Антон Грановский - Лицо в темной воде
«Да еще Инга улетела в этот свой паршивый Египет! – с досадой подумал он. – Видите ли, ей понадобился отдых. Уехала как раз тогда, когда нужна мне до зарезу!»
Седой полицейский выпустил замысловатое облако дыма и посмотрел сквозь него на Шуравина.
– Ну, так что вы решили?
– Насчет денег?
– Да.
Щеки Руслана Маратовича обмякли. Он понуро опустил плечи и сказал сиплым, тусклым голосом:
– Хорошо. Я попробую их собрать.
– Я знал, что вы примете правильное решение, – похвалил его седой.
А молодой усмехнулся и добавил:
– Тут ведь как: либо вы собираете деньги, либо вашей репутации приходит полный и окончательный…
Пожилой полицейский предупреждающе кашлянул в кулак.
– …итог, – закончил молодой и с улыбкой посмотрел на Шуравина.
Шуравин хотел ответить что-то неприязненное и дерзкое, но тут зазвонил лежащий на столе телефон – не «шлюхофон», а обычный. На проводе была Инга.
– Инга! – обрадованно воскликнул в трубку Шуравин. – Наконец-то! Я целый день не мог до тебя дозвониться!
Седовласый полицейский вопросительно на него посмотрел. Руслан Маратович прикрыл трубку рукою и сказал ему:
– Это по бизнесу. Не возражаете, если я выйду?
Полицейский развел руками, как бы говоря: «Пожалуйста! Это ваше право!»
Шуравин выскочил с трубкой из кабинета.
– Инга, тут такое происходит, – громко зашептал от в трубку. – Кто-то похитил…
– Да, я уже в курсе, – перебила Инга. – Я прилетела, как только прочитала статью в газете. Но до тебя тоже невозможно было дозвониться. Ты в порядке?
– В порядке? – Шуравин саркастически хмыкнул. – В полном! Инга, что мне делать?
– То, что говорят тебе полицейские.
Руслан Маратович растерянно сдвинул брови.
– Но…
– Я буду у тебя через полтора часа, – сообщила Инга. – Ни о чем не волнуйся, мы решим эту проблему.
– Но как? У тебя есть какие-то идеи?
– Да, Руслан, у меня есть идеи. Но это не телефонный разговор. До встречи!
6
Инга Палецкис убрала мобильник от уха. Она сидела в припаркованной к бордюру машине. Накрапывал дождь, и включенные дворники размазывали дождевые капли по лобовому стеклу.
Некоторое время Инга сидела молча, глядя прямо перед собой. Лицо ее было бледным, губы – плотно сжатыми. Работающие дворники машины отражались в стеклах ее очков, делая их похожими на крошечные маятники.
Наконец Инга Александровна снова подняла к глазам телефон, нашла в справочнике нужный номер и нажала на кнопку связи.
– Здравствуйте, Инга Александровна! – отозвался вежливый мужской голос с легким прибалтийским акцентом. – Чем могу быть полезен?
– Вилкас, у меня проблема, – сказала Инга.
– Слушаю вас.
– Дело необычное. Но ты мне должен. За Специалиста.
На том конце провода повисла пауза. И тогда Инга добавила:
– Я так и не получила доказательства того, что работа выполнена. И поэтому не могу считать контракт исполненным.
– Это справедливо, – произнес собеседник после паузы. – Какая у вас проблема, Инга Александровна? И как именно я могу вам помочь?
– Дело необычное, – сказала Инга. – По крайней мере, для меня. Сделать нужно следующее..
* * *Экран телевизора ярко мерцал в полумраке комнаты. Молодой, хорошо одетый корреспондент восторженно вещал, гладя в объектив камеры оператора:
– По-прежнему ничего ни известно о судьбе Вероники Майской, похищенной неизвестными два дня назад. Из оперативных источников нам стало известно, что продюсер Руслан Шуравин занимается сбором денег для выплаты их похитителям. Мы обратились за комментариями к майору полиции Кротову, который расследует это дело.
На экране телевизора возник пожилой полицейский с усталым лицом. Корреспондент сунул микрофон ему под нос и продолжил все тем же бодрым и радостным голосом:
– Иван Антонович, на данный момент есть какие-нибудь версии относительно личности похитителей?
– У нас имеется несколько версий, – ответил полицейский. – Мы тщательно прорабатываем каждую из них.
– Не могли бы вы сказать, что это за версии?
– Извините, но в интересах следствия я вынужден оставить ваш вопрос без ответа…
Вероника взяла пульт и выключила звук. Отхлебнула мартини прямо из горлышка бутылки и облизнула губы.
– Мне немного страшно, – сказала она.
– Нечего бояться, – отозвалась Элинэ. – Все будет хорошо. Тебе не кажется, что ты слишком много пьешь?
