Френсис Уилсон - Прикосновение
Его охватила паника. Неужели он опять ошибся в расчетах?
Алан извинился перед матерью девочки и удалился в соседнюю комнату. Он еще раз проверил свое "расписание".
Все расчеты были верны. Час исцеления должен был наступить в 4.00, а часы показывали уже 4.05. Где же он допустил ошибку? И была ли вообще ошибка? Он никогда не мог рассчитать время с точностью до секунды. Целительная сила рано или поздно все равно появлялась, но его подсчеты допускали погрешность минут на десять - пятнадцать. В надежде на то, что неудача была вызвана какой-то ошибкой в расчетах, он вернулся в приемную и вновь возложил руки на головку девочки. И это произошло - миг эйфории, а вслед за тем удивленный крик Лаури.
- Что случилось, дорогая? - Мать подбежала к девочке и вырвала ее из рук Алана.
- Ничего, мама. Я просто почувствовала толчок, и все. И... - Она провела ладошкой по ноге. - А мои косточки больше не болят!
- Правда? - Широко распахнутыми глазами мать смотрела на свою дочь. Неужели это правда? Слава тебе Господи! Слава! - запричитала она, а затем повернулась к Алану и спросила с тревогой в голосе: - Но излечилась ли она окончательно от лейкемии? Как мы можем это узнать?
- Сводите ее к гематологу и сделайте анализ крови. Тогда и узнаете наверняка.
Лаури глядела на Алана изумленными глазами.
- Больше нигде ничего не болит!
- Но как же?.. - начала было мать, но осеклась. Алан молнией выскочил из приемной и, миновав холл, влетел в соседнюю комнату. Он был в экстазе. Сила действовала! Она все еще находилась при нем. Час исцеления не поддается точному вычислению - сила все равно остается, и Алан не имеет права тратить драгоценное время на объяснения.
Надо действовать!
...Пора заканчивать.
Только что Алан завершил одно из самых своих эффектных исцелений. К нему пришел сорокапятилетний мужчина, длительный период страдавший хроническим анкилозным спондилезом. Он был искривлен настолько, что поверхность спины и шея составляли по отношению друг к другу почти прямой угол. Так что подбородок упирался прямо в грудь.
Рыдая от радости и бессвязно бормоча слова благодарности, пациент покинул приемную с высоко поднятой головой - спина у него отныне была совершенно прямой.
- Этот человек! - воскликнула Конни при виде этого зрелища. - Он же был весь скрюченный, когда вошел сюда!
Алан только улыбнулся в ответ.
- Так это и в самом деле правда?
Алан молча кивнул.
Конни смотрела на него с удивлением и восторгом. И это несколько смущало его.
- Следующий пациент готов? - спросил он наконец.
- Нет. Вы велели мне прекратить прием в пять часов. Сейчас уже десять минут шестого.
Пять часов десять минут. Время целительной силы истекло.
- Тогда скажите им, что на сегодня прием закончен. Завтра мы, так же как и сегодня, начнем в пять.
- Вряд ли им понравится, - покачала головой Конни и направилась к двери.
Алан потянулся. Это был восхитительный час... Но, в сущности, он ведь никого не лечил. То, что он делал, не предполагало ни опыта, ни специальных знаний; все, что от него требовалось, - возложить руки на больного. Все остальное целительная сила Дат-тай-вао делала сама. Алан же был всего лишь ее материальным носителем.
Внезапно он осознал, что просто-напросто превратился в орудие этой силы. Подобное откровение смутило его. Ситуация носила двойственный характер - в эмоциональном плане она доставляла громадное удовлетворение, в интеллектуальном же не давала ничего. Ему больше незачем было изучать своего пациента или строить предположение о ходе его болезни. Все, что ему оставалось, - прикоснуться к пациенту в определенный момент времени, и бац! - все о'кей. Это не вписывалось в его стиль врачевания. Конечно, радостно было видеть облегчение и изумление на лицах пациентов, но при этом ему совсем не нужны были никакие навыки и умения. Все, чему он так долго и упорно учился, не имело теперь ровно никакого отношения к тому, чем он занимался. Его коллеги-врачи без колебаний списали бы большую часть его достижений на счет побочных результатов или "спонтанной ремиссии". А почему бы и нет? Окажись он на их месте, вероятно, поступил бы точно так же. Его приучили не верить чудесам.
Чудеса. Как спокойно он стал к ним относиться после того, как увидел собственными глазами, после того, как сам стал совершать их! Если бы только ему удалось убедить Сильвию испытать целительную силу на Джеффи! Он не понимал, почему эта сила так пугала ее. Ведь даже если она окажется бессильной против аутизма Джеффи, разве такая попытка могла бы чему-нибудь повредить?
