Елена Яковлева - Опасная тихоня
Что же мне в самом деле так патологически не везет? Теперь я потеряла фотографию. Хотя, если взглянуть на все это по-другому... Я ведь так и не придумала, как ее использовать против Пашкова. И потом, она ведь не одна, Валентин сказал, что подружка его соседки Люськи сделала не меньше десятка копий, а следовательно... А следовательно, мне нужно ее найти, и как можно скорее. Так, сейчас позвоню Валентину. Я ринулась к телефону и, уже взявшись за трубку, сообразила: я не помню его домашнего номера! Он был накорябан как раз в той самой записной книжке, вытащенной из моей разрезанной сумки карманником.
Можно, конечно, подождать, когда Валентин мне позвонит, но где, гарантия, что это произойдет уже сегодня? Повздыхав и поцарапав ногтями полку для телефона, я сняла с вешалки пальто и сунула ноги в ботинки. В последний момент все-таки решила для начала позвонить Валентину на службу, в "Вечерку", вдруг он задержался с очередной халтурой? Однако в ответ были только протяжные гудки. Я послушала их, послушала и после шестого по счету вернула трубку на место.
***
Валентин собственноручно открыл мне дверь:
- Ты?
Вид у него был сконфуженный, он что-то спешно дожевывал, усиленно работая челюстями, и еще от него крепко попахивало чесноком. Стесняясь этого, он смущенно полуобернулся и прикрыл рот ладонью.
Я тоже чувствовала себя не лучшим образом. Что ни говори, а это самое свинское свинство - вот так врываться к людям, когда они чинно, степенно и по-семейному трапезничают.
- Извини за поздний визит, - пробормотала я. - Ты спрашивал у своей соседки насчет.., насчет той женщины, ну, о которой мы с тобой говорили возле Белого пруда?
- А-а-а, - протянул Валентин, - ой, прости, не сообразил... Ты проходи. Он отступил в глубь прихожей, уступая мне дорогу. - И это.., не обращай внимания, пожалуйста, я тут чеснока наелся. В профилактических целях, а то грипп обещают, вирус "А".
Я протиснулась в прихожую, виновато втянув голову в плечи. Из кухни выглянула Валентинова жена, довольно миловидная, но основательно потрепанная в неравной схватке с жизнью женщина - я ее пару раз видела в редакции и еще однажды в ресторане, где мы как-то всем коллективом встречали Новый год, поздоровалась и сказала:
- Валя, а чего ты гостью в дверях держишь? Приглашай.
Я начала самым идиотским образом оправдываться:
- Да я на минуточку, по срочному делу...
- Ты это... - буркнул Валентин, оборачиваясь к жене. - Не знаешь, Люська уже пришла из своего ларька?
- Должно быть, пришла, - отозвалась Валентинова жена. - А чего тебе надо?
- Поговорить, - сухо ответил Валентин и прямо в растоптанных домашних тапках шагнул за порог квартиры.
Я, естественно, за ним.
Валентин пересек лестничную площадку, остановился возле двери квартиры напротив и нажал на кнопку звонка. Сразу же донесся приглушенный женский возглас:
- Кто там?
- Люсь, это я, - лаконично отрекомендовался Валентин.
Замки щелкнули, дверь распахнулась, и в ее проеме возникла дородная бабенка в атласном халате, который едва сходился на ее аппетитных статях. Ничего себе Люся. Между прочим, она тоже жевала. И еще удивленно смотрела на меня. И это ее удивление, между прочим, постепенно трансформировалось в какую-то подозрительную задумчивость, сопровождаемую усиленной работой челюстей. Наконец она что-то шумно проглотила и всплеснула руками:
- Господи, да я же вас только что по телику видела! Ну точно, пять минут назад в "Новостях" показывали, когда рассказывали, как у нас кого-то грохнули!
Ну вот, ко мне, оказывается, пришла слава во всероссийском масштабе, а я и не заметила. Значит, Вислоухов успел перегнать в Москву свой знаменитый репортаж с места событий. Слава Богу, что я его не видела, могу себе представить, какая у меня там рожа!
Валентин обескураженно на меня уставился: наверное, у него на кухне нет телевизора, а потому он еще не в курсе, что я стала телезвездой. Переждав, когда его соседка Люся немного угомонится, он наконец объяснил ей цель нашего визита:
- Люсь, мы к тебе по поводу этой твоей знакомой, ну, помнишь, что фотографию переснимала?
- Из-за Надьки? - быстро сообразила Люся. - А что эта швабра еще натворила? - И снова перевела взгляд на меня. - Это вы ее разыскиваете?
Я только кивнула.
- Тогда я знаю, по какой причине - она у вас что-нибудь свистнула, неожиданно догадалась она.
Я не стала подтверждать ее предположение, как, впрочем, и опровергать его.
- Вот до чего докатилась, - с тяжким вздохом изрекла Валентинова соседка и предприняла безуспешную попытку запахнуть халат на груди.
- Вы не подскажете, как мне ее найти? Люся поежилась и сгребла ворот халата короткопалой ладонью с облупившимся маникюром:
- Да на Бочарной, в шестнадцатиэтажке, ну, в башне, знаете? Квартира у нее шикарная, от родителей досталась...
