Шептунья - Любовь Белякова
Двое перелезли через стену и открыли дверь. Штурм проходил стремительно.
Люди ворвались в дом, рассредоточились по первому этажу. На кухне они обнаружили пожилую женщину, она мыла посуду. При появлении спецназа, хозяйка приподняла руки, вскрикнула, а потом медленно осела на табуретку. Упав лицом на ладони, она горько заплакала.
– Где он?
– Наверху! – провыла она.
Алексей пошел наверх. Там было несколько дверей. Он резко открывал каждую из них, пропуская внутрь людей.
И вот осталась последняя комната. Леша осторожно повернул ручку, зашел. Помещение освещалось синим тусклым светом. Посреди комнаты стояла медицинская кровать, над ней висела штанга с широким монитором, стены были заняты посверкивающим оборудованием. На кровати лежал мужчина, окруженный трубками с циркулирующей через тело субстанцией. Он был невысоким, тощим, его голову облепляли жидкие русые волосы. Глаза человека были закрыты, он не дышал.
В комнату вошла заплаканная женщина. Не замечая Алексея, она подошла к мертвецу, накрыла его одеялом по плечи, прижалась щекой и губами к жидким волосам. Мать в последний раз заботилась о своем ребенке!
Алексей вышел из комнаты, прикрыл дверь. Оказавшись на улице, он набрал Олега.
– Он мертв! Как Маша?
– Она в сознании!
Леша неспешно пошел по дороге к парковке, он слышал шум сирен. Спецслужбы спешили поживиться тем, что оставил им Чужой. У него не было сомнений в том, что ничего, кроме металлолома и трупа в этой комнате они не найдут. Дело было закрыто, и столько было в нем невинных жертв, что Алексей после всей проведенной напряженной работы чувствовал в душе лишь леденящее опустошение. Он спешил домой, чтобы среди забот, хлопот, повседневных разговоров, дорогих людей найти, наконец, свой покой!
Эпилог
Девочки восстановились довольно быстро. Они были вместе до самой выписки. Олег жестко ответил на попытку их вовлечения в исследования.
После выписки Саша впервые попала в квартиру маленькой семьи. Она увидела комнату холостяка с коричневым пледом на кровати, шкаф, набитый папками, темно-зеленый ковер в гостиной и милую комнату Маши. В день их возвращения домой, вечером, в комнате освещенной торшером, Олег взял руку любимой и положил на ее ладонь маленький золотой крестик.
– Человек не может пройти жизнь, не оступившись, также он не может быть абсолютно счастлив. Всегда есть потери, несправедливость, неудачи. Есть и другое, например, то, что я люблю тебя, то, что Машенька видит в тебе родного для себя человека, с тобой все хорошо. Не думай, что он оставил тебя!
– Спасибо! – прошептала Саша, зажав крестик в руке.
Мама Саши приезжала к ним лишь на несколько часов, визит был обоснован предстоящим бракосочетанием. Это было время вежливого чаепития и разговоров, Саша была очень оживлена, все рассказывала о предстоящей поездке, о подготовке к поступлению в ветеринарный колледж. Мать оставалась молчаливой, она слушала дочь внимательно, и как будто оценивала ее. С Олегом и Машей гостья разговаривала по-доброму. После визита она поспешила купить сувениры и отправиться утренним поездом обратно. Стоя на перроне, женщина поправляла дочери шапку и говорила:
– Я не знаю, почему он тебя выбрал. Он тебе не ровня, у него образование и заработок есть, ты для него слишком проста. Кроме того вряд ли кто сможет долго терпеть рядом человека, который имеет странные видения. Хорошо будет, если он откажется от этой затеи еще до свадьбы.
Женщина сжала руки Саши.
– Ну, тебе есть куда вернуться. Бабушка оставила тебе дом, там спокойно, приезжай и к нам в гости если что!
– Спасибо, мам! – сказала Саша. – Береги себя!
Мать пошла к поезду, отдала проводнице паспорт, зашла в вагон. Саша медленно брела по перрону и смотрела на то, как мама, улыбаясь, проходит по проходу между креслами. Она казалась ей очень красивой, воспитанной, утонченной, умной. Мама пыталась заботиться о ней так, как могла, настолько, насколько хватало у нее чувств, и все же давным-давно что-то разбилось, разрушилось, заледенело! От этого становилось холодно на душе, одиноко, страшно!
Девушка остановилась напротив окна купе. Задумалась. При допросе матери Чужого Анастасии Андреевны Трошиной выяснилось, что она ничего не знала о деятельности сына. После смерти отца юноша впал в депрессию, а потом вдруг рьяно увлекся программированием. Мать думала, что ее ребенок нашел призвание, он научился зарабатывать очень хорошие деньги. Это позволило ей ухаживать за ним, покупать лекарства, оборудование, все необходимое для них. Они переехали жить в хороший район, у них появился дом. Никто не сказал ей правду, дело было засекречено. Возможно, это было и к лучшему, сын остался для нее хорошим человеком. То, что отдавала Чужому мать, не нужно было ему. Он жил в своих страданиях, искал выход из них, был безразличен к судьбам людей. Даты выхода из тела жертв были связаны лишь с визитом врача. В этот день Чужой покидал свое логово, отсоединял себя от системы и переезжал в соседнюю комнату для очередного осмотра. «Он имел в своей жизни то, чего у некоторых вовсе нет!» – подумала девушка.
По ладони Саши пробежала большая теплая рука. Задумчивость ушла, оставив лишь след грусти. Она обернулась. Маша и Олег обеспокоенно смотрели на нее.
– Все хорошо! – сказала Саша, прижав к себе девочку. Маша была взволнована этой ситуацией, странным разговором, нестандартными отношениями. Они давно продумывали церемонию, путешествие в Европу, Саша готовилась к поступлению в ветеринарное училище, у них было много интересных событий сейчас. И тут за один день их Сашенька, противостоящая всем невзгодам, как будто растеряла всю уверенность в себе.
Маша стиснула ее талию, засопела в плечо.
– Никуда ты не поедешь, и мы тебя никому не отдадим! – буркнула она. Саша поняла, что ей пора возвращаться в свою колею, опять становиться уверенной в себе, жить дальше, искать свои интересы, призвание, быть опорой для своей новой семьи!
– Сегодня неплохой день для похода в музей! – вдруг сказал Олег.
Маша резко подняла голову.
– А я могу позвать Пашу? Ты же обещал!
– Зови! Я давно с ним хотел встретиться!
– Папа! – сказала Маша строго.
– Да-да!
– Папа, ты будешь вести себя прилично! – сказала Маша, разворачиваясь к выходу с вокзала.
Саша кивнула, соглашаясь со своей мыслью о том, что Олег нашел новое развлечение.
– Папа, ты не будешь его поддевать, язвить, угрожать!
Саша опять кивнула, видя, что Олег только и будет этим заниматься!
– Угу! – последовал ответ.
– Не «да-да» и «угу», а просто да! Договорились?
Молчание.
– Папа! Ты – вредный!
– Я – не вредный, я – заботливый!
– С тобой иногда нелегко!
Саша глубоко вздохнула, для этого человека слово «легко» было синонимом