– Я просто снимаю стресс, – парировала Вероника. Она сделала еще один глоток из бутылки. Струя мартини сбежала по ее остренькому подбородку и запачкала ворот блузки.
Девушка взяла со стола салфетку, вытерла подбородок и, скомкав салфетку в пальцах, небрежно швырнула ее на пол.
– Советую тебе остановиться на этой бутылке, – сказала Элинэ. – Возможно, завтра мы поедем за деньгами. Мне нужно, чтобы ты была в форме.
– У меня плохие предчувствия, – мрачно проговорила Вероника. – Сегодня ночью мне приснилось, будто я сижу за столом и ем какую-то еду. Еда была безвкусная, противная… А я сидела и ела. А потом я поняла, что это за еда.
– И что это была за еда?
Вероника посмотрела на Элинэ хмурым взглядом и ответила с легкой нервной усмешкой:
– Деньги.
– Ты ела во сне деньги?
– Да.
Элинэ улыбнулась и поправила темные очки.
– Но ведь это хорошая примета.
Вероника вздохнула:
– Не думаю. – Она немного помолчала, а затем проговорила тихим голосом: – В этом сне была и ты.
– Я тоже ела деньги? – иронично уточнила Элинэ.
– Нет. Ты просто стояла в углу комнаты и смотрела на меня. На тебе было белое платье, и оно было испачкано чем-то красным. И еще – я никак не могла разглядеть твое лицо. Ты стояла и усмехалась. Вот как сейчас. И я знала, что ты – мертвая.
Вероника отвернулась и снова уставилась на экран телевизора. Элинэ взяла сумочку и достала из нее блистер с таблетками, выдавила одну и протянула ее Веронике.
– Выпей.
Вероника взглянула на таблетку.
– Что это?
– Антидепрессант.
– Я не хочу.
– Нужно. Слишком многое поставлено на карту.
Элинэ продолжала протягивать таблетку, и Вероника вынуждена была ее взять.
– Выпей прямо сейчас, – попросила Элинэ.
Вероника послушно засунула таблетку в рот и запила ее глотком мартини.
– Хорошо, – сказала Элинэ. – А теперь приляг. Тебе нужно расслабиться и отдохнуть.
7
Седой оперативник сделал ладонь трубочкой, приложил ее ко рту и прошептал:
– Потяните время, пока мы ее не засечем!
Шуравин кивнул и вновь заговорил в телефонную трубку, имитируя доверительный тон:
– Я собрал деньги. Не буду говорить, чего мне это стоило, потому что…
– Вам это стоило сорок миллионов рублей, – прервала его вымогательница.
Дверь в комнате приоткрылась. В образовавшемся проеме показалась аккуратно причесанная голова молодого полицейского. Он посмотрел на пожилого и кивнул. Тот кивнул в ответ. Голова скрылась.
– Эй! – окликнул Шуравин свою собеседницу. – Вы еще здесь?
– Да.
– Куда мне привезти деньги?
– Слушайте внимательно, – сказала вымогательница. – Помните место, где разбилась ваша жена?
Шуравин слегка побледнел. Он покосился на оперативника и произнес:
– Да.
– Вы поедете к этому месту со стороны города. Завтра. Ровно в восемь часов вечера. Не доезжая километр, увидите припаркованную у обочины машину.
– Какую машину?
– Светлую. Остановитесь в десяти метрах от этой машины и будете ждать. Вам ясно?
– Да.
– Держите телефон при себе. Я вам позвоню и скажу, что делать дальше. Если я увижу поблизости хоть одну полицейскую машину или почувствую, что за нами наблюдают, я убью вашу подружку. Вам ясно?
– Да, – ответил Шуравин. – Ясно. Послушайте, как вас там… Вы ведь понимаете, что наш разговор слушает полиция? Вы же сами сделали так, что полиция в курсе…
– Иначе вы бы не заплатили.
– Но это какая-то глупость. Они же вас…
– Деньги положите в две спортивные сумки. Да, и запомните, в случае моей смерти кассета с записью нашего с вами разговора попадет в газету. До встречи.
Разговор был окончен. Шуравин держал попискивающую трубку возле уха и тупо моргал, глядя в пустоту.
– О какой записи шла речь? – спросил пожилой полицейский.
Глаза Шуравина встревоженно забегали.
– Понятия не имею, – произнес он. – Эта гадина что-то перепутала.
В комнату вошел молодой оперативник.
– Звонили из Екатеринбурга, – сообщил он. – Сразу после разговора сигнал пропал. Думаю, она уничтожила телефон.
Пожилой оперативник сдвинул брови.
– Барышня умна, – сказал он. – Но мы еще умнее.
Он усмехнулся и заговорщицки подмигнул Шуравину.
…Элинэ сидела в гостиничном номере, в глубоком кресле, закинув ногу на ногу, и смотрела сквозь темные стекла очков на чашу длинной курительной трубки, которую держала в тонких пальцах. Сизый дымок медленно поднимался к потолку.
