Хауэрд Энджел - Смерть выходит в свет
- Да, нынче у всех первый блин комом.
- Кто-то норовил укоротить и его бренное существование. Вам не приходило в голову, что и он может быть замешан во всей этой неразберихе?
- Спасибо, Бенни, я выделю шестерых сотрудников, пусть разрабатывают его, - Гловер засмеялся. Возможно, ему было приятно хотя бы на миг превратиться в городского легавого. - Вы ещё будете здесь, когда я вернусь?
- Возможно, хотя точнее не знаю. Если я уеду, вы сумеете со мной связаться. - Я покачал головой и, покинув флигель, очутился в ярком свете дня.
24.
- Смотрите-ка, кто к нам пожаловал! Рыбак, извлеченный из бездны! Рад видеть тебя, Бенни. Как поживаешь, приятель? - Пэттен прижал стопку писчей белой бумаги круглым белым камнем и встал из-за стоявшего под кедрами стола, чтобы пожать мне руку. - Пойдем в дом.
Повязки у него на руке больше не было, и я почувствовал себя дурачком.
- Я привез вашу одежду.
- "И вернулся Давид, и благословил дом свой". Я же сказал: оставь себе. Помнишь народную мудрость: "Должник - слуга заимодавца". А теперь мы снова квиты, Бенни.
Он повел меня по выщербленным ступеням к задней двери дома. Если Пэттен знал ваше имя, будьте уверены: он назовет его уже в самом начале разговора. Он действовал в полном соответствии с руководством "Как заводить друзей и убеждать собеседников", но только, как выразился бы мой грэнтэмский дружок Фрэнк Бушмилл, Пэттен делал особый упор на звательный падеж. Раздумывая об этом, я пришел к выводу, что вся его империя зиждилась на знании имен. Он управлял своим мультимиллионерским предприятием при помощи биллов, чарли, питов и джо.
На Пэттене были белые штаны китайского покроя и синий бархатный балахон. Солнечные очки и борода скрывали большую часть до боли знакомого по телепередачам лица. Пэттен провел меня в просторную гостиную с большим каменным очагом.
- Ты помнишь Лорку, Бенни? Уж она-то тебя наверняка не забыла. У неё прекрасная память на некоторые события.
Лорка сидела в плетеном кресле спиной к мертвому очагу. Она подняла голову скорее в ответ на замечание Норри, нежели в знак приветствия. Лорка была совершенно невозмутима, и её преувеличенно любезная улыбка служила мерилом наших с ней потаенных знаний. Лорка держала на коленях альбом с фотографиями. Когда же ещё разглядывать картинки, если не солнечным утром? Я положил узел с барахлом на пол и почти перестал чувствовать себя коробейником. Пэттен указал мне на стул, стоявший напротив кресла Лорки, и я сел.
- Наша Лорка только что отыскала фотоальбом сенатора, Бенни. Самое приятное в уединенных домах - то, что за пределами рая именно они служат едва ли не полноценным заменителем машины времени. В этом доме все дышит историей - от столовых приборов на кухне до оставленной хозяевами библиотеки. Лорка, - продолжал Пэттен голосом похожим на звон натянутой струны, - у нас гость.
Лорка с громким хлопком закрыла тяжелый альбом и в тот же миг поднялась с кресла. Похоже, у неё уже не осталось сил на мятеж.
- Выпьете фруктового сока, мистер Куперман? Или, может быть, кофе? Мне не составит труда...
- Пожалуй, соку, - ответил я, не заметив никаких признаков того, что до моего появления Лорка и Пэттен вели оживленную беседу. Они мерили друг дружку подозрительно-презрительными взглядами. Лорка оставалась здесь лишь потому, что, по мнению Норри, не могла бежать, да ещё из-за "определенных услуг", связывавших их воедино. Она вернулась с кухни и подала мне стакан ледяного питья, напоминавшего вкусом компот из чернослива.
- За веселые деньки! - произнес я и заметил сулящую смерть улыбку Лорки. Несколько минут я молча тянул компот, а потом наметил направление удара и пошел в наступление. - Я все утро беседовал с полицейским из Уитни. Не докучал ли он вам?
- Да, расспрашивал про индейского проводника и сына той толстухи, что живет дальше по дороге. Несладко нам пришлось. Я очень жалею, что не сумел помочь ему.
- Индейского проводника звали Эней Дюфон, а сына толстухи - Джордж Маккорд. Хватит водить меня за нос, мистер Пэттен. Я только на вид такой тупица. Вы знали их обоих, а легавым сказали, будто никогда не слыхали ни об одном, ни о другом.
- Это нетрудно объяснить. Я не могу позволить себе впутываться в такие истории.
- Вы уже впутались, нравится это вам или нет. Возможно, смерть Энея как-то связана с его приходом сюда третьего дня.
Пэттен полез в карман за сигарой. Откусив кончик, он выплюнул ошметки табака, крутанул большим пальцем колесико своей испанской зажигалки и принялся пыхать сигарой.. Я тоже достал сигареты и прикурил от Пэттенова керогаза.
