Мария Жукова-Гладкова - Изумрудные глаза Будды
А наверху продолжалось обсуждение. Не понимали гости, куда могло провалиться столько народу, в особенности если были и журналисты, и миссионеры. Ну один, ну два, но восемь или даже четыре!
– Николай Николаевич, наше терпение ведь может лопнуть, – произнес начальственный голос.
– Ну? – прикрикнул второй.
– Вообще-то наши вчера летающую тарелку видели, – робко сказал заискивающий. – Правда! Клянусь!
– Ты сам видел?
– Нет, я напился со сватом. Мы в доме сидели, а бабы видели. Вон в той стороне. Она огоньками мигала. Довольно далеко отсюда. Может, их всех тарелка забрала?
У нас над головами смачно выругались и вскоре дом покинули.
Мы оставались в подполе еще три часа, потом вылезли, с опаской подошли к окну, увидели кромешную темень. Печку топить не решились, вместо этого подожгли куски мебели на боковой ее части, не давая им сильно разгореться, на них вскипятили снег, который Пашка набрал, высунувшись из окна с другой стороны. Чай выпили, руки обогрели, сами немного согрелись, но пожар все-таки затушили. Не будем мы жечь чужой дом.
В девять по Питеру, в полночь по местному времени, мы снова вышли в ночь.
Глава 22
Не знаю, труднее было идти этой ночью или легче, в гору взбираться точно труднее. Но мы взобрались, на купола перекрестились все, включая Артура, и пошли в дом священника. Все пошли. Судя по услышанной характеристике, это был тот человек, который нам нужен.
Батюшка дверь нам открыл, даже не спросив кто. Перед тем как впустить в дом, задал один вопрос:
– Вы американские миссионеры?
– Нет, – сказала я. – Мы русские заблудившиеся путники.
Матушка тоже встала и зажгла в комнате свет, от которого мы все стали щуриться. Я не думала, что так быстро можно отвыкнуть от электричества.
– Здравствуйте, – сказали мы почти хором.
Матушка смотрела на нас на всех, раскрыв рот. Батюшка дверь запер, обошел нас и тоже стал рассматривать при свете. Потом матушка вскрикнула, убежала куда-то в глубь дома и вернулась с газетой, которую протянула мне, прикрыв рукой рот.
Я уставилась в наши с Пашкой фотографии, обведенные черной рамкой. Коллеги-журналисты выражали соболезнования родным и близким покойных.
– А я?! – взвизгнул Артур. – Почему на меня нет некролога? Я национальное достояние…
– Так, очнулся, – пробурчала Татьяна. – Давно по морде не получал, счастье миллионов?
Артур разразился длинной бурной тирадой, причем пытался на одном дыхании рассказать отцу Александру, как мы над ним издевались.
Отец Александр слушал молча, правда, начал почесывать кулаки один о другой. Мы встретились с ним взглядом.
– Сейчас матушка на стол соберет, что Бог послал, – обратился он ко мне под вопли Небосклонова. – А вам ведь, наверное, позвонить надо?
Мы сняли с себя лишнюю одежду – в доме было тепло, и он проводил меня к телефонному аппарату. Татьяна сказала, что поможет матушке. Пашка явно намеревался не оставлять Артура одного.
Я извлекла тысячерублевую купюру и протянула отцу Александру.
– Не нужно, Юлия.
– Нужно. На ремонт церкви или на что решите. И ведь телефонный разговор с Питером будет стоить не три копейки. Я не уложусь в три минуты…
– Говорите, сколько нужно, – сказал отец Александр и вышел, оставив меня одну.
До меня доносились вопли Артура, потом послышался спокойный голос отца Александра. Но мне сейчас было не до них.
Я набрала номер мобильного телефона Виктории Семеновны, нашего главного редактора.
Я никогда не видела ее по-настоящему пьяной, но тут, судя по голосу, она немало приняла на грудь.
– Виктория Семеновна, это я, Юля.
– Что? – переспросила редактор. – Кто? Юля? Какая Юля? Юли больше нет… – Она внезапно запнулась. – Юля? – произнесла робко. – Юля Смирнова? Юлька!!! – У меня от этого крика чуть барабанная перепонка не лопнула. – Ты жива?! Эй вы, заткнитесь все! – закричала кому-то Виктория Семеновна. – Юлька, ты правда жива?! Это ты?!
До меня донесся другой, до боли знакомый голос.
– Ну я же говорил, что эта стерва выживет! – молвил Иван Захарович Сухоруков. – А они тут – поминки, поминки…
– Юлька, мы тут поминки по вас с Пашкой справляем, – сообщила Виктория Семеновна. – А Пашка?.. – словно очнулась она.
– Жив и здоров и даже трезв, – сообщила я. – С нами Татьяна, моя соседка, и Артур Небосклонов.
– И он жив?!
