Павел Астахов - Волонтер
Девушка съежилась в комочек, стараясь не встречаться с ним взглядом.
– Я ее раздену прямо при тебе, а потом займусь всем остальным на твоих глазах. Хочешь? – Голос Коробова был ядовитым и приторным, как отравленный сироп.
– Нет, нет, – забормотала Алла, пытаясь как можно сильнее вжаться в угол, желая раствориться в стене. – Вы сошли с ума!
Коробов шагнул еще ближе, присел и погладил Одинцову по щиколотке. Она взвизгнула и отдернула ногу так резко, словно по ней полз скорпион. Виктор Анатольевич хохотнул.
– Перестаньте, – бросил Артем. – Что вас интересует?
Коробов развернулся к адвокату и спросил:
– Как ты вышел на нас?
Губы Павлова тронула усмешка.
– Если бы полиция проявила бы чуть больше внимания к исчезнувшим людям, то у вас давно начались бы проблемы. Вы прокололись с Симоновым. Ваш врач, Осипов, топорно сработал. Сколько у вас таких умников, Виктор Анатольевич?
– Кажется, ты забылся, парень. Вопросы тут задаю я. Как ты узнал про Назу?
Артем глубоко вздохнул и проговорил:
– Видите ли, только дурак не сможет сложить эти простые детали пазла, господин Коробов. Это все настолько очевидно, что я диву даюсь, как ваша шайка-лейка не развалилась, только образовавшись.
– Коррупция, голубчик, – разъяснил Коробов. – Кстати, я наконец-то понял. Это ты был у Кноспе? До меня дошли сведения, что его очередной приступ свалил, и старый инвалид уже одной ногой в могиле. Это ты к нему ходил? Да, конечно. Напугал старика до смерти. – Коробов принялся с многозначительным видом ходить взад и вперед, засунув руки в карманы. – Отставной профессор ничего не знал, он мог только подозревать. Никаких фактов у тебя нет, Павлов. Осипов – вот единственный твой козырь, но я решил эту проблему. У тебя есть только домыслы и фантазии, которые разыгрались в твоем больном воображении. Конечно, ты натравил на Ремезова и Назу проверки. Но это дело поправимое. – Коробов бросил плотоядный взгляд на Аллу. – А вот эта поганка многое увидела. Но я все равно уже решил, как с ней поступить. Так что вы никуда не сможете передать вашу информацию.
– Устранив нас, вы еще больше завязнете в болоте, – сказал Павлов.
Коробов осклабился.
– Прямо самурай какой-то передо мной. Поглядите на него! Ничего не боится. А знаешь, что я с вами собираюсь сделать, адвокат?
– Я сгораю от нетерпения, жажду узнать свою судьбу, – сказал Павлов и улыбнулся.
– Ну-ну, давай, хихикай, дурилка. Как бы потом плакать не пришлось. Сначала я напою вас. Сами сможете выбрать – водка, виски, что пожелаете. Я сегодня добрый. Потом я побалуюсь с этой девчонкой, после этого застрелю тебя, затем выпущу пулю в лоб ей. – Коробов ткнул толстым пальцем-сосиской в Аллу, застывшую от ужаса. – Ствол я вложу ей в руку. Далее мои ребята засунут ваши тела в твою машину, Павлов. «Романтичный вечер перерос в выяснение отношений», – скажут в прессе. Она убила тебя, а потом, не выдержав груза вины, покончила с собой. Вот так.
– Боже, нет. Вы псих! Вы этого не сделаете! – Алла замотала головой.
– Еще как сделаю, но чуть позже. Сейчас у меня еще есть немного времени, пока не начнется операция. Кстати, как раз именно сейчас из твоего парнишки вынимают сердце, Павлов. Что поделать, я просто бизнесмен. Если есть люди, готовые купить некий товар за хорошие деньги, то почему бы мне не найти для них эту вещь и не поставить это дело на поток?
– Вы зверь, – тихо и внятно произнесла Алла. – Даже хуже. Тот убивает, когда голоден или обороняется. Как я могла довериться такому чудовищу?
– Голоден, говоришь? – Коробов глумливо улыбнулся. – Я тоже есть хочу, причем все время, постоянно. Не понимаешь? – Он издал хрюкающий смешок и продолжил: – Миша Ремезов неплохой стратег. Да, с Осиповым вышел прокол. Но через пару дней там будет работать новый человек, договоренность уже есть. Так что конвейер сбоев почти не дает. Система работает отлаженно. Кстати, Павлов, твоя адвокатская контора не хочет принести пользу болящим? Фонд «Поделись сердцем» к твоим услугам. Можешь прямо здесь доверенность написать, мы отнесем утром к тебе в бухгалтерию! – Виктор Анатольевич окинул Аллу похотливым взором, облизнулся. – Пожалуй, время пришло.
– Не прикасайтесь ко мне!
Глаза девушки горели решимостью, тонкие пальцы сжались в кулаки.
Когда рука Коробова тяжело опустилась на плечо Аллы, она закричала.
