Патрик Грэхам - Евангелие от Сатаны

– Какая сумасшедшая старуха?

– Хейзл. Так было написано над ее графиком температуры.

В наступившей тишине Мария услышала, как сердце медсестры вдруг застучало гораздо быстрей.

– Марта Хейзл из палаты 789?

– Да.

– Я позову врача, дорогая, и он пропишет вам успокоительное. А пока вы будете его ждать, отдохните: это вам нужно.

Паркс вырвалась из ее объятий.

– Какого черта! Я же вам говорю, что она пыталась меня убить!

– Это невозможно.

– Почему?

– Потому, моя милая, что она умерла больше недели назад.

Мария покачала головой, вцепилась пальцами в ладонь медсестры и привела эту женщину в палату 789.

Когда Паркс туда вошла, старуха Хейзл сидела на своей кровати, поджав ноги, и была совершенно голая. Ее увядшие груди и волосы на лобке оказались рядом между тощими бедрами. В желтых от табака пальцах она держала сигарету, и при каждой затяжке из трубки в ее горле вырывалась струйка дыма. Мария в ужасе застыла на месте, указывая на нее пальцем.

– Я же вам говорила, что она здесь! Это она пыталась меня убить!

Медсестра посмотрела туда, куда указывал палец молодой женщины. Но, сколько ни глядела, видела только, что кровать, на которой лежала Марта Хейзл, теперь пуста, машина, помогавшая Хейзл дышать, убрана на больничный склад, а матрас покрывает толстый пластмассовый чехол. Медсестра положила руку на плечо Марии и сказала:

– Дорогая, перестаньте мучить себя. На этой кровати никого нет. Я вам говорю: она умерла и похоронена. Это было неделю назад.

Мария почти не слушала ее и постаралась скрыть фиолетовые синяки на своих запястьях. Потом она стала смотреть в глаза Марте Хейзл, которая глядела на нее сквозь дым своей сигареты. Из ларингофона старухи снова раздался металлический голос:

– Не утомляй себя, дорогая Мария. Эта толстая корова не может ни видеть, ни слышать меня. А ты возвращаешься из мира мертвых. Ты оставила в нем часть себя, и поэтому ты меня видишь. Но я тоже тебя вижу, паршивая шлюшка. Смутно, но вижу.

Приступ кашля заставил старуху согнуться пополам; по ее подбородку потекла струйка крови и стекла на горло.

– Черт, как обидно! Теперь у моих сигарет совершенно нет вкуса. Но кашлять я продолжаю и теперь, когда мертвая. Ты веришь в это?

Марта Хейзл широко улыбнулась, открыв два ряда острых зубов. Паркс упала без сознания на руки медсестры.

Давя на тормоз, чтобы дать возможность ехавшему впереди пикапу свернуть в сторону, Мария вздрогнула, вспомнив о Марте Хейзл – первой из своих мертвецов. Сколько их она с тех пор встречала на своем пути! Мертвецов, гулявших по лицам, неподвижных мертвецов на террасах кафе, гниющих мертвых детей, которые прыгали через скакалку на школьных дворах, стариков, бродивших по кладбищам, и разложившихся женщин в старомодных платьях, которые мелкими глотками пили вино из пыльных бокалов посреди веселых компаний за столами крупных ресторанов. Неупокоенные мертвецы, которые не нашли путь на тот свет.

Молодая женщина сворачивает с федеральной дороги номер 70 и едет по Колфакс-авеню до Денверского зоопарка. Снежные хлопья уже начинают припудривать газоны. Потом она поворачивает на Стаут-стрит и едет до пересечения этой улицы с Брайтон. Чей-то пикап резко тормозит перед зданием бюро ФБР: должно быть, водителю пришла на ум прекрасная мысль предоставить ей в два раза больше места для парковки. Мария выключает зажигание и смотрит на часы: 17 часов.

Отец Карцо открывает дверь собора, и ему в ноздри ударяет сильный запах смолы и жженого мяса. Воздух наполнен дымом ладана. В этом ароматном тумане блестит множество желтых точек – свечи всех размеров. Если не считать этих язычков пламени, собор погружен в почти полную темноту. Ее нарушает лишь дневной свет, проникающий сюда издалека через витражи.

Экзорцист застывает на месте: его ноздри почувствовали тошнотворный сладкий запах фиалки – запах Дьявола. Какое-то время Карцо неподвижно стоит на пороге. Для обычного верующего эти средневековые запахи не значат ничего, но для экзорциста они имеют значение. Ладан Бога борется со сладкой вонью Дьявола. Отец Джакомино и его иезуиты впустили что-то в собор.

