Клуб разбитых сердец - Анна Валентиновна Михалева
Маняша удивилась, узрев в ней явные перемены. Во-первых, на ней был брючный костюм. Раньше эта женщина и мечтать не могла о таком наряде, поскольку пышные формы ее тела выглядели бы в нем просто отвратительно. Теперь же она заметно похудела, ее вечно сгорбленная спина выпрямилась, отчего рост женщины увеличился на целую голову. Во-вторых, Пашкина мать сделала новую прическу. Раньше ее волосы висели в форме незамысловатого «каре» без челки, теперь это была стрижка женщины-вамп: короткая, прилизанная, которая очень ей шла. В-третьих, она выглядела ухоженной: макияж, маникюр, гладкая кожа. И все это дома в семь часов вечера! Словом, на пороге Пашкиной комнаты возникла дама средних лет, которой столько ни за что не дашь.
— У вас тут что, публичная порка? — с веселым задором вопросила она, что тоже было странно. Раньше она говорила тихо и почти всегда грустно.
— Мы обсуждаем общественную работу, — быстро нашелся Пашка.
— А я пытаюсь подготовиться к завтрашней лекции, — хозяйка дома просто-таки чарующе улыбнулась. — Вы не против?
— Ладно, мам, мы будем потише кричать.
— Уж пожалуйста. Чаю не хотите?
— Потом.
— Леночка, Маняша, вы знаете, где кухня. — Она закрыла дверь.
«Удивительное рядом», — успела подумать Маняша, прежде чем Леха снова дернул ее за руку:
— Маш, ну расскажи все по порядку!
— Чего рассказывать, — возмутилась Леночка, — мы это уже пять раз слышали. И я вам добавлю, что Сохов действительно напоролся на нашего покойного физика не в самый подходящий момент. Мне Медведев рассказал.
— Да? — все замолчали.
Леночка тут же преисполнилась гордости и, вскинув подбородок, продолжила:
— Значит, Медведев мне сказал, что за неделю до того, как физика нашли мертвым, Сохов подлетел к нему в трясучке, потому что физик застукал его в школьном туалете, когда он какому-то малолетке толкал таблетки. И физик пообещал, что займется наркобизнесом в нашем лицее. Обещал, что добьется, чтобы Сохова турнули и даже посадили. В общем, пригрозил серьезно.
— Получается, что мотив для убийства у Сохова был, — запальчиво проговорил Абрамов, хотя никто спорить с ним не собирался, — а если учесть, что физик надавил на довольно крупный бизнес…
— Очень крупный, — Леха презрительно фыркнул, — пара таблеток в день.
— Да ты что! — возмутился Абрамов. — Во-первых, знаешь ли ты, что школьная торговля в наркобизнесе считается самой доходной? И во-вторых, Сохов — это же мелкая сошка, в лучшем случае дилер, а за ним стоят большие дяди, вроде Машкиного соседа, которым очень бы не понравилось, если бы физик надавил на Сохова, прикрыл процветающее дело в нашем лицее, да еще и вышел на них. Или сдал бы Сохова оперативникам, а уж те свое дело знают, они бы точно его раскрутили и повязали бы всю преступную шайку.
— Это все равно не доказывает, что именно Сохов придушил физика, — вставил свое слово Пашка.
— Я такой сюжет сотню раз в кино видел, — упрямо заявил Абрамов. — В банде как бывает: раз ты прокололся, сам за собой дерьмо и разгребай. Или ты справишься, или тебя грохнут. Вполне возможно, что Сохова предупредили, мол, не разберешься со своей проблемой, никто тебя выгораживать не станет, а просто уберут тебя, и все.
— Эй, — усмехнулась Маняша, — мы же не в Чикаго.
— Наркотики, они и в Африке наркотики, — со знанием дела заявил Абрамов.
— Сем, а у тебя что? — обратился к нему Пашка.
Тот неожиданно смутился, пошел красными пятнами.
— О-о-о, — ехидно протянула Леночка, — кефир, видимо, сработал на все сто пятьдесят!
— Ладно вам смущать парня, — сжалилась Маняша, — расскажи нам, Семочка, о чем вы с Ульяной говорили.
— Ну… мы это… — окончательно смутился тот, — в основном об искусстве.
— О чем?!
— Об искусстве. А что такого? Хотите, чтобы я на первом же свидании начал расспрашивать девушку, каким макаром она физика замочила?
— На первом свидании?! — переспросила Леночка. — С Ульяной?!
— И нечего лыбиться! — разозлился уже красный как рак Сема. — Поручили мне задание, я его добросовестно выполняю. Чтобы добиться результата, нужно действовать осторожно. Я Ульяну пригласил в кино.
— Куда?!
— В кино!
— Он идиот, — упавшим голосом откомментировала Леночка.
— В конце концов, может, он и прав? — неожиданно поддержал Сему Пашка. — Ведь показания Ульяны самые важные в нашем деле.
— Смотри только, чтобы она не оказалась скрытой Шарон Стоун, — хохотнул Абрамов.
— Ну, это ей вряд ли грозит. — Леночка почему-то расстроилась.
— Я в том смысле, что пересмотри «Основной инстинкт», — настаивал Абрамов. — Главное, чтобы в момент особо пылкого признания в тебя не воткнули нож для колки льда.
— И правда, Сема, ты все-таки помни, что по острию ходишь, не увлекайся, — важно добавил Пашка. — Кто ее знает, может быть, она и впрямь замешана в этих убийствах.
— Все мы по острию ходим, — задумчиво проговорила Маняша, — и мне эти прогулки нравятся все меньше и меньше.
* * *— Ну, как там она?
— Да, похоже, в порядке.
— Ни слез, ни истерик?
— Ничего подобного. Ты так спрашиваешь, будто без истерик нельзя обойтись.
— А ты не смейся. Ее спокойствие очень подозрительно.
— Но мы-то с тобой все провернули совершенно спокойно. До сих пор спокойны. Во всяком случае, я…
— Мы — это другое дело. Ты предупредила о полной конспирации?
— Конечно.
— Нужно еще раз нажать на этот пункт правил. А то недавно столкнулась с одной идиоткой в театре, так она мне на шею кинулась и запричитала на весь вестибюль. Я просто не знала, куда от нее деваться.
— Да, с эмоциями у нас пока напряг. Но я еще раз проведу беседу.
— А как новенькие?
— Осваиваются.
— Кто-нибудь подходит для операции?
— Пока не могу сказать. Вроде бы претенденток много, а как там повернется при серьезном разговоре.
— Серьезные разговоры