На помощь
Соломин чуть ли не ежеминутно смотрел на часы. Он старался держать себя в руках, но его трясло, как вулкан, лава из которого вот-вот вырвется наружу. Ему стоило титанических усилий заставить следователя Дорофеева, ведущего дело о покушении на Осипова, вынести постановление об обыске медицинского центра «МедКР» и исполнить его в ночное время. Выдача санкций на обыск – исключительная прерогатива суда. Поэтому мало кто из следователей рискует проводить эти уголовно-процессуальные мероприятия в обход вышеуказанного требования, хотя закон и позволяет поступать так в неотложных случаях.
Следователь Иван Сергеевич клевал носом. Он был не в настроении. Несостоявшийся убийца признался, что действовал по указке Ремезова, но Дорофеев не видел прямых оснований ехать в клинику.
– То, что Ремезов заказал Осипова, еще не значит, что по его распоряжению в больнице производятся незаконные операции, – в третий раз пробубнил он полусонным голосом. – Одно дело – заказное убийство, и другое – черный рынок донорских органов. Это выдумки журналистов. Понимаете? Ваши подозрения пока еще ничего не значат.
– Может, так оно и есть. Но посмотри на ситуацию с другой стороны, лейтенант. Вспомни, был хоть один случай, когда предположения Павлова не сбывались?
Дорофеев промолчал. Он не мог привести ни единого подобного примера.
– Артем не стал бы заваривать эту кашу ради собственного пиара и, кстати, во время отпуска.
Юрий опять посмотрел на часы.
«Раз в пятнадцатый!» – невесело подумал он.
Поводов для хорошего настроения и впрямь не было. Связь с Артемом пропала уже почти полчаса назад. Все это время Соломин наседал на Дорофеева, в итоге тот сдался. Теперь они направлялись в Ясенево. Вместе с ними в машине находились два сотрудника полиции. Позади служебного «Форда» держалась серая «Тойота», в которой ехала пара сотрудников некоего частного охранного агентства, лучшие приятели Юрия.
– И вообще, Иван Сергеевич, тебе Павлов, можно сказать, дверь к очередному званию открывает, а ты упорно об косяк лбом бьешься. Я сам сводки просматриваю. Уж слишком часто стали бесследно пропадать люди в столице, особенно молодняк. Заметь, все из простых небогатых семей. Артем нащупал правильную ниточку. Я уверен, что он не ошибся – у меня тоже есть свои источники.
Дорофеев глянул в зеркальце заднего вида.
– Это ваши орлы за нами следуют? – полюбопытствовал он и проговорил, когда Соломин утвердительно кивнул: – Они частные лица. Вы же профессионал, знаете, что если начнется заваруха, чего я, конечно, ничуть не желаю, то их потом привлекут за самоуправство или похлеще статью впаяют. Я ничем не смогу вам помочь.
– Пускай привлекают. За каждый их шаг я головой отвечаю, – хладнокровно проговорил Юрий. – Лучше пусть тебя судят двенадцать, чем несут шестеро. Слышал такую поговорку?
Иван Сергеевич с кислым видом покосился на него.
– Ну и юмор у вас! – Он прислонил к уху затренькавший мобильник. – Ну и что там? – Дорофеев минуту молчал и слушал, потом сказал: – Поезжайте сюда. Мы будем на месте минут через пятнадцать. – Когда этот разговор был окончен, он пробурчал, не глядя на Соломина: – Ремезова нет дома.
– Я подозревал такой исход, – отозвался Юрий. – Он там, на работе. Видать, рук не хватает за всем поспевать.
– Второй наряд тоже прибудет.
– Я слышал. Спасибо.
Дорофеев впервые улыбнулся и заявил:
– Я почему-то начинаю верить вам.
– Жаль, что иногда человек теряет драгоценное время на принятие единственно верного решения, – сухо ответил Соломин.
Он снова вернулся мыслями к Артему. Сейчас Юрий последними словами ругал себя за то, что позволил другу пойти на этот рискованный шаг. Но он прекрасно знал, что если Павлов что-то решит для себя, то отговаривать его бессмысленно.
«Держись, братишка!» – думал Юрий, глядя на ночную трассу.
До медицинского центра «МедКР» оставалось не больше трех километров.
Непредвиденный фактор
Ремезов стоял перед зеркалом, с мрачным видом рассматривая распухшую челюсть. Из-за трещины на стекле его левый глаз казался рассеченным надвое.
– Да, Михаил Викторович, вид у вас неважный, – пробурчал он вслух.
За один день два раза получить по морде – такого с ним еще не было. Ничего, Павлов за все ответит. Как только начнется операция, он обязательно навестит этого адвокатишку.
Коробов строжайше предупреждал, что юриста трогать нельзя. Драматическая сцена с убийством и последующим суицидом, придуманная им, исключала какие-либо телесные повреждения, нанесенные участникам шоу. Михаил это знал, но руки у него так и чесались. Он жаждал отыграться перед Павловым за сегодняшний двойной позорный проигрыш, не ожидал, что этот адвокат способен дать столь решительный отпор, и аж позеленел от бешенства.
