Джон Берли - Уайклифф разрывает паутину

Опять последовало долгое молчание, нарушенное вновь Уайклиффом:

— Мне осталось сказать вам только одно. В понедельник вечером я виделся с вами и вашей супругой. Весь тот день вы наверняка провели в отчаянных попытках скрыть следы кровавого преступления, совершенного женой. Ко времени нашей встречи вы уже нашли укромное место, где можно было спрятать тело. И после всего этого вы легко изобразили передо мной добропорядочную, интеллигентную семью, самую малость обеспокоенную странным исчезновением молоденькой девушки, которую вы взяли под свое благосклонное ученое покровительство. Так вот, по моему мнению, на такое способны только люди, абсолютно бесчувственные.

Люси Лэйн, в блокноте которой до сих пор не прибавилось ни строчки, смотрела на Уайклиффа в безмолвном изумлении. Никогда прежде не слышала она, чтобы он отзывался о ком-то или с кем-то разговаривал настолько презрительно.

Если Иннес что-нибудь и понял, то не подал виду. Он лишь спросил устало:

— Через что еще мне предстоит пройти?

— Вас доставят в ближайший полицейский участок для более полного допроса. У вас будет возможность дать новые показания о том, что случилось в субботу, и о последующих событиях.

— Я могу рассчитывать, что меня выпустят под залог?

— Против вас еще не выдвинуто никаких обвинений.

— Я имею в виду, после того, как они будут выдвинуты.

— Скорее всего, вас выпустят под залог до заседания суда.

Как и договаривались, в начале второго Уайклифф и Керси сошлись в «Сейнере». Уайклифф выглядел подавленным и мрачным.

— Что вам заказать, сэр? — спросил Керси.

— Что? Ах, да. Сэндвич и кружку светлого.

Керси сам отправился к стойке бара и скоро вернулся с тарелкой сэндвичей и пивом. Уайклифф между тем занял маленький столик у окна. Солнце выманило туристов из отелей и пансионов. Они сновали мимо окна паба вверх и вниз по узенькой улочке. Уайклифф наблюдал за ними, словно за шествием неких диковинных зверей.

Керси попытался улучшить шефу настроение:

— Попробуйте-ка вот этот, с ростбифом. Приправлен хренком — объедение!

Но Уайклифф лишь прихлебывал пиво.

— Полли Иннес находится в больнице под наблюдением дамы из местной полиции.

— Я уже знаю, — кивнул Керси. — Она дала показания?

— Она наговорила кое-что на повышенных тонах, но ничего отдаленно похожего на официальный допрос не было и не будет до тех пор, пока врачи не скажут, что она к этому готова.

— А Иннес?

Уайклифф напоминал человека, находящегося в состоянии полудремы. До него не сразу доходил смысл самых простых вопросов. Он сначала отпил из своей кружки и только потом ответил:

— Им сейчас занимаются в участке Люси и Кэрноу. Думаю, они без проблем добьются от него признания.

— Вы совсем не едите, — заметил Керси, указывая на тарелку с сэндвичами.

— Как прошел обыск?

— Безрезультатно. Ничего, что бы уличало Харви в махинациях. Картины, само собой, тоже не обнаружили.

— Меня это не удивляет, — кивнул Уайклифф.

— Вы думаете, он успел ее, а может быть — их, сбыть?

— Нет. Я думаю, мы не там ищем. Что у тебя еще?

— Аквалангист вытащил со дна затопленного карьера пару каких-то колес. Похоже, раньше они были частью садовой тележки. Увы, ныряльщик не может уверенно сказать, видел ли он эти колеса прежде, когда искал труп.

Уайклифф взялся за сэндвич.

— Этот с крабами, сэр, — предупредил Керси.

— А… Все равно.

Было нечто, что Уайклифф тщетно пока пытался претворить в слова, как-то сформулировать — не для Керси, а, скорее, чтобы навести порядок в собственных мыслях. Но думал он при этом вслух:

— Эта девушка, Хильда… Она почти что убила себя сама. Придумав мифическую беременность, она приговорила себя к смерти. Она сама создала для себя убийцу и сообщника убийцы.

— У вас странный взгляд на вещи, сэр, — сказал Керси, — но в общем все верно.

Их разговор прервал оглушительный взрыв смеха у стойки бара, потом там началась какая-то возня, разбился бокал. Уайклифф нахмурился, но не потерял нити своих рассуждений.

— Кроме того, она радикально изменила жизнь и перспективы на будущее всех вокруг себя — своего отца, Элис, Эстер, Харви, Джейн Рул, Клиффорда… Ты только вспомни, как много мы узнали об этих людях, пока расследовали смерть Хильды. Мир для них был бы сейчас совсем другим, если бы в субботу утром, выйдя от доктора, Хильда не решила соврать. Вот что должно тебе показаться странным!

