Доминик Сильвен - Грязная война
Андре Гюстав помахал ему свернутой газетой. Начальник Дарноде и Фабера оказался шестидесятилетним мужчиной суровой внешности, в английском плаще и строгом сером костюме поверх черного свитера. Твидовая кепка лежала на столе рядом с мобильным телефоном и кружкой пива. Они пожали друг другу руки.
– Что будете пить?
Предложение дружеское, но тон нелюбезный.
– То же, что и вы.
Знак официанту, и тот принес разливного светлого.
Гюстав развернул свою газету. На первой полосе “Монд” говорилось о деле Видаля и его последствиях. Портрет Марса, нарисованный несколькими резкими штрихами, неплохо передавал его ироничную улыбку.
– Это вы подбросили прессе записные книжки, Дюген?
Такого начала разговора Саша явно не ожидал.
– Уверяю вас, что нет.
– Эти записи были отсканированы и отправлены по электронной почте Сертису и журналистам с адреса, который нашей службе удалось установить. Он зарегистрирован в вашем ведомстве.
– Не с моего адреса, это точно.
– Однако это вполне вписывается в ваш образ. Молодой, амбициозный сотрудник, который умудрился несколько раз подряд так вляпаться! Последний случай просто поражает воображение.
– Антония Грасьен находилась у меня под стражей. Я этого не отрицаю. Что же касается записей, тут мимо, не пытайтесь повесить это на меня.
– Тогда кто же? Марс?
Гюстав высказал мысль, давно крутившуюся у Саша в голове, но которую он не решался сформулировать.
– Зачем бы он стал это делать?
– Это я вас спрашиваю, Дюген. Марс преследовал Фабера.
– В каком смысле?
– Не разыгрывайте святую невинность. Вы не в том положении.
– Тогда и вы бросьте свои шутки.
– Что?
– Фабер явился ко мне с оскорблениями на набережную Орфевр. Он просто не давал нам покоя. Говорил, что мы вторглись на его территорию, занявшись Грасьеном.
– Что за чушь вы несете!
– Вы так думаете?
– Это Марс вызвал Фабера.
Тон начальника внутренней разведки не оставлял места сомнениям.
– Фабер явился в угрозыск, чтобы потребовать моего отстранения, – не унимался Саша.
– Ошибаетесь, Дюген. Это Марс попросил его прийти, чтобы вас немного встряхнуть. Ему, скажем так, не нравились ваши методы.
– Он обедал с вами, чтобы все уладить, чтобы приструнить Фабера…
– Я не виделся с Марсом уже полгода.
Саша вспомнил, как он впервые увидел Фабера в кабинете Марса. Подполковник был в крайнем возбуждении. Его высокомерие, обвинения… Значит, Марс срежиссировал эту сцену? Прости, Саша. Этот засранец меня надул. Наврал, что хочет прийти познакомиться с тобой.И потом, в тот день, когда он пришел расспросить об Антонии: Я обедал с начальником Фабера, попросил, чтобы он держал свою шавку на привязи…
Марс только притворялся, что защищает его от Фабера.
– У вас серьезные проблемы, не так ли, Дюген?
Голос Гюстава вернул его к реальности. Гюстав надел свою кепку, убрал в карман телефон.
– С тех пор как убили Видаля, Грасьен будто окаменел. И эти “мемуары” интересуют его не больше, чем все остальное. Мы думали, что спокойно заберем записи. Но кто-то из ваших решил свалять дурака. Кандишар разнес себе башку Но он не единственный, кто тогда разбогател. Опубликовали фрагмент, прямо на него направленный. Остальные могут жить спокойно. Все карты спутаны. Позвольте вам сказать, в Елисейском дворце этим весьма недовольны.
На этот раз Гюстав обошелся без рукопожатия и быстро ушел. Саша смотрел, как он переходит улицу и садится в такси, стоящее перед “Хилтоном”.
Та сцена четко стояла у него перед глазами. Ресторан “Тант Маргерит”. Представление, которое Марс разыграл перед Фабером. Ловкий актерский трюк. И те незначительные фразы, смысла которых Саша в ту минуту не понял.
Убирайтесь, Фабер. Вы нам больше не нужны.
В следующий раз не зовите, Марс, не приду. Жаль вас, я бы мог вам пригодиться…
В следующий раз не зовите. Как он мог не обратить на это внимания? Он был ослеплен дружбой и восхищением. И дал себя провести, как мальчишку.
Там все в шоке, Саша, никто не понимает, кто подбросил прессе эти чертовы записи.
У него был выбор. Посетовать на жестокость судьбы и подвести черту. Или вычистить этот грязный колодец.
