Патрик Грэхам - Евангелие от Сатаны

Пол выложен мраморными плитками. Среди них Карцо видит синеватые, в форме ромба, которые складываются в надпись на латыни: Ad Majorem Dei Gloriam – «Ради Большей Славы Бога». Над этой строкой изображено пылающее солнце, окруженное черными как сажа буквами – сокращенная форма девиза иезуитов: HIS – Iesus Hominum Salvator, то есть «Иисус – спаситель людей».

Карцо идет вперед среди перевернутых книжных шкафов. Пол завален свитками пергамента и рукописными книгами. Священник останавливается посреди этого сваленного в кучи архива, замирает неподвижно и вслушивается в тишину. Его внимание привлекает звук: что-то раз за разом стучит через одинаковые промежутки времени. Экзорцист проходит на середину зала – туда, где лучи света разрезают темноту. Он видит письменный стол, стоящий в центре библиотеки, а на столе большую открытую книгу. Страницы залиты кровью. Странно, что крови так много: несколько капель даже падают со стола на пол.

Карцо входит в луч света и рассматривает книгу. Это «Трактат об Аде», ценнейшее руководство по изгнанию демонов, написанное еще в одиннадцатом веке. Чья-то дрожащая рука открыла его на странице, где описан обряд Сумерек. Этот ритуал таит в себе столько опасностей и тайн, что его применяют только для борьбы с самыми могучими демонами и как крайнее средство.

Священник протягивает руку над рукописью. Шлеп! – кап ля крови падает на его ладонь и чертит на ней ярко-красную линию. Он поднимает взгляд и вздрагивает от ужаса: перед его глазами блестит в полумраке бледное лицо отца Ганца. Кто-то подвесил несчастного иезуита вниз головой к балке, а потом перерезал ему горло. Карцо смотрит в остекленевшие глаза страдальца. В них тот же абсолютный ужас, который он чуть раньше прочел в мертвых глазах брата Игнасио. Еще одна жертва Вора Душ.

Он собирается снять отца Ганца с балки, но тут в тишине раздается стон. Карцо поворачивается и видит силуэт человека, стоящего у дальней стены. Нет, человек не стоит, а висит на высоте метра над полом; его руки вытянуты в стороны. И он, кажется, глядит на Карцо в полумраке. Этот повешенный – отец Джакомино!

У Джиллиана Рея лицо было как у ангела, а мускулы как у серфингиста. Он действовал всегда одинаково: путешествуя автостопом, устраивал так, чтобы фермеры из буша сажали его в свои машины. Фермер привозил попутчика в свой уединенный дом. Рей, совершенно счастливый, ел и пил за хозяйским столом, хвалил хозяйку, болтал с детьми, потом ложился спать. Рано утром он убивал всю семью топором и отправлялся в путь. Только путь этот проходил уже по другой дороге: чтобы запутать следы, Рей сворачивал на мотоцикле в буш и ехал по заросшей кустарником пустыне до соседней автомобильной трассы, а там снова переходил на автостоп. Австралийские власти устроили на него настоящую охоту, но уловка убийцы была такой удачной, что он и после этого продолжал свой путь. Места, где он убивал своих жертв, находились так далеко одно от другого, что полицейские ищейки ничего не понимали.

Сообщение об этих убийствах поступило в бостонскую сторожевую лабораторию. Мария Паркс обратила на него внимание и узнала почерк преступника, которого разыскивала уже много месяцев. Этот убийца причинял ей много хлопот. Она не знала ни его имени, ни его лица. Было похоже, что он, отдыхая за границей, отводил душу, убивая своих жертв. При этом ритуал убийства был на удивление постоянным. Это означало, что Рей нашел подходящий для себя ритм поездок и что выбранный им обряд убийства его вполне удовлетворял. Именно благодаря такому постоянству Паркс смогла обнаружить следы его прежних убийств в Турции, Бразилии, Таиланде и Австралии. Но во время последнего убийства, совершенного в окрестностях Вумеры, Джиллиан Рей дополнил свой обряд одной деталью. Следователи австралийской полиции мимоходом упомянули о ней в своем отчете, но не придали ей большого значения. Обычно Рей оставлял свои жертвы в том положении, которое они занимали, когда он их убивал. На этот раз перед тем, как продолжить путь, он усадил трупы на диван и кресла в гостиной и включил телевизор. Это означало, что Рей начинает скучать и пытается внести разнообразие в свой сценарий. Именно в это время кросскиллер наиболее опасен: его поведение меняется и у него возникает желание попробовать что-то новое. И в это же время, когда его почерк начинает меняться, сыщик может навсегда потерять его след. Вот почему Паркс тогда вылетела первым же самолетом в Австралию.

