Михаил Март - Портреты в черных тонах (Стеклянная тень – исход)
– Банк нам откажет.
– Возьмите санкции в суде.
– Нет оснований.
– Хватит со мной бодаться. Выполняй. А как, не мое дело. И вот еще что. Загляни к Андрею Забелину. Он сейчас на виду. Предупреди, что Артем в городе. Андрей его заклятый враг, и киллер может опять взять в руки снайперскую винтовку. Погибнет парень не за грош, как его предшественники.
– Лариса Малашкина теперь на Забелина работает?
– Я тут ни при чем. Они хотят пожениться. Пусть и работают вместе.
– Сменить карьеру следователя городской прокуратуры на должность секретарши частного детектива? Безрассудство.
– Плохое слово подобрал. Это называется любовью.
3.
Банда налетчиков, о которой стали забывать, вновь дала о себе знать. Из семерых остался в живых один, о котором никто ничего не знал. Последнего из беглых зеков нашли убитым на улице возле телефонной будки несколько месяцев назад, и он был опознан по отпечаткам пальцев. Решили, что один в поле не воин, но рано обрадовались. И последний налет это доказал.
На двадцатом километре западного шоссе зековский фургон обогнал джип. Боковое тонированное стекло опустилось, и появился ствол пистолета. Выстрел был точным. Пуля угодила водителю фургона в висок. Машину пару раз качнуло, она сошла с дороги и свалилась в кювет, после чего перевернулась. Джип затормозил рядом. Из него вышли четверо мужчин в масках клоунов с автоматами и резиновыми дубинками, пристегнутыми к поясам. Сидящего в кабине сержанта за шкирку выволокли через окно и заставили открыть дверь фургона для заключенных. Он не спорил. С пистолетом против автоматов трудно спорить. Сделав свое дело, он получил крепкий удар дубинкой по темени и отключился.
Конвоиры, сидящие в фургоне, тоже не сопротивлялись. Их также оглушили. У старшего конвоира взяли ключи и открыли камерный отсек. Кабинки для зеков с перегородками едва вмещали человека. Наташа не пострадала. Она сидела на своем месте, но вверх ногами. Ее удерживали деревянные колодки на руках и ногах.
Замки открыли, девушку взяли на руки, чтобы она не упала головой вниз, вынесли из машины и посадили в джип. Наташа не испугалась и даже не удивилась случившемуся.
Операция прошла молниеносно. Раз, два, и готово. Через пять минут в кювете остался валяться лишь перевернутый фургон. Людей оттащили в кустарник у опушки. Проезжающие машины притормаживали, но не останавливались. Истекающих кровью людей никто не видел, а перевернутая машина не редкость на узком извилистом шоссе, тем более когда нет пострадавших и неизвестно, сколько времени она там валяется.
Наташу привезли в приличный загородный дом, где ее ждал Казимир Борисович, тот самый человек, который накануне навещал ее в камере.
– Как самочувствие, Наташенька?
Светлая просторная комната, накрытый стол, уют и добродушный мужчина, спасший ее от тюрьмы – и лишивший наследства.
– Ловко сработали ваши ребята, Казимир Борисыч.
– Ну, это мелочи. Они способны на большее.
– Не сомневаюсь.
– Тебе не мешает подкрепиться. Ты выглядишь усталой и бледной.
– Перенапряжение.
Наташа села за стол и жадно набросилась на еду.
– Как прошел допрос? Не напугали Шклярова своим интеллектом?
– Вашу версию событий я выучила наизусть. В свое время я очень увлекалась театром. Актрисой быть не мечтала, хотела стать режиссером и штудировала Станиславского. Мне запомнилось одно интересное изречение. Чтобы роль стала твоей, надо ее соотнести с самим собой и присвоить. Соотнести и присвоить. Мне не было нужды разыгрывать из себя интеллектуалку. Я не вела следствие, а рассказывала свою историю такой, какой ее видела. Мне кажется, я была убедительной. Вот только женщина в черном, некий фантом, притянута за уши и выглядит неестественно.
– Верить вам или не верить – их дело. У них ничего нет, кроме косвенных улик. Но даже при самых благоприятных обстоятельствах вам грозило лет семь.
– Спасибо. Мне и двух недель хватило. В тюрьму я не вернусь. А если меня поймают, я удавлюсь в камере.
– Вас никогда не поймают, Наташа.
– Почему я должна вам верить? Вы требуете от меня подписать бумагу и отказаться от своей доли в пользу какой-то неизвестной женщины, после чего я вам буду не нужна. Черт с ними, с деньгами. Но мне нужны гарантии.