Дом на Бочарной, о котором шла речь, я хорошо знала, да кто его у нас в городе не знал. Так называемый итальянский, построенный на заре перестройки по экспериментальному суперпроекту. Такими планировали застроить целый район, да тут случились все эти пертурбации с шоковой терапией, кризисом и отсутствием финансирования, в результате супердом оказался первым и последним. Зато он известен буквально всему городу: достаточно сказать "башня на Бочарной", и никто не ошибется.
- А квартира? - спросила я. Люся мучительно наморщила лоб:
- Я была у нее только раз, и то давно... Какая же у нее квартира?.. А ну, точно - тринадцатая! Если бы какая-нибудь другая, я бы сроду не запомнила. А тринадцатая - это же чертова дюжина... Вообще-то мы с Надькой в школе учились, а потом виделись время от времени. В прошлом месяце встретились на рынке, то да се... Я ее к себе пригласила, а она, гадина такая, на руку нечиста стала, оказывается...
Люся все рассказывала и рассказывала, и ее просто невозможно было остановить. Я взглянула на часы: начало одиннадцатого вечера - не лучшее время для пространных разговоров. Особенно если учесть, что я рассчитывала еще сегодня заглянуть к нечистой на руку Надьке.
На помощь мне пришел Валентин, переключивший на себя внимание словоохотливой соседки. Я же тем временем молча пожала ему руку и заспешила вниз по лестнице. До Бочарной от Валентинова дома не так уж и далеко, но, учитывая поздний час...
***
- Вам кого? - На меня смотрел пожилой мужчина в спортивных брюках и уютной вязаной кофте.
Только тут я сообразила, что не спросила у Люси фамилию ее вороватой подружки, и разозлилась на себя. Это ж надо быть такой бестолковой!
- Мне бы... Надежду, - не сразу выдавила я из себя.
- Кого? - Мужчина совершенно искренне меня не понимал.
- Надежду, - повторила я упавшим голосом, решив, что Валентинова подружка перепутала номер квартиры.
Я уже потеряла всякую надежду, когда лицо мужчины из тринадцатой квартиры прояснилось:
- Ах, вот вы о ком... Да она уже два года здесь не живет.
- Не живет?
- Ну да, - подтвердил он, - мы же с ней поменялись. Мы переехали сюда, а она в нашу квартиру, на Рылеева...
Меня словно обухом по голове ударили:
- Поменялись с доплатой?
- Ну да, - растерянно произнес мужчина. Черт, как же меня сразу не насторожило это имя - Надька! Ну нет, не может быть, скорее всего это все-таки совпадение, но какое!
- Номер дома и квартира? - приказным тоном изрекла я.
- Что? - растерялся мужчина. - А, ну да... Дом восемнадцать, квартира десять...
Я даже не поблагодарила его и не извинилась за позднее вторжение, так меня заинтриговало то, что я узнала. Быстрее, быстрее, чтобы проверить, проверить...
Что бы вы думали, дом оказался тем самым, и квартира тоже, я в этом убедилась, едва поднявшись на третий этаж. Постояла у ободранной двери квартиры, полюбовалась на кусок бумаги с печатями, приклеенный чуть повыше замочной скважины, и медленно двинулась восвояси. Вышла к автобусной остановке, минут пять там поторчала, а потом, догадавшись наконец, что ждать можно и до утра, пешком пошла домой.
Прогулка получилась довольно продолжительная и достаточно поздняя, но полезная для здоровья. Черт его знает сколько лет я так не бродила, не торопясь, под тихим и невесомым февральским снежком, может даже, и никогда. Это было просто чудо чудное и диво дивное, но я ни о чем не думала, просто медленно плелась по тротуару, который этой многоснежной зимой дворники не успевали как следует расчищать. Может, вам покажется странной и неестественной такая моя прострация, но даже мне нужна небольшая передышка, иначе я просто свихнусь. Вот войду в свою квартиру, захлопну за собой дверь, и тогда начнется... Тогда-то мозги у меня закипят, как чайник на плите...
Однако на этот раз я все же переоценила свои самоедские возможности. Усталость и прогулка по морозцу сделали свое дело: меня хватило только на то, чтобы стащить с себя ботинки и накрутить московский номер Богаевской. Ее автоответчик словно только меня и дожидался, сразу же выдал свое дежурное приветствие и в который раз с холодной вежливостью предложил оставить сообщение после сигнала. Я, злая, как собака, ехидно у него осведомилась: "А что Майя делает в Н-ске?" - и шмякнула трубку на рычаг. Потом разделась, небрежно разбросав одежду по всей комнате, и грохнулась на диван, накрывшись с головой одеялом. Когда спаситель-сон раскинул теплые руки, чтобы принять меня в свои чувственные объятия, призрак Ледовского попытался нарушить эту идиллию, шепнув мне на ухо: "Я тебе позвоню". Я лениво от него отмахнулась и зарылась лицом в подушку. Мне бы только до утра продержаться, а там видно будет.