- Жалкие подонки, - сказала Лорка.
- Они уже в царстве божьем, так что придержи язык.
- Джордж Маккорд в обход закона вырыл шахту в лесу. Похоже, Эней нашел там самородок, а Джордж узнал об этом.
- Мы живем уединенно, Бенни, не так ли, Лорка?
В устах Пэттена это высказывание прозвучало сибаритски, даже немного сально.
- Уж и не знаю, - ответила Лорка. Я уже предвкушаю золотую осень.
- Незадолго до гибели Эней принес вам этот самородок и попросил отдать на анализ.
- Неужто ты спишь, прильнув ухом к нашей двери, Бенни? Не люблю, когда за мной шпионят, чтобы потом предать. - Лицо Пэттена сделалось безобразным. Брови поползли навстречу друг другу, как во время телепередачи, когда он готовился произнести главную проповедь недели. Кстати, мы так и не выяснили, почему ты болтаешься тут. Верно, дружок?
- Он спас тебе жизнь, Норри, - бросила Лорка, снова открывая фотоальбом.
- Дорогая моя, вполне возможно, что с помощью этой уловки он втерся ко мне в доверие. Ничто не ново под луной. Алчные люди всегда норовили помешать промыслу божьему.
- Я уже сказал, что это не моя тайна. Мне плевать, что вы там обо мне думаете и как оцениваете мои действия. Я выяснил, кто продырявил днище моей лодки. Полагаете, это не имеет никакого отношения к вашей особе? Еще как имеет. А возможно, и к гибели Джорджа Маккорда или Энея. Я ещё этого не знаю, но выясню, и меня не остановят ваши тревоги по поводу шпионов и предателей.
Я подождал, пока до него дойдет. Морщины вокруг рта Пэттена обозначились резче. Даже Лорка выгнула спину, будто кошка, оберегающая котят от злой собаки. Маленькая Бельгия с плакатов времен войны. Альбом упал с её колен на сандалии. Она напоминала жену или подружку, которая гневно оглядывается на вас, когда вы гудком подгоняете её старичка, заснувшего перед зеленым светофором.
- Бенни, вы не имеете права так разговаривать с Норри. Он не имеет никакого отношения к этим убийствам. Вы можете представить себе, как он бьет человека топором? Это дикость. Люди так не делают.
- Лорка, замолчи и выметайся отсюда. Нам с Бенни надо поговорить, сказал Пэттен, не удостоив Лорку взгляда.
- Норри!
- Пошла отсюда, черт возьми!
Лорка вышла, окинув его обиженным взором, которого Пэттен даже не заметил.
- Ладно, приятель, пришла пора приступить к разговору, который мы так долго обещали себе. Я хочу разобраться в тебе, ибо не позволю врагу взять над собой верх.
Пэттен облизал губы, кончик его языка сновал из одного уголка рта в другой, будто розовая мышь. Я вздохнул, гадая, какими будут мои следующие слова.
- Давайте поговорим о шахте.
- Это тупик, Бенни. За каким чертом мне грошовая золотая жила? Ты знаешь, сколько сегодня стоит "Последний храм"? Думаешь, я стану просеивать руду, будто какой-нибудь жалкий старатель в кино?
- Согласен, сегодня маленькая золотая шахта вам не интересна. Но теперь вы сколотили состояние, а что было много лет назад? В лесу жил старатель по имени Бернерс, ваш дядька или, может, двоюродный брат. Для зверолова золотая шахта, даже маленькая, - это огромная удача. - Сказав это, я принялся ждать ответа и ждал довольно долго, но дождался лишь:
- Мне нечего сказать на свой счет, так что лучше говори сам.
- Ладно, давайте начнем с чего-нибудь другого. Как насчет Алин Барбур?
Кто сказал, что имена не могут ранить? Вы просто не видели, какое у Пэттена сделалось лицо, когда я шарахнул его этим снарядом. Он поморщился, словно я набухал слишком много уксуса в его салат.
- Я знаю, что вы с ней знакомы. Знаю, что когда-то она очень много значила для вас, и догадываюсь, что Алин и поныне к вам неравнодушна. Она следила за этим домом, Норри, и замышляет дурное.
В комнату ворвалась Лорка; она с ненавистью смотрела на меня и брызгала слюной.
- Остерегайся его, Норри. Готова спорить, что они заодно. Я видела их вместе. Возможно, он будет это отрицать, но я слышала, как они строили козни...
Норри опешил, но быстро пришел в себя и влепил Лорке пощечину. Весь её загар разом куда-то исчез, кровь отхлынула от лица, и оно сделалось пепельно-серым от злости.
- Норри, не смей так обращаться со мной, слышишь? Я многим тебе обязана, но не намерена терпеть оплеухи. Впредь не прикасайся ко мне!
- Слушай, баба, я выкину тебя вон и запру двери. Убирайся! - Пэттен схватил Лорку за локоть и вытолкал из комнаты. Ему не пришло в голову посмотреть, где она приземлилась и приземлилась ли вообще.