– Пока да. Пока кто-нибудь из нас его не убил. Виктория Семеновна, пока не давайте в новостях, что мы живы. И передайте трубку Ивану Захаровичу.
– Юля, у вас проблемы? – Виктория Семеновна вроде сразу же протрезвела.
– Да, и мы точно не знаем какие. Но… нам нужна помощь. Никто пока не должен знать, где мы и что мы живы.
– Поняла, – сказала Виктория Семеновна.
– Да, Юля? – по-деловому заговорил Иван Захарович. – Вадим держит наготове вертолет. Вы в Сибири? Куда нужно лететь?
Я крикнула отца Александра, передала ему трубку, чтобы объяснил Ивану Захаровичу наше местонахождение, потом трубку снова взяла я.
– Я сам свяжусь с Вадимом. За вами вылетят немедленно. Пока сидите в доме и больше ни с кем не связывайтесь. Юля, кто-нибудь еще остался жив?
– Борис Семенович, но он не с нами. И еще есть живые, но… Об этом потом. Иван Захарович, вы с моими родителями можете связаться?
– Маму сейчас дам. Знаешь, сколько народу на поминки собралось?
Мама вначале рыдала в трубку, потом в своем репертуаре сказала:
– Юленька, ты, наверное, голодная. Ты хоть ела что-нибудь?
Я не знала, плакать мне или смеяться. Еще я узнала, что отец в больнице – прихватило сердце, но Виталя, верный оруженосец Ивана Захаровича, незамедлительно выезжает вместе с мамой к нему.
Больше я ни с кем не разговаривала. Мои друзья теперь возьмут ситуацию в свои руки.
Отец Александр спросил, не хочу ли я позвонить хотя бы местному участковому. Я ответила отрицательно и попросила и его, и матушку вообще никому не упоминать, что мы были в их доме, – для их же блага.
– Вас хотят убить? – спросила матушка, прикладывая платок к губам. – Но за что?! А как вы выжили в авиакатастрофе?
На последний вопрос мы ответили подробно, рассказали про жизнь в тайге. Меня же интересовала некая Никифоровна, про которую сегодня говорили незнакомые мужчины.
Отец Александр только усмехнулся:
– Так это вас приняли за американских проповедников? А я-то гадаю, куда они подевались. В версию летающей тарелки, признаться, не поверил.
Мы сообщили, что это был вертолет.
Никифоровна оказалась соседкой китайцев, которая постоянно ведет за ними наблюдение. За ними, конечно, смотрят все, но Никифоровна проживает в соседнем доме и сообщает народу, кто к китайцам приходил, а кто уходил. Наш приход она видела, уход пропустила. Отец Александр считал, что она просто заснула на боевом посту, да и снег сильный шел, рассмотреть нас четко она не могла, а китайский Ваня заявил ей, что были миссионеры и спрашивали, где находится церковь. Другие видели огни вертолета… Кумушки поговорили, обменялись впечатлениями, история обросла новыми подробностями, и в соседнюю деревню, и к отцу Александру дошла версия об американских миссионерах из летающей тарелки.
– А почему Ваня? – спросил Пашка.
– Бригадир китайцев – Вань, правда, я не знаю, имя это или фамилия. У нас его все называют Ваней, он откликается.
У меня остался последний вопрос к отцу Александру. Кто искал нас сегодня днем?
– Люди губернатора, – ответил он. – Чьи же еще? Да они ведь и представлялись в деревне.
Пища, которой нас накормили, была простая, но сытная. Хлеб домашней выпечки доставил неописуемое удовольствие. По-моему, я никогда ничего вкуснее в жизни не ела. Плюс домашний сыр, творог… Запили мы все крепким чаем. Артур больше не выпендривался и не выступал, ел молча.
С отцом Александром было приятно общаться. Ему не требовалось объяснять, что мой порочный (с точки зрения церкви) образ жизни меня полностью устраивает, и менять его в обозримом будущем я не собираюсь, как, впрочем, и Татьяна с Пашкой.
Новое направление разговору дала матушка, внезапно воскликнув:
– Так ведь Васькин клад вполне мог губернатор украсть! И этот дом, про который ребята рассказали, прекрасно подходит, чтобы его спрятать!
Мы попросили пояснить, что имеет в виду матушка. Так я впервые услышала про разбойника Ваську Тулупова, его поход в Китай, уникальные фигурки Будды Зеленоглазого и Будды Красноглазого, схрон Васьки, который искали много лет, и гибель археологов прошлым летом.
Как сказал отец Александр, многие склонялись к мысли, что убийство археологов и кража уникального клада – дело рук губернатора с приспешниками. Конечно, он не сам убивал, для этого у него специальные люди есть, причем содержащиеся на бюджетные деньги.
Наш рассказ, по мнению отца Александра, подтверждал эту версию. Вот только доказать, наверное, ничего не удастся. Хотя кого из губернаторов у нас сажали?