– Гарантий в природе не существует. В свое время я занимался перебежчиками, нашими агентами, решившими перейти на службу к противнику. Их брало под опеку само ФБР, но это их не спасало. Все они погибали при странных обстоятельствах. Так что спастись в нашем мире невозможно, если за вами охотятся профессионалы. Я же стою на вашей стороне, а потому вы можете быть спокойны.
– Но лишаете меня наследства.
– Это большие деньги, которыми надо управлять здесь, на месте, тогда капитал будет расти и приумножаться. Вы же будете жить на проценты. Их вам хватит и на виллы и на покупку яхт.
– С какой радости какая-то тетенька будет мне платить проценты?
– Она не тетенька, а ваша родная сестра. Вот ваши документы, Наташа. – Казимир выложил на стол стопку разных бумаг. – Отечественный паспорт на имя Натальи Некрасовой, по нему получен загранпаспорт на то же имя. В нем проставлена шенгенская виза, и через три дня вы вылетаете в Барселону, а из нее на Багамы, где на побережье стоит уютный домик с шестью спальнями. Там же на ваш счет в банке будут поступать деньги. Здесь в конверте деньги на первое время и кредитные карточки на ваше имя. Это билеты на самолет. Вылетаете из Москвы. До столицы вас будут сопровождать мои люди. На сегодняшний день я единственный человек, которому вы можете доверять. Все документы подлинные. Стоило ли с ними возиться, если вы все равно подписали бы документы, находясь в безвыходном положении.
Наташа внимательно рассмотрела бумаги. В конверте лежала плотная пачка евровалюты, а по выпискам из банка на ее карточках лежало около ста тысяч евро.
– Вы что-то сказали о моей сестре. У меня нет ни сестер, ни братьев.
– Это не так. Дело в том, что я исполняю волю вашего отца. Сказочная ведьма в черном, которую вы видели на шоссе в старенькой «Ауди», и есть ваша сестра. Зовут ее Анна Васильевна Русакова. У нее сложилась трудная судьба. Теперь она здесь, а я лишь выполняю ее волю. Вы же знаете почерк своего отца. Он написал вам письмо и просил его передать дочери после своей смерти. Оно у меня, и я готов вам его вручить. Но так как оно понадобится в суде, то вы мне его вернете.
Казимир подал девушке конверт. Почерк отца она узнала сразу же.
«Дорогая Наташенька, твой отец был подлецом. Всю свою жизнь я работал на свой карман, но так и не понял, что вторую жизнь я не куплю ни за какие деньги. К сожалению, на тебя у меня не хватало времени. Все отдавалось продажной шлюхе, с которой я жил. Эльвира тебе не мать. Больше о ней ни слова. Не стоит она нашего внимания. Но хуже, чем к тебе, я относился к твоей старшей сестре Анне. Ее мать умерла, сама и Анна едва не погибла. И только чудо помогло ее спасти. Человеку, который передаст тебе это письмо, ты должна доверять, он знает, что такое справедливость. Завещание я переписал. Шестьдесят процентов Анне, сорок тебе. Но будет лучше, если она сама продолжит мое дело, как более опытная, смелая и сильная женщина. Этот вопрос вы решите между собой сами. Я верю в здравый смысл, которого никогда не было у Эльвиры. Пусть эта жаба катится ко всем чертям. У нее есть казино и фишки. С голода не сдохнет. Я хочу, чтобы моя семья жила в согласии и была счастлива. Вас осталось двое, ты и Анна, на вашу доброту и уповаю. Прости за все, твой папа».
Наташа несколько раз перечитала письмо.
– Где же она?
– Вы встретитесь в Москве. Она придет тебя проводить. А потом будет к тебе приезжать в отпуск. Я думаю, вы поладите и найдете общий язык.
– Где документы, которые я должна подписать?
Казимир вынул из папки гербовые листы, заполненные и с печатями.
– Они оформлены задним числом, до твоего ареста, что вполне естественно.
Наташа поставила свою подпись везде, где требовалось.
– Ну вот, с бумагами покончено. А теперь давай праздновать твое освобождение, – предложил Казимир.
– Но я же рассказала о ней ментам и машину описала. А если Анну найдут?
– Следователи не гоняются за тенями. Ты же не видишь стекло, когда смотришь в окно. Ты смотришь сквозь него, и тебя интересует то, что творится снаружи. На этом строится наша работа.
– Не думала, что моя история может иметь такой хороший конец.
Наташа потянулась к бутылке с вином.
4.
Побег из-под стражи особо опасного преступника – скандал не малый, да еще в таких спокойных местах. Но как это ни странно, прибывшие на место следователь Шкляров и подполковник Базаров ничему не удивились. После допроса Наташи они поверили, будто девушке грозит опасность.