Карцо втягивает ноздрями запах и подробно анализирует его. У экзорциста вырывается вздох облегчения: аромат ладана и жирный запах свечей почти одержали победу над запахом фиалки и дымом сожженного мяса. Почти, но не полностью. Значит, иезуиты выиграли первый раунд боя. То, что запахи зла продолжают сопротивляться запаху святой смолы, увы, означает, что Зверь по-прежнему здесь. Дьявол ранен, но не побежден.

Карцо медленно идет в сторону хоров и слышит, как его шаги отдаются эхом под сводом. Скамьи и молитвенные скамейки с обеих сторон от центрального прохода разбиты. По оставшимся от них кучам деревянных обломков и бархатным подушкам видно, что скамьи были брошены вниз с большой высоты и разбились от удара о пол.

Под ногами священника шуршит бумага, и он, услышав этот шум, опускает глаза. Страницы из молитвенников и бумажные образа святых разлетелись почти по всему собору и покрывают пол. Он также замечает на мраморных плитах шарики из самшита. Сотни их рассыпались по полу, словно бусины из огромного ожерелья. Карцо поднимает один шарик, кладет себе на ладонь и рассматривает. Это бусина от четок. Карцо закрывает глаза. Верующие молились, когда Зверь вошел сюда. Четки, обмотанные вокруг их пальцев, мгновенно разорвались под действием злой силы, овладевшей собором.

Экзорцист подходит к чаше, вделанной в один из столбов. Она предназначена для святой воды, но та вода, которая еще шевелится на дне чаши, – гнилая. Карцо наклоняется, чтобы принюхаться к ней, но сильный запах серы заставляет его отшатнуться. Он зажимает себе ноздри, касается воды пальцами – и едва сдерживается, чтобы не выругаться от боли. Когда-то святая вода стала горячей, как кипяток.

Продолжая идти к хорам, Карцо замечает, что исповедальни из массивного дерева с обеих сторон собора тоже повреждены: их стены расколоты трещинами, а занавески исчезли: похоже, они сгорели в огне сильнейшего пожара. Священник поднимает глаза. Гипсовые статуи ангелов, которые слушают прихожан, поверяющих свои грехи священникам, разлетелись на куски. В других статуях, расположенных дальше, появились черные трещины. Карцо срывает покрывало со статуи Богородицы – и замирает на месте. В колеблющемся свете свечей он видит тонкие струйки крови, которые вытекают из глаз статуи. Эти струйки вьются вдоль бороздок мрамора, окрашивая их в красный цвет, и стекают на пол.

Дойдя до конца, Карцо останавливается: его чувства только что уловили последний знак: тусклые красные огни по бокам алтаря, означающие присутствие Бога, теперь погасли. Глаза Карцо вглядываются в темноту. В его ноздри врывается множество запахов. Но среди их буйства нет одного аромата – того, который должен быть сильнее всех остальных, того, который так прекрасен и благороден, что душа любого человека, вдохнувшего этот аромат, расцветает, как распускающийся цветок. Запаха роз, которым всегда сопровождается присутствие Господа. Здесь не было ни малейшего следа роз Бога или запаха амбры – аромата архангелов. Не было даже ни намека на запах ландыша – аромат святых или слабый запах лилии – аромат Богородицы. И Карцо понимает, что Бог и Его небесная свита покинули собор, отдав иезуитов во власть Зверя.

Он уже готов был дать волю одолевавшей его печали, но тут из подвалов собора донесся далекий крик.

Карцо опускает глаза и видит, что он стоит на вентиляционном люке и закрывающая люк решетка раскинула свой узор из кованого железа под его сандалиями.

Он наклоняется и чувствует сильные запахи ладана и фиалки, которые исходят из недр здания. Новый крик, приглушенный расстоянием, вырывается наружу через решетку. Бой продолжается в подземельях.

В бюро ФБР не было ни души. Только за пуленепробиваемым стеклом сидела дежурная секретарша. Паркс подошла к ней, показала свое удостоверение и положила свой служебный пистолет в открывшийся перед ней металлический ящик. Служащая потянула ящик к себе, вынула оружие и положила его в шкаф. Без своего пистолета (марки «Глок», калибра девять миллиметров), которым она воспользовалась всего раз сто за одиннадцать лет службы, Мария чувствовала себя голой. Женщина протянула ей из-за стекла формуляр, который надо было подписать.

– Где дежурная команда?

Четыре агента постоянно дежурят на этажах. Все остальные расследуют осквернения могил. За последнее время был целый ряд таких случаев. Как будто все почитатели Сатаны в штате Колорадо до самой границы с Вайомингом передали друг другу по цепочке приказ выкапывать мертвецов и резать козлов на кладбищах.

– У вас здесь много сатанистов?

– В Болдере есть большая община таких парней. Они носят черные плащи, рисуют на стенах пятиконечные звезды и пьют пиво, произнося латинские изречения наоборот. По моему мнению, если Сатана существует, у него нет ни черта общего с такими поклонниками. А вы почему сюда приехали?