Тесные объятья смерти - Маргарита Малинина
– Нет, в том-то и дело! Это очень редко бывало, даже когда я был ребенком, чтобы я очнулся в каком-то странном месте. Или меня находили и отводили, не пробуждая, или я сам шел обратно в кровать. Потом уже соседи говорили родителям, что видели меня снова на улице, к примеру, в пять утра.
– Крестный тебя видел на кухне как-то раз. Ты молча смотрел в окно. А до этого дверь открыл во дворец. Он что-то спросил тебя, а ты не ответил.
– Да не встаю я ночами сам по себе! Значит, был приступ опять. Только я вернулся потом в кровать, и все. Господи, что же делать…
– Мокрую тряпку не пробовал класть возле кровати?
– Родители делали так пару раз. Оказалось, что миф. Или это я такой стойкий. Шел себе дальше.
– Ну так пробуй еще! Может, тряпка была недостаточно мокрая. Может, быстро высохла. Во дворце у вас не топят и довольно влажно. Намочи тряпку как следует. Я крестного предупрежу.
– Нет! – вдруг взмолился он. – Пожалуйста, не надо! Это крест на моей репутации. Меня погонят с этой работы. А я так хотел… Там же беседка. И я до сих пор не понял символы. Как же я теперь?.. Обычным посетителям не разрешают на лодках кататься.
– Я не поняла, ты хочешь, чтобы крестный так и продолжал думать, что видит призрака по ночам? – строго спросила я.
– Мне нужно несколько дней. Я съезжу к доктору на консультацию. Может, он выпишет какие-то таблетки. Я бы снотворное начал пить, но я не уверен, что мне это поможет. То есть сон-то так и так ко мне идет. Но без снотворного меня хоть разбудить можно. Что, если нельзя будет?
Я понимала его страхи, но ничего не могла обещать.
– Ты говоришь «несколько дней», но…
– Да, – перебил он меня, – нужно записаться на консультацию, но сейчас, я думаю, не больше четырех утра. Я позвоню позже или съезжу к тому доктору, который меня принимал в детстве. Если он еще работает, конечно. Уточню у мамы. Но не факт, что он меня примет сразу. Или лучше позвонить и договориться, но… Тогда мне придется идти на смену, и вдруг на этот раз я его задушу по-настоящему!
Этого мне точно не хотелось.
– Хорошо, поезжай сегодня, делай что хочешь, но попади на консультацию. Я сегодня выйду на сутки вместо тебя.
– Чего?
– А что такого? В здании нет ничего мистического, как выяснилось. На обход вы и так поодиночке повадились ходить. Или прогуляюсь с крестным, ничего страшного.
– Как ничего страшного? Ты же не ЧОПовец. А если проверка?
– Ну, ничего не попишешь. Хоть раз была?
– Пока я работал, нет.
– Ну вот. Крестный будет отвечать на все звонки. Если что, спрячусь во дворце, а он скажет, что Смирновский ушел на обход. Или плохо с желудком, в туалете сидит. Придумает что-нибудь.
– А сменщики?
– Скажет, что Александр задерживается. Сам примет пост. А потом я раньше уйду. Сам пост сдаст. Все. У тебя будет два дня на решение своих проблем.
– А как же твой пост? Тебе же нужно дом охранять.
– Да, придется денек филонить.
– У тебя нет подруг или родственников, которых можно вызвать сюда на сутки?
Меня почему-то напряг этот вопрос. Я вроде бы уже доверяла Саше, я уже сделала вывод, что он не с теми маньяками у забора, иначе бы он их впустил, вместо того чтобы засыпать и превращаться в ходячего зомби. Но оставался шанс на то, что он уснул раньше меня. Может, сильно устал. Или боялся лишний раз подниматься и проверять, вижу ли я уже сны. В итоге мы могли заснуть примерно одновременно. И что тогда? Маньяки, не дождавшись, когда им ворота откроют, просто ушли? Но ведь телефон есть… Короче, не знаю, но что-то во взгляде Александра мне не понравилось, когда он задал свой вопрос. Будто его переживания за мою работу – фальшь. Тем более он столько раз предлагал мне просто свалить. А теперь спрашивает, «как же дом».
– Я решу этот вопрос, – кивнула я. – Есть подружка, которой заняться нечем. Надо только договориться.
В общем, я соврала. Он как-то странно посмотрел на меня, но потом кивнул.
Я поднялась на второй этаж и выдвинула лестницу. Затем выбралась на чердак, а после – на крышу.
Окидывая взором сумрачные окрестности, я дышала полной грудью. Вот где свобода – в высоте. Может, я была птичкой в прошлой жизни?
Вскоре солнышко показалось над горизонтом, разливая по небу яркие багряно-розовые всполохи. Редкие уличные фонари еще не выключились, и дорога стала хорошо видна. На ней никого не было, даже машин. Местные еще не торопились никуда ехать, тем более что сегодня календарный выходной.
Дождавшись приемлемого времени, я позвонила крестному. Будильник у него на семь, но обычно он встает раньше.
Дядя Паша никак не хотел участвовать в подмене. С одной стороны, его прельщала мысль не проводить смену с подозрительным парнем. С другой, он не понимал, зачем мы это делаем. Ему казалось, что так я подставляю и себя, и его самого (крестного, не Сашу). В тот момент, когда я уже решилась рассказать всю правду про лунатизм и удушение, на крыше нарисовался сам душитель.
– Вот что ты от меня скрывала – чердак!
Я хмыкнула.
– Здесь все равно ничего интересного. Видел мусор и паутину?
– Ты с ним там, что ли? – насторожился дядя Паша, который просил «пару сек на подумать».
– Да, – не стала я скрывать.
– Ладно, лучше со мной в усадьбе будь, чем с ним. Жду в начале одиннадцатого, – и он отключился.
Саша тем временем отвечал на мой вопрос в другое ухо:
– Видел. Но, может, твои преследователи именно сюда и хотят попасть.
– Придумай хоть какую-то причину, – убирая телефон, предложила я упражнение для ума.
– Если мы ее не знаем, это не означает, что ее нет.
На этой философской ноте мы молча уставились на утопающую в зелени усадьбу.
– Видишь башню прямо по курсу? – спросил Александр. Я заверила, что давно ее заметила. – Там раньше часы висели. До революции. Ее построили для астрономических наблюдений. – Не переставая удивляться Сашиным познаниям, я развесила уши, ожидая услышать что-то научно-познавательное про звезды и луну, но он вдруг выдал чужой секрет: – Кирюха там бинокль держит, прикинь!
– Чего? – шокированно произнесла я.
– Любит сверху посмотреть на усадьбу, речку и село.
– А зачем ты чужие секреты выдаешь? –
