Террорист из «Гринго» - Александр Мокроусов
Но времени на удивление от снаряжения пограничников мне не дают. Ведь нельзя одновременно удивляться двум вещам. Большая неожиданность вытесняет меньшую. Шок побеждает удивление.
– А вот и мой жених! – Радостно, по-русски, кричит Елена и подпрыгивает с дивана. Расталкивая пограничников, ледоколом, проламывается ко мне. – Макс, ты все проспал, оказывается мы спасли рыбаков! Представляешь! Мы теперь настоящие спасатели!
Она почти обняла меня, но повинуясь жесту одного из офицеров возвращается на диван.
Тем временем ко мне подходит молодой парень с тремя звездочками на погонах. Я понимаю, что в кителях – офицеры, а в камуфляже – вероятно какое-то силовое крыло, черт его знает, как оно у пограничников называется.
– Ваши документы пожалуйста. – Так же на русском обращается он ко мне. Ни приветствия, ни представления. Ну и ладно, может подобные мелочи только для инспекторов ГАИ прописаны.
Вытягиваю из заднего кармана красную книжицу, передаю ему, замечая, что у него в руках уже стопка красных, темно-синих и зеленых паспортов.
Не раскрывая переданный ему документ, старший лейтенант отстегивает клапан нагрудного кармана и кладет в него все книжицы.
– Ну что, рассказываете, как вы докатились до жизни такой! – Весело начинает старлей.
Видя непонимающий взгляд Пателя, совершенно на автомате, я перевожу слова пограничника на английский.
– А ты тут толмач, птица-говорун? – Тычет в меня пальцем пограничник, но все же переходит на неплохой английский. – Сейчас я буду называть имена, вы встаете и говорите мне гражданство, дату рождения, что делаете на этом судне и куда направляетесь. Все ясно?
Первым из кармана торчал уголок моего паспорта, поэтому он и оказался в руках старлея первым.
– Таак, Романов, Максим Александрович. – Старший лейтенант листает странички моего паспорта в надежде разобрать в куче печатей о выездах и возвращениях самый свежий штамп.
– Вот, вы только что пролистнули, это вчера мне выезд из Турции проштамповали, а позавчерашний вылет из Краснодара где-то на предпоследних страницах кажется. – Ну а почему бы не проявить свою добрую волю и полнейшее желание сотрудничать с властями. Власти обычно эти проявления не ценят, но их отсутствие отслеживают четко. – Пользуясь случаем, спасибо российским пограничникам, вы единственные, кто ставит штампы на страницах подряд, по порядку. А вот ваши импортные коллеги почему-то никогда не ставят отметки по порядку, каждый норовит открыть паспорт на произвольной странице и поставить печать где-то посередине листа.
Разумеется, я не ожидал ответной любезности, но офицер побил все рекорды непредсказуемости.
Держа паспорт в левой руке он приподнял документ над моим правым плечом, как будто сравнивая фото и оригинал. А потом резко, без замаха, кулаком согнутой в локте правой, очень сильно ударил меня в живот. Примерно в то место, где сходятся ребра.
Невольно согнувшись и закашляв вижу, как боевое пограничное крыло, шестеро солдат в камуфляже, демонстративно кладут руки на автоматы.
– Красивые часы. – Совершенно спокойно говорит ударивший меня офицер, указывая на мое левое запястье. – Мне наверное пару лет нужно работать, не пить, не есть, чтобы такие купить. Понимаете, какая между нами разница? Но зато у меня есть вот они, – он кивает в сторону автоматчиков. – Поэтому я сейчас буду называть имена, а вы будете называть гражданство, дату рождения, что делаете на этом судне и куда направляетесь.
Если это постановка моего полковника, Федора Михайловича, то он отличный режиссер.
– Офицер, а вам не кажется, что вы излишне строги в общении с пассажирами частного судна, пришедшими, добровольно, на помощь терпящим бедствие рыбакам? – Очень тихо произносит Патель.
Пограничник отрывает взгляд от меня. И я понимаю, что это действительно работа моего полковника. В моем плане с кораблекрушением было много дыр, которые я увидел только сейчас. Действительно, что мешало Пателю принять на борт пострадавших моряков, через час сгрузить их на подошедшие катера береговой охраны и продолжить плавание. Чем это часовое пребывание рыбаков на палубе помогло бы мне? Но я – счастливчик, мне повезло с полковником, он дыр не оставил.
– Сейнер «Валахия» уже давно не в состоянии ловить рыбу. Это судно занимается исключительно контрабандой. Им не повезло затонуть в наших прилежащих водах. Еще бы парой миль южнее, и они бы были в нейтральных водах, где мы не имели бы права их досматривать.
– Но вы ведь досматриваете не их, а нас! – Вскрикивает было «не говорящий» по-английски капитан и тут же сникает, понимая абсурдность своего замечания.
– Ну так и вы ведь сейчас на нашей территории. И досмотреть вас я только планирую, пока что я проверяю документы. – Довольно улыбаясь старший лейтенант скучнеет лицом и холодным голосом продолжает. – Кто капитан? Предъявите все документы, судовой билет, шкиперскую лицензию, судовой лист, документы о сан обработке, короче все сюда. Или нет, Свиридов, – старлей кивает подскочившему лейтенанту и по-русски командует, – бери одного бойца и дуй с кэпом в рубку, изучай бумаги.
– Все остальные, – продолжает офицер снова на английском, – называю имя – вы отвечаете. Любые слова или действия вне рамок ответа будут рассматриваться как сопротивление законным требованиям властей. После проверки документов приступим к досмотру судна. Поехали, Романов Максим Александрович…
В это время капитан, несмотря на стоящего перед ним лейтенанта Свиридова, склоняется над ухом Пателя и, отчаянно жестикулирую, что-то ему шепчет.
На лице Сингха, словно на огромном экране на здании Таймс Сквер, проносится трейлер его мыслей. По всем признакам сейчас случится какой-то взрыв. Но Патель в очередной раз восхищает меня. Буря эмоций отразилась на его лице лишь на секунду, я увидел ее только потому, что умею подмечать такие вещи. И когда пакистанец начал говорить, его голос был абсолютно сух, будничен и даже скучен.
– Офицер, согласно морскому законодательству, досмотр яхты может быть произведён только с разрешения владельца, то есть меня. Проверьте мой паспорт и судовой билет. Я вам такого разрешения не дам, вы слишком не вежливо просили.
– В случае отказа пройти таможенный досмотр, судно должно незамедлительно покинуть территориальные воды Российской Федерации. – Ледяным тоном сообщает пограничник и добавляет. – А вы же в самом начале, как только мы поднялись на борт, сказали, что следуете в Ялту, чтобы высадить пассажира…
– Пассажир передумал. – Глядя мне в глаза произносит Патель.
Я физически ощущаю его сожаление от того, что он не воспользовался теми минутами, пока его яхта шла на помощь рыбакам. Если бы у него