— Камешки в воде, расходящиеся круги, — закивал Керси, — но только какой из всего этого вывод?

— В суде это прозвучит так: «А» убила «Б» в припадке ревности. «В» был ее соучастником. Стало быть, надо отправить «А» и «В» за решетку. С «Б» уже никаких проблем ни у кого быть не может.

— А разве может быть по-другому?

— Не знаю, но только это чересчур упрощенный подход к столь сложному переплетению разнообразных связей между очень многими людьми. Или тебе так не кажется? А между тем еще в древнем Китае бытовала теория, что правосудие должно учитывать все нюансы человеческих взаимоотношений.

— Я бы предоставил это социологам.

Уайклифф окинул взглядом сэндвичи и свою полупустую кружку.

— Давай-ка напоследок по чашке кофе.

Глава тринадцатая

В половине третьего Уайклифф в одиночестве поехал к дому Иннесов. Он свернул с шоссе на проселочную дорогу, миновал дом Мойлов и не мог не поразиться безмятежности пейзажа, открывшегося ему под послеполуденным солнцем: синяя полоска моря, сосны, серая черепица крыши бунгало Иннесов, а в отдалении — беспорядочное скопление построек Трегеллеса. Дорога не успела еще просохнуть, и колеса его машины часто попадали в скрытые лужами рытвины. Один полицейский маячил у ворот, второй — у входной двери бунгало. Рядом с маленьким «ситроеном» были припаркованы патрульная машина и микроавтобус криминалистов.

— Судебные медики еще не прибыли?

— Нет, сэр.

— А пресса?

— Этих тоже пока не видно, сэр.

Навстречу Уайклиффу выскочил сержант Фокс, — так виляющий хвостом пес с тапочками в зубах приветствует хозяина.

— У нас здесь полный порядок, сэр. Просто поразительно, до чего глупы бывают интеллигентные вроде бы люди, стоит им попасть в необычные обстоятельства. Мне и прежде доводилось замечать…

— Вы что-нибудь обнаружили? — перебил Уайклифф.

— Да, пойдемте, я вам покажу.

На одном из столов в мастерской были разложены целлофановые пакеты с бирками, в каждом из которых лежал отдельный предмет. Был там и небольшой молоток, и серая сумка на ремне, и несколько деталей девичьего гардероба.

Фокс приподнял пакет, в котором лежала сине-зеленая майка с белой надписью.

— Видите, сэр? Спина просто пропитана запекшейся кровью.

Внутренне содрогнувшись, Уайклифф поспешно сказал:

— Хорошо! Где все это было найдено?

— Вы не поверите, сэр, но молоток лежал в буфете вместе с прочими инструментами, а одежду и сумку запихнули в шкаф под постельные принадлежности.

Содержимое серой сумки было выложено отдельно: кошелек, и в нем пять фунтов мелочью, пакетик бумажных носовых платков, таблетки фенацетина и шариковая ручка.

— Записная книжка или дневник… Ничего в этом роде?

— Нет, сэр, — ответил Фокс и добавил: — Судмедэксперт доктор Друри будет здесь с минуты на минуту. Вы дождетесь его?

— Скорее всего, нет. Но передайте ему, когда он приедет, что я скоро вернусь.

Уайклиффом владели противоречивые чувства. Словно, несмотря на успех расследования, он потерпел неудачу, оказался не на высоте. Да, он только что сетовал в разговоре с Керси на примитивную прямолинейность правосудия, но ведь сам смысл расследования уголовного дела в том и заключается, и деньги ему платят за то, чтобы находить в сложнейшей паутине одну-единственную ниточку, что ведет от жертвы к преступнику. Он же пытался сейчас воспринимать узор паутины во всей его сложности, и именно это все еще никак не удавалось ему.

Он вышел из бунгало и пешком отправился по грязной обочине в сторону фермы. Здесь, к его удивлению, ничего не изменилось. Так же ковырялись клювами в земле куры, так же возились и попискивали кролики в клетках. Было странно думать, что он последний раз был здесь меньше суток назад.

Входная дверь оказалась открытой.

— Есть кто-нибудь дома? — окликнул он.

На пороге появилась Джейн с большой деревянной ложкой в руке.

— А, это вы! Проходите.

В кухне стоял густой ягодный аромат. На плите попыхивала кастрюля.

— Клиффорд насобирал ежевики. Вот, варенье варю, — она пошуровала в кастрюле ложкой. — С чем пожаловали на этот раз?

— Работа над описью уже завершена?

— Да, еще вчера вечером.