Правила Мерджа - Остап Иванович Стужев
– Кто третий? – спросил Зельдин.
– Вуколов, – ответил Жомов.
– Кто это? В первый раз слышу эту фамилию.
– Ну а фамилия Додолев тебе о чем-то говорит? – спросил Жомов.
Зельдин от неожиданности даже присвистнул и, как-то сразу подобравшись, сказал:
– Он очень приближен к Ареопагу. Зачем ему нужно связываться с нами? Это другая лига. К тому же, как я слышал, у него сказочные перспективы и он ни во что не вмешивается, ожидая назначения.
– Вуколов его сын, внебрачный, но это ничего не меняет. Виктор Павлович служит по известной линии в нашем посольстве в Женеве и будет продвигаться вверх семимильными шагами. Он любимчик своего отца.
– На чем ты его зацепил? Надеюсь, он не гей?
– Кокаин! – произнес Жомов настолько торжественно, что Зельдин рассмеялся, вспомнив пафосную сцену со Шварценеггером в «Красной жаре».
– Вадим! Ты шутишь?! Гора родила мышь. Ты знаешь, что, если тебе надо, мне достаточно одного звонка – и тебе доставят эту дрянь прямо сюда на вертолете Королевской полиции.
– То, что тебе привезут, будет содержать не более пятой части того, за что ты платишь деньги, все остальное будет мел и аспирин. Мне рассказывали, что особо одаренные торговцы на дискотеках здесь, в Барселоне, добавляют туда слабительное. Не слышал? Кроме того, не путай себя и атташе по культуре в женевском посольстве. У него нет возможности кому-то позвонить, не засветившись так, что следующим шагом будет беседа с глазу на глаз с офицером ЦРУ.
– Где же он тогда его берет? – спросил Зельдин. При всем своем скепсисе он не мог не отдать должное логичности доводов, приводимых Жомовым.
– Вот уже полгода я лично веду этот проект. Если тебе интересно, Вуколову совсем мало годков, около двадцати шести.
– Поздний ребенок?
– Похоже. И с матерью какая-то темная история. Кокс нужен ему не столько для себя, сколько для молодой девки, на которой он непонятно зачем женился. Так вот, все «бобристые» клиенты попадают на карандаш к Раулю, он сам из Сухуми, и его недавно короновали. Рауль – он сам молодой еще – сначала запал на его жену, и, как я понимаю, у них там что-то было, но недолго, потому что она с мужем уехала в долгосрочку. Телку Рауль себе нашел другую, а вот самого Вуколова он слил мне. Я ругал его, что не передал мне его сразу. Крепко ругал, да что толку теперь об этом говорить. До этого я болтался в аппарате Додолева «седьмым подползающим», а теперь по несколько раз в день звоню профильным министрам плюс курирую комиссию по ценным бумагам, одним словом, я снова при делах, – Жомов закончил говорить, но видно было по его хитроватому прищуру глаз, что у него есть еще кое-что в запасе.
– Вадим, я всегда хотел тебя спросить: ты вообще что-то видишь без очков? У тебя стекла толщиной в два дюйма, я сейчас смотрю на твои ресницы, и они мне кажутся размером со спичку! – Зельдин любил пообсуждать физические недостатки собеседника в запанибратской манере, он считал, что это помогает ему максимально приблизиться к своей потенциальной кандидатуре на «кидок». – Ну давай, не томи, выкладывай, что у тебя есть на эту сироту казанскую. Ты же не собираешься мне предложить тайно выкупить реестр акционеров Северного холдинга и потом пытаться консолидировать блокирующий пакет? – продолжил он, но тут же осекся, поняв, что выдал свой интерес к бизнесу отставного генерала.
– Сын Аристова, Вилен Алексеевич Аристов, женат на дочери Кольцова, Наталье Сергеевне Кольцовой, – сказал Жомов, делая вид, что не заметил осведомленности собеседника.
– Этого я не знал. Что нам это дает?
– Они живут и работают в одном городе, в Женеве. Аристов – по линии дипломатической миссии в ООН. Кроме того, Кольцова поддерживает отношения с женой Вуколова, но и это еще не все. – Жомов сделал еще одну паузу, внимательно следя за тем, как на все сказанное будет реагировать Зельдин. Но тот сделал лицо игрока в покер и сам изучающим взглядом смотрел на своего собеседника.
– Что еще? – спросил он.
– Я провожу с Виктором Павловичем, если так уместно именовать двадцатишестилетнего сопляка, все уикенды. Рабочую неделю стараюсь максимально быть полезным его отцу, и, получив от Рауля порошок, заказываю борт и мчусь в Женеву. Мы много разговариваем, конечно, и папенькин сынок рассказал мне, что у него в собственности есть какие-то сверхценные полотна, как он выразился – шедевры, которые невозможно продать. И он тогда не знал, что с этим делать.
– Теперь знает? Что изменилось? – Зельдина мало интересовал антиквариат. Он не разбирался ни в нем, ни в живописи и не хотел тратить время на бесполезное, с его точки зрения, занятие.
– Не спеши, – сказал Жомов, увидев, как у того пропадает интерес к разговору. – Дело для нас с тобой не в полотнах.
– А в чем тогда?
– В том, чтобы заработать немного денег. Конечно, ты прав, главная цель всего, о чем я тебе толкую, это Северный холдинг. После того как они прошли IPO, в биржевом обороте находится от двадцати одного до двадцати трех процентов акций, и после выхода в свободную продажу цена их снизилась почти на треть, – сказал Жомов и, видя негативную реакцию Зельдина на его хождения вокруг да около основной темы, поспешил добавить: – Подожди, не перебивай меня. Я прекрасно понимаю, что никому не нужны акции, не дающие даже блокирующий пакет, и с дивидендами ниже других, имеющихся в свободном биржевом обороте. Я придумал, как запутать в очень опасное дело весь этот сладкий детский сад, начиная от Вуколовых и до Аристова с его женой. Генерал нынче не тот. Легко наезжать на людей, когда у тебя под рукой целая служба с вооруженными людьми и оперативными полномочиями. Сейчас он такой же штатский, как и мы, и находится по другую сторону баррикад с законом.
– Говори! – сказал Зельдин и сделал знак стоящему в отдалении стюарду подойти и налить ему еще холодной водки.
* * *После их встречи на яхте прошло девять месяцев, и Зельдин, вложивший в реализацию их плана не один десяток миллионов, поторапливал Жомова полушутя-полусерьезно, что пора, мол, «рожать», а
