Золото богов - Артур Б. Рив
– Хорошо! – воскликнул мой друг. – Не думаю, что нам придется долго ждать.
Мы приготовились к очередному бдению в темноте, не имея представления, сколько оно может продлиться. Никто из нас не произнес ни слова; мы скрючившись сидели в углу комнаты и напряженно прислушивались. Время тянулось медленно. Воспользуется ли кто-нибудь возможностью покопаться в коробке с сигаретами на столе в номере Уитни?
Я погрузился в размышления. Кто бы это мог быть? Кто придумал этот дьявольский план? Что стояло за всем этим? Я задумался: а что, если теперь, когда Луис де Мендоса вышел из игры, Локвуд решил убрать с дороги Уитни – единственное оставшееся препятствие – и завладеть всем сокровищем, а также Инес? Или это были сеньора де Моше и Альфонсо – женщина, таившая глубокие расовые и семейные обиды, и отвергнутый поклонник? Они могли хорошо разбираться в редких южноамериканских ядах.
Пару раз мы слышали, как лязгнула дверь лифта, и с нетерпением задерживали дыхание, но ничего не происходило. Я начал опасаться, что мы не услышим злоумышленника, если у него есть ключ от двери и он будет двигаться тихо-тихо, тем более что это несложно: и коридор снаружи, и комнаты были устланы толстыми коврами, которые заглушали звук шагов.
– Может, приоткрыть дверь? – с тревогой спросил я.
– Ш-ш-ш! – был единственный комментарий Кеннеди.
Я то и дело поглядывал на часы, напрягая зрение, и удивлялся, как медленно тянется время. В конце концов я снова стал обдумывать странные события, в которые мы впутались. Я по натуре не суеверен, но в гнетущей тишине и темноте мне мерещились расширенные зрачки Уитни, ужасное выражение лица мертвого Мендосы и замечательные пронзительно-черные очи индианки и ее сына с печальным лицом – они произвели на меня огромное впечатление, когда я увидел их впервые, и оно до сих пор не изгладилось. Были ли это игры моего разума – или была какая-то другая причина этих видений?
Внезапно из соседней комнаты донеслось что-то похожее на серию маленьких взрывов, как будто кто-то наступил на спичечные головки.
– Порошок против взлома работает, – хриплым шепотом пробормотал Крейг. – Каждый шаг по этому веществу, даже если по нему пробегает мышь, вызывает такой шум!
Он быстро встал и распахнул дверь в номер Уитни. Я прыгнул за ним. Там в тени я увидел темную фигуру, быстро отступающую назад. Но мы опоздали. Незнакомец был стремительным, как кот, слишком быстрым для нас. В тусклом свете маленьких взрывов мы смогли мельком увидеть человека, который искусно применил ужасный наркотик, чтобы свести с ума Уитни и других. Но его лицо скрывалось под маской!
Он захлопнул за собой дверь и побежал по коридору, свернув в лестничный пролет. Мы последовали за ним и на ступеньках на мгновение остановились.
– Беги наверх, Уолтер! – крикнул Кеннеди. – Я – вниз!
Прошло пятнадцать минут, прежде чем мы встретились внизу; ни один из нас не поймал незваного гостя. Казалось, он исчез как дым.
– Должно быть, у него здесь номер, как и у нас, – заметил Крейг, несколько огорченный исходом дела. – Если он достаточно умен, чтобы снять комнату, он не забудет о маскировке, способной обмануть лифтера… Нет, он ушел. Но держу пари: он снова попробует заменить нормальные сигареты на отравленные страмонием.
Мы снова были сбиты с толку, и на этот раз нас запутал таинственный человек в маске. Может, это был тот, кого мы слышали по вокафону, к которому обращались «док»? Даже если так, это не давало нам никакого намека на его личность. Разгадка была так же далека от нас, как и раньше.
Некоторое время мы ждали у лифтов, но ничего не произошло. Затем Кеннеди разыскал управляющего отелем, рассказал ему, кто он, и расспросил о подозрительных гостях. Но это ничего не дало. Лучшее, что мы могли после этого сделать, – это попросить управляющего поручить сотрудникам высматривать что-нибудь подозрительное. А Уитни, бывший причиной всего этого переполоха, все еще сидел в библиотеке, занимаясь письмами.
– Думаю, надо сказать ему, – решил Кеннеди, когда мы проходили по залу.
Стюарт, казалось, удивился, когда мы подошли к его столу. Он отодвинул в сторону несколько писем, которые еще не закончил, и пригласил нас сесть.
– Я не знаю, заметили ли вы что-нибудь, – начал Крейг, – но скажите, пожалуйста: как вы себя чувствуете?
Уитни явно ожидал чего угодно, но не вопросов о здоровье.
– Теперь довольно хорошо, – ответил он машинально, – хотя должен признать, что в течение последних нескольких дней я задавался вопросом, нет ли у меня небольших проблем… или больших.
– А хотите узнать, почему вы так себя чувствовали? – спросил Крейг.
Теперь Стюарт был искренне озадачен. Оно и понятно: ведь все это время он не имел ни малейшего представления о том, что с ним происходит. Пока Кеннеди кратко излагал суть дела, Уитни в ужасе смотрел на него.
– Отравленные сигареты, – медленно повторил он. – Кто бы мог подумать! Могу поспорить на последний пятак, что теперь буду осторожен с тем, что курю. И с Мендосой, говорите, было то же самое?
Кеннеди кивнул.
– Но не принимайте больше пилокарпин только потому, что сейчас он вам помог. Вы только что дали себе лучший совет: быть осторожным с тем, что курите. И не волнуйтесь, если в номере вам покажется, что вы наступаете на спички… Это так, пустяки.
Единственным известным Уитни способом отблагодарить кого-либо было приглашение в кафе, так что мы сразу же отправились туда: после услышанного Стюарт не мог работать дальше.
Выходя из библиотеки, мы заметили входящего в отель Альфонсо де Моше; он увидел нас и подошел поздороваться. А может, это он сбежал из номера Стюарта, а теперь, чтобы отвести от себя подозрения, делал вид, что вообще отсутствовал в отеле?
Уитни спросил перуанца, где он был, и тот поспешно ответил, что его мать не очень хорошо себя чувствовала после ужина и легла спать, а сам он отправился на выставку картин. Что ж, неплохая отговорка.
Де Моше извинился и откланялся, а мы направились в кафе, где Стюарт несколько восстановил свое пошатнувшееся душевное равновесие.
– Что показала слежка за Нортоном? – рискнул наконец спросить его Кеннеди, видя, что Уитни пришел