Если бы ему удалось излечить маленького Джеффи, то все его страдания, связанные с этой силой, были бы оправданы с лихвой. Если бы только Сильвия разрешила ему...
Он услышал какие-то крики у входной двери и пошел посмотреть, в чем дело. Группа людей с улицы проникла в приемный покой. Завидев Алана, они стали кричать, молить его, чтобы тот принял их.
Алан поднял руку и молча стоял в такой позе до тех пор, пока больные наконец не умолкли.
- Я объясняю вам в последний раз. Мне известно, что вы больны и устали. Я обещаю, что посмотрю всех вас и сделаю для вашего выздоровления все, что смогу, но действие моей силы длится всего один час в сутки, и не больше. Это не в моей власти, поймите. Всего лишь один час в сутки. Понимаете? Сегодня этот час уже истек. Завтра я буду принимать с пяти вечера, и так же - в течение часа.
В задних рядах послышался шум.
- Это все, что я могу вам сейчас сказать. Обещаю, что завтра мы встретимся снова.
- Две недели тому назад вы говорили нам то же самое, а потом мы так и не видели вас до сегодняшнего дня! - раздался чей-то недовольный голос. Не надо играть с нами в кошки-мышки!
- Может быть, мы подождем здесь, пока вы вернетесь? - поддержал его другой.
- Если вы будете надоедать мне, я вообще никогда не вернусь.
Воцарилось молчание.
- Итак, я приду завтра в пять часов.
Люди переглянулись, пошушукались и неохотно побрели к выходу. Конни заперла за ними двери и облегченно вздохнула.
- Мне не по душе эта толпа. Что-то в ней есть грязное и уродливое. Она и впрямь пугает меня.
- В отдельности каждый из них обычный человек.
- Может быть. Но когда они собираются вместе... По мере того, как исцелившиеся пациенты покидали приемную, остальные становились все более озлобленными, те, кто посильнее, отталкивали тех, кто послабее.
- Просто они так долго ожидали этого часа. А кроме того, они утомлены своими болячками. Когда избавление от болезни близко, каждая ночь кажется годом.
Конни покачала головой.
- Может быть, вы и правы. Да, кстати, - вспомнила она, когда Алан уже собирался уходить, - у моей мамы ужасные боли - артрит бедер. Если бы вы смогли...
- О чем речь! Приводите ее завтра.
Заперев двери, Алан проводил ее до машины и, только убедившись, что у нее все в порядке, сел в свой автомобиль. Толпа страждущих стояла неподалеку. Люди смотрели на Алана, как голодающие смотрят на владельца набитого продуктами супермаркета.
Только голод их был несколько иного рода, и Алан знал, что в его закромах до завтрашнего дня не отыщется никаких припасов.
Он отправился в путь, ощущая какое-то неприятное напряжение и беспокойство. Он не был уверен, что люди ему поверили.
Глава 29
Сильвия
Ей очень не хотелось оставлять Джеффи даже на одну ночь, не говоря уже о трех днях, однако Чарльз настоял на том, что это лучший и наиболее быстрый способ провести комплексное обследование мальчика.
- Мы обследуем его с головы до пят, - сказал он, сидя за своим столом. - Мы просветим его и сделаем снимки спящего и бодрствующего, соберем мочу за сутки, и ты сможешь получить его обратно через семьдесят два часа. К этому моменту мы будем знать о нем все, что нам необходимо. Иначе, если делать анализы по частям, это затянется до бесконечности.
- Я понимаю, - согласилась она, держа на коленях Джеффи и крепко обнимая его. - Просто он уже много лет не покидал дом на ночь. А что, если я понадоблюсь ему?
- Сильвия, дорогая, - произнес Чарльз, и она услышала нотку снисходительности в его голосе, - если он позовет тебя ночью, я лично отправлю вертолет Фонда, чтобы он доставил тебя сюда. Это будет беспрецедентный случай.
Сильвия ничего не ответила. Чарльз был прав. Теперь Джеффи уже не реагировал ни на кого. Его не интересовали игрушки; он не осознавал и самого себя. Она не знала даже, заметит ли он, что она ушла.
- В чем еще дело? - спросил Чарльз. - Я никогда еще не видел тебя в таком угнетенном настроении.
- А, много всякого. Незначительные неприятности, но все же неприятности - у моего любимого дерева "бонсай" подгнил корень, а тут еще Алан - его временно отстранили от практики, и очень возможно, что он вообще потеряет лицензию. Долгое время все было хорошо, а теперь вдруг сразу пошло наперекос.
- Проблемы Балмера тебя не касаются.
- Я знаю. - Она мало встречалась с Чарльзом после того приема, и поэтому он не мог знать, как они с Аланом сблизились за это время.