Выйдя из самолета в Элис-Спрингсе, она обула кеды и стала проситься на попутные машины у входа в аэропорт. Ей был нужен автостоп, чтобы пройти назад по следу Джиллиана Рея – чтобы ощутить теплый ветер в волосах и горячий асфальт под подошвами, почувствовать, как усталость, словно кислота, растекается по мышцам, как икры рывком распрямляются от судороги и как лямки рюкзака вонзаются в плечи, словно две пилы. Ей нужно было почувствовать то, что Джиллиан Рей чувствовал каждый раз, когда чья-то машина приближалась к нему сзади, – восхитительное жжение, которое растекается по животу и впрыскивает адреналин в артерии. Ощутить вампирскую жажду крови, от которой пересыхает горло, и сексуальное напряжение, невыносимое и сладостное. Вот что чувствует убийца-путешественник вроде Джиллиана Рея, когда встречает свою будущую жертву.

Много дней Паркс шла по следу Джиллиана, и чем ближе она оказывалась к нему, тем сильнее сливались их души. Он двигался к океану, оставляя за собой все более кровавые следы преступлений. Джиллиан изменялся и не понимал, что за перемена в нем происходит; поэтому он терял контроль над своими порывами. Он был в гневе. Именно признаки досады и гнев Мария обнаружила на последнем месте преступления.

Джиллиан становился другим. Именно в это время ей удалось войти в шкуру убийцы.

Это произошло на закате, когда диск солнца касался покрытой кустарником равнины. Паркс только что села в микроавтобус. Это был автомобиль студентки, которая ехала в гости к своей тете в Перт. Девушка была молодая и красивая. Лицо загорелое, волосы повязаны платком. На ней были шорты, которые оставляли открытым то место, где начинаются бедра, и хлопчатобумажная блузка, вырез которой позволял видеть груди. Глядя на нее украдкой, Паркс вдруг ощутила возбуждение такой силы, что у нее пересохло в горле. И ее ум заполнили образы смерти – голые трупы и полные крови куски плоти. Тогда она поняла, что в ее груди сейчас бьется сердце не ее, а Джиллиана. Ее душа догнала душу убийцы. Мария подавила охвативший ее порыв с таким трудом, что поняла: она теряет себя. И стала двигаться быстрее, чтобы догнать Джиллиана до того, как он окажется на побережье.

Она охотилась на Рея еще две недели, в течение которых он совершил еще три убийства. И наконец нашла его на безлюдном пляже возле мыса Нельсон. Это могло стать всего лишь последним преступлением в ночной тьме. Последнее изнасилование на холодном песке, последний удар кинжала в живот. На следующий день Джиллиан вернулся бы самолетом в Нью-Йорк и снова оказался бы в объятиях своей невесты Нэнси. И целый год учился бы на своем факультете без всяких происшествий. До следующих безумных каникул.

Убийца расчесывал своей жертве волосы щеткой, когда Паркс подошла к нему сзади и приставила пистолет к его голове за ухом и произнесла: «ФБР!» Она сказала это не слишком громко – ровно с такой громкостью, чтобы заглушить своим голосом щелчок курка. Получилось именно так, как она надеялась: Рей вынул из ножен кинжал. Лезвие блеснуло в лунном свете, Паркс закрыла глаза и расстреляла в упор всю обойму. Она слышала, как череп затрещал под ударами пуль, и видела, как кровь Джиллиана брызнула на песок. Она вздохнула запах сожженного мозга. Потом заставила себя открыть глаза, посмотреть на тело Рея и дотронуться до него, чтобы почувствовать уходящую из него жизнь. На ее глазах выступили слезы, и именно благодаря этим слезам Мария наконец нашла выход из лабиринта.

Карцо подходит к старому иезуиту и постепенно начинает лучше видеть открывшуюся перед ним картину. Вор Душ поднял полумертвого отца Джакомино на уровень балки и прибил к ней его плечи, локти и ладони. Шесть плотницких гвоздей пробили суставы и вонзились в узловатое дерево.

Священник остановился в нескольких сантиметрах от висящего тела. Струи крови лились из ран, текли, извиваясь, по шее и туловищу старика. Карцо наклоняется над иезуитом, и ему в ноздри ударяет сильный запах аммиака. Он отодвигает рясу Джакомино и обнаруживает, что Вор Душ распорол иезуиту живот на несколько сантиметров, начиная от пупка. Оголенные кишки давят на рану, но не могут из нее выпасть. Это медленная смерть.

Внезапно Карцо замечает, что капли крови стали крупнее, словно сердце старика забилось чаще.

– Отец Джакомино, вы слышите меня?

Голова страдальца медленно поднимается, и Карцо погружает свой взгляд в пустые глазницы: глаза иезуита выколоты.