вверх по каменной лестнице в главный храм. Видимо, нам предлагали принять участие в некоем чародейском и еретическом ритуале индейцев. Я сказал Уго:
– Брат мой, учти, мы не имеем права отвергать наши христианские обычаи, поэтому каждый, кто посмеет повторить действия индейцев, будет отлучен от церкви. Они – язычники и каннибалы!
– Зато у них есть золото, – произнес с великой алчностью Уго. Я понял, что несметные богатства, которые он видел в этом удивительном городе, затмили его слабый разум. Но что мог я поделать? Моя сила была в моей вере, поэтому я последовал за Уго и прочей командой.
Поднимаясь по ступенькам лестницы, я пригляделся. Ужас сковал все мои члены. Я видел засохшую, плохо смытую кровь, которая въелась в камень. Наверняка индейцы устраивают здесь свои кровавые пиршества и приносят в жертву своим кровожадным богам людей. Куда же мы попали и зачем индейцы ведут нас в свой храм?
Уго же и матросы, казалось, не понимали опасности, которая поджидала их здесь. Брат мой был почему-то уверен, что никто не сможет причинить ему вреда. Но я сразу понял, что индейцы эти насквозь лживые и тонкоизвращенные. Им ни за что нельзя верить, потому что они порождение сатаны и его прислужников.
Но и заблуждения могут быть полны величия. Когда мы оказались в храме, расположенном наверху, у меня в первые мгновения перехватило дыхание. Еще бы, я впервые видел такую мощь и красоту – языческую мощь и красоту, которые шли вразрез с нашим единственно правильным христианским вероучением.
Огромное светлое помещение с куполом – вот что представлял собой храм. Через отверстие в куполе проникал солнечный свет, туда же уходил дым, поднимавшийся от большого чана. Чан был выполнен из странного серебристого металла. Скорее всего, это была так называемая платина, что в переводе с испанского означает «серебришко», металл, совершенно никуда не годный, чрезвычайно тугоплавкий и потребляемый в основном из-за своих качеств исключительно на производство аптекарских тиглей.
Я видел три большие колонны, на которых покоились небольшие статуи, изображавшие монстров. Скорее всего, это и были божества, которым поклонялись здешние обитатели. Но вовсе не это вызывало удивление и трепет, а внутреннее убранство храма. Весь, буквально весь он был устлан золотом – и пол, и стены, и потолок. Золотые плиты с диковинными мотивами, которые изображали битвы чудовищ и служили, таким образом, своеобразными еретическими фресками, простирались на многие метры. О, это было подлинное величие! Сияли драгоценные камни, вставленные между плитами. Я услышал, как Уго прошептал:
– Черт возьми, Арман, да здесь же целые миллионы! Мы обязательно должны стать хозяевами этого богатства! И подумай, это только один храм из нескольких! Сколько же у них сокровищ?
В отдалении, около некоего подобия алтаря, который, как и золотые плиты, устилавшие пол, был залит почерневшей кровью, парил в воздухе странный футляр, очертаниями своими походивший на сердце. Несмотря на то что сделан он был из золота, я не мог увидеть никаких тросов, которые бы поддерживали его парящим в воздухе. Не иначе как колдовство, понял я. Что же еще, как не страшные силы подземного мира, который питает разум и сам питается душами индейцев.
Тем временем государь этого племени нажал какую-то плиту, и с тихим шелестом большая стена, выводящая на озеро, стала отодвигаться. Нашему взору предстало величественное и незабываемое зрелище. Перед нами расстилалась гладь озера. Жрецы, о чем-то коротко переговорив между собой, исчезли и снова возникли, держа каждый по большой плетеной корзине.