Гюстав оплатил счет. Саша вышел из кафе и пошел к стоянке машин. Прежде чем завести мотор, он некоторое время сидел за рулем неподвижно. Марс подробно описал ему перестройку во французской разведке. Он знал, что, взяв на себя дело, в котором замешан Грасьен, он попадает под контроль различных спецслужб и такие люди, как Гюстав, будут следить за каждым его шагом. Отсюда вывод, что его затея была придумана не вчера.
Марс тщательно ко всему подготовился. И началось все значительно раньше.
Глава 36
Выходя из машины, Лола поежилась. Она повернулась к Ингрид. Конечно, на той были шерстяные колготки вызывающего оттенка, но сверху одни лишь джинсовые шорты, при этом она полной грудью вдыхала ледяной воздух Пре-Сен-Жерве. Подруга-американка никогда не перестанет ее удивлять своим потрясающим обменом веществ.
Тексье ждал их в тихом кафе на улице Дантона. Лола заказала четыре бокала грога, в том числе один для Зигмунда, невзирая на осуждающий взгляд Ингрид. Далматинец не заставил себя упрашивать.
У Тексье был мрачный вид.
– Я не знал, что Аделина развелась. А мы ведь хорошо относились друг к другу. Почему она мне ничего не сказала?
Он достал из сумки “Паризьен” и “Либерасьон”. На первых полосах обеих газет была напечатана фотография Марса. Теперь вся Франция знала о его существовании и о том, как он выглядит.
– Я хотел поговорить с вами о нем, Лола.
– Вы его знаете?
– Нет, но, кажется, однажды я видел Аделину и Туссена вместе с этим человеком.
– С комиссаром Марсом? Вы уверены?
– Возможно, это был кто-то очень на него похожий. О, наверное, я ошибся.
– Где это было?
– На улице Монторгей. Как-то в воскресенье, после полудня. Мы с Туссеном и Аделиной собирались в кино. Договорились встретиться возле рынка. Я видел, как они выходили из ресторана с этим мужчиной, или с кем-то на него похожим. Они меня тоже заметили. Он расцеловал их и очень быстро ушел. Я не стал спрашивать, кто это.
– Вы помните название ресторана?
– К сожалению, нет.
– Постарайтесь вспомнить.
– Нет, не получается, извините.
– Любая деталь может оказаться важной. Что вы почувствовали?
– Если хорошенько подумать… У Туссена был смущенный вид. Но такой вид у него бывал часто. Я вам говорил, он был таким же скрытным, как его мать. В тот момент я не придал этому значения. Собственно, я пришел на встречу раньше и не должен был увидеть их в компании этого человека. Не понимаю, почему Туссен меня с ним не познакомил.
– Вы имеете в виду, что он должен был поступить так из вежливости?
– Это был мужчина моего возраста… Сегодня в газете я прочел, что он несколько лет работал в Африке. То есть у нас есть кое-что общее. По логике, Туссен должен был бы пригласить меня пообедать с ними.
Он озадаченно покачал головой. Лола попыталась поднять ему настроение и пообещала держать его в курсе, как только они узнают что-нибудь новое.
Подруги вернулись в Париж, въехали в первый округ.
На улице Монторгей было множество ресторанов, и они решили разделиться. Первой повезло Ингрид. Она позвонила Лоле и велела идти в африканский ресторан “У Малайки”.
Хозяин, сорокалетний мужчина, приветливый и улыбчивый, сразу же опознал Арно Марса.
– У вас потрясающая память, – заявила Лола, чтобы его проверить. – Мне говорили, что он приходил сюда больше пяти лет назад.
– Вы ошибаетесь, мадам. Я помню этого господина, потому что он постоянный клиент. И потом, я видел его фотографию в газете. Он исчез вместе со всей семьей. Какая трагедия! Что могло с ними случиться?
– Я здесь как раз, чтобы это выяснить. Расскажите мне о нем.
– Приятный человек и тонкий знаток африканской кухни. Я сам из Габона. Так вот, он знал наши традиционные блюда так же хорошо, как я! И почти так же, как моя бабушка.
– Он приходил один?
– Нет, всегда с одной и той же девушкой.
– Как долго?
– Несколько лет подряд.
– А именно?
– Года четыре или пять. У них есть свой… то есть я хочу сказать, у них был свой столик.
Лола показала фото улыбающейся Аделины Эрно на рекламном проспекте “Виноградников Оберкампфа”. Официант подтвердил, что это та самая девушка.
– О чем они говорили?
– Скорее, говорил он. Эта фотография врет.
– В каком смысле?
– Девушка была грустной. Было хорошо видно, что он хочет ее развеселить. В конце концов ему удавалось вызвать улыбку своими историями.
